Невеста в алом - Карлайл Лиз - Страница 4

На мгновение Дюпон крепко сжал свои деформированные губы.

— Моро мертв, — наконец ответил он. — Убит спустя две недели после отречения короля. Однажды поздно ночью он был вызван в свой кабинет рядом с дворцом — кем, мы не знаем, — но, так или иначе, шторы загорелись. Ужасная трагедия. Никто не верит в то, что это был несчастный случай.

Лорд Рутвейн застыл.

— Покойник был Хранителем?

— Да, — раздался шепот. — Человек, обладающий небольшим Даром, но добрым сердцем и большой отвагой. Нам всем очень его не хватает.

— Он был близок со своим дядей?

Дюпон горько улыбнулся.

— Дядя едва признавал его, — сказал он. — Пока при дворе не появились слухи о таланте Жизели.

— Боже мой, об этом стало известно? — воскликнул Бессетт.

Француз глубоко вздохнул.

— Как это будет по-английски? — пробормотал он. — Устами младенца? Малышка Жизель предсказала отречение Луи-Филиппа — сболтнула это очень наивно, но, увы, очень публично, перед половиной его придворных.

— Боже мой! — Мистер Сазерленд схватился за голову. — Как же такое могло случиться?

— На королевском пикнике в Гранд-парке, — ответил француз. — Был приглашен весь королевский двор с семьями — точнее, всем приказали явиться. Конечно, король вышел на несколько минут пообщаться с массами — положение обязывает. Прискорбно, что он направился прямо к мадам Моро и решил поговорить с Жизель, взяв ее рукой за подбородок. Он смотрел ей прямо в глаза и не отводил взгляда.

Бессетт и Рутвейн застонали в унисон.

— Дальше — хуже, — сказал Дюпон, теперь слова так и лились из него. — Он спросил, почему у нее такие грустные глаза в такой прекрасный день. Когда она не ответила, он поддразнил ее, сказав, что она обязана говорить, когда ей приказывает сам король. И малышка Жизель поняла его буквально и предрекла не только падение Июльской монархии, но, продолжив, сказала, что его отречение от престола будет сопровождаться второй ужасной потерей — смертью его дочери, Луизы-Марии.

— Боже, королевы бельгийцев?

— Да, прошел слух, что Луи-Филипп занимался этим, — сказал Дюпон. — Он хотел, чтобы его дочь стала королевой Бельгии в обмен на принятие Францией независимости Бельгии.

— Я думал, что это только слухи, — заметил Рутвейн.

— Возможно. — Француз выразительно развел руками. — Но французская армия отступила, Леопольд порвал со своей морганатической женой, а Луиза- Мария уютно устроилась на бельгийском престоле. Между тем говорят, что королева становится с каждым днем все слабее.

— Итак, предсказание ребенка опять сбывается, — пробормотал Бессетт.

— По слухам, у нее туберкулез, — сказал Дюпон. — Королева вряд ли проживет до конца года, и любовница короля уже обладает определенным влиянием при дворе.

Ощущение ледяного ужаса уже охватило Бессетта. Это было то, чего Хранители Братства больше всего опасались: использование самых слабых среди ватейи — древней секты провидцев, большинство из которых были женщины и дети.

На протяжении всей истории злые люди пытались контролировать Дар с корыстными целями. Вот почему организация должна существовать и в дальнейшем. Не важно, что в основе Братства лежало темное друидское начало. За века оно превратилось в почти монашескую милицию, чья миссия заключалась в охране своих. Но за долгие годы многое изменилось. А теперь вот выяснилось, что ребенок — этот Дар — оказался в большой опасности.

Дюпон словно прочел его мысли.

— Брат мой, Лезанн, чтобы обрести власть и влияние, способен совершить тысячи опасных поступков, — сказал он низким голосом. — Войти в контакт со старыми Бурбонами, раздуть пламя дальнейших революций на континенте, возможно, даже вбить клин между Англией и Бельгией — ах, уму непостижимо, на что он способен! А если он сможет предсказывать будущее — или если какая-нибудь невинная, ничего не подозревающая особа будет делать это для него, то это будет совсем просто.

— Вы думаете, это он убил своего племянника? — Бессетт почувствовал, что на смену ледяному страху под ложечкой пришла ледяная ярость, охватившая его целиком.

— Уверен, что это сделал он, — ответил мрачно француз. — Ему нужно держать Жизель в своих руках, в своей власти. Теперь она и ее мать под его крышей, и они живут за счет его благотворительности. Наш человек в Роттердаме, конечно, послал своих шпионов, но пока еще никому не удалось проникнуть внутрь. Однако будьте уверены — Лезанн готовит ребенка к определенной деятельности.

— Вы работаете с ван дер Вельде? — спросил Сазерленд. — Он опытный человек.

— Самый надежный, — подтвердил француз. — И, согласно донесениям его агентов, похоже, Лезанн ухаживает за женой своего племянника.

— Боже мой, он что, собирается жениться на английской вдове? — спросил Рутвейн. — Но… что насчет родства и канонического права? Что говорит ваша церковь?

Снова галльское пожатие плеч.

— Лезанна мало заботит мнение церкви, — продолжил он. — К тому же Моро был незаконнорожденным. Существуют ли бумаги, которые нельзя сжечь или подделать? Кто действительно знает правду о его рождении? Возможно, даже его жена не в курсе.

— Все хуже и хуже, — сказал Сазерленд. Священник глубоко вздохнул и обвел взглядом присутствующих. — Господа? Что вы предлагаете?

— Похитить ребенка и покончить с этим, — высказал мнение лорд Лейзонби, следя за покачивающимися бедрами ближайшей официантки. — Привезем ее в Англию — с разрешения королевы, конечно.

— Целесообразно, но чрезвычайно глупо, — сказал Рутвейн. — Кроме того, королева не может санкционировать такое явное нарушение дипломатии.

— Это не будет иметь значения, если нас не поймают, не так ли, старина? — Но голос Лейзонби звучал отдаленно, а его взгляд был направлен куда-то к входной двери. Внезапно он резко поднялся со своего стула. — Прошу прощения, господа. Боюсь, я должен оставить вас.

— Боже мой, какой кобель! — Бессетт срезал друга мрачным взглядом. — Этот ребенок значит гораздо больше, чем соблазнительная задница официантки.

Усевшись в конце стола, Лейзонби положил руку на плечо Бессетта и склонился к нему.

— Кажется, за мной следили, — спокойно сказал он. — И это была вовсе не распутная девка. Я отдаю свой голос тебе, а сам попытаюсь сбить ищейку с нашего следа.

С этим Лейзонби выскользнул из комнаты и растворился в море столов с большим скоплением людей.

— Какого дьявола? — Бессетт посмотрел через стол на Рутвейна.

— Черт побери! — Рутвейн наблюдал лишь краешком глаза. — Не оборачивайтесь. Это опять тот парень из проклятой газеты.

Даже мистер Сазерленд беззвучно выругался.

— Из «Кроникл»? — Голос Бессетта звучал низко и недоверчиво. — Как он мог разнюхать о Дюпоне?

— Он пока еще не в курсе, полагаю. — Раздраженно сверкая глазами, Рутвейн намеренно отвернулся. — Но как мне кажется, этот парень слишком сильно интересуется Обществом Сент-Джеймс.

— И к тому же именно Рэнсом, — пожаловался Бессетт. — Что касается Рэнса, я часто беспокоюсь, не слишком ли азартно он наслаждается этой игрой. Что нам делать?

— Сейчас — ничего, — ответил Рутвейн. — Рэнс играет в кости у камина, усадив к себе на колени девку. Колдуотер все еще опрашивает буфетчика. Он не видел ни одного из нас.

— Пусть Рэнс устроит ему веселую охоту, и гарантирую, что тот не устоит, — предложил Сазерленд. — Возвращаясь к нашей проблеме, Дюпон, скажите нам, что точно вы бы хотели, чтобы мы сделали?

Глаза француза сузились.

— Пошлите Хранителя в Брюссель, чтобы забрать девочку, — сказал он. — Лезанн не знает никого из вас. Мы взяли на себя смелость арендовать дом недалеко от королевского дворца — это рядом с Лезанном — и распустили слухи, что скоро его займет английская семья. Слуги уже на месте — проверенные слуги из наших хозяйств в Роттердаме и Париже.

— А затем что? — спросил Бессетт. — Забудьте про предложение Лейзонби, нельзя просто похитить ребенка у его матери. Даже мы не настолько бессердечны.

— Убедите мать. — Внезапно голос француза стал гладким, как шелк. — Окажите ей поддержку. Напомните ей об Англии и о счастливой жизни, которую она могла бы вести здесь. Намекните, что можно помирить ее с семьей. Если же ничего не поможет — если она уже всецело во власти Лезанна, — похищайте их обеих.