Пляски демонов - Сафронов Виктор Викторович - Страница 22

Собственноручно завязав себе глаза, мы можем прийти к любому необходимому результату, т. к. самообман это непременный атрибут человеческого существования.

ГЛАВА 20 Гусаров. Первая помощь

Я поднялся. Глянул на себя, боже, кто это? Липкий, с ног до головы обвешан остатками плохо прожеванной пищи, воняю… Противно, хотя, с другой стороны, пытался человека спасти…

Через зал уже бежали настоящие врачи, в настоящих белых халатах и с носилками. Они оттеснили меня, и я поплелся к выходу. Постояв в стороне, только и смог сказать: «Посмотрите, сзади на шее, похоже на огнестрельное ранение». После этих слов еще громче завыла, забегала по залу охрана, каждый из них уже выдернул свой ствол и готов был открыть пальбу в любого присутствующего.

— Эй, парень, — окликнула меня буфетчица, — На, вот тряпку оботрись и держи свою минералку…

На мое усталое движения достать деньги, она отмахнулась: «Бери даром, за счет буржуя которого ты спас, — и, посмотрев более внимательно спросила. — В случае чего, если тебе захотят сказать спасибо. Где тебя искать?».

Я отрицательно мотнул головой. Не нужна мне никакая благодарность. Монах из прошлой жизни глазами наказал делать добро, я и делал. Какая благодарность? Юмор один, а не оказание помощи…

На ходу вытирая руки я снял испачканный халат и передавая его швейцару извиняясь произнес:

— Спасибо за помощь. Возвращаю маскхалат. Извините, что измазал… Там, подполковник, вашему гостю плохо стало, пришлось вмешаться… Приняли меня по ошибке за врача, вот и суетился вместо него. На что бывший воин, брезгливо принюхиваясь, просипел.

— Ты уж, мил человек, и брюки скидавай, а то мне не в чем будет домой идти…

Истомившийся Федя заснул на ступеньках. Когда я растолкал его он, долго хлопал глазами, кряхтел и чесался, но увидев бутылку, жадно начал пить… После сказал потянувшись: «Должно заснул… А сон про тебя святой человек… Будто ты, спасаешь раненого, а он тебя всяко-разно благодарит, но ты говоришь, что и так все в порядке… И показываешь на меня, со словами, вон ему моему сыну все отдайте, и я с мешком денег, счастливый донельзя хожу за тобой…».

— Сон в руку, — подозревая, что он был в зале, буркнул я. — Пошли в гостиницу, поесть еще надо, а пока, слушай коротко сюда…

Чувствовал у себя на затылке чей-то пристальный и оттого неприятный взгляд, напоминающий назойливое рассматривание цели через визир оптического прицела, пришлось раствориться в людском море Платановой аллеи.

Федя вернулся, примерно через час, нагруженный едой и охлаждённым питьем… Помолясь на работающий телевизор, приступили к поеданию принесённого, в предвкушении чего-то необычного. И точно…

Намазавшись сметаной и удобно устроившись за столом заваленным едой я с удовольствием, под довольное кряхтение своего напарника, смотрел свои подвиги, смонтированные телевизионными виртуозами в предвыборный ролик с ярким лейтмотивом «Спасение любимого кандидата, восторженными избирателями!».

Федя, глядя на мои чудачества, из которых кровь, блевотина и грязь были аккуратно вырезаны, смотрел как подтверждение своего сна и судя по его вскрикам: «Ни хрена себе… Ну, ты, святой человек, даешь… Ни хрена себе…» был очень доволен увиденным.

— Классное кино, жаль только, что нам с тобой не придется смотреть его дальше… — вдруг грустно сообщил он.

Меня такие откровения не очень обрадовали, но хмель от вина и сытости не дали услышать тревогу в его голосе

— Ты чего нос повесил, ясновидящий, — попытался хохмить я, но сказал это больше для формы, уж больно было хорошо и лениво… Похлопав его по плечу, приободрил — Все будет в порядке… Давай, иди спать…

— Вот ты смеешься, надо мной, ясновидящим называешь, а ведь я, даже сны перестал видеть, — совсем грустно спросил он. — Можно я на твоей койке, здесь у тебя посплю… Может, что и увижу…

— Да спи… Сколько угодно, а я пойду, пройдусь. Настроение уж больно хорошее… Погода, опять же, шепчет слова любви…

Выключив свет, пошел болтаться по ночным улицам, глазея на прехорошеньких, загорелых и счастливых девушек и женщин.

Вернувшись к себе в номер, по храпу Феди сориентироваться в обстановке и завалился спать на его полати.

ГЛАВА 21 Гусаров. Подрыв

Выспаться не удалось. Ночь оказалось менее удачной, по сравнению с прошедшим днем…

Часа в три-четыре, когда самый сладкий сон охватывает организм, где-то рядом рвануло так, что казалось, Сочи, за свои грехи, веселый нрав и потакания беспорядочным половым связям проваливается в тартарары… А сверху, вот-вот геенна огненная обрушится и пожрет огнем его бесшабашных обитателей. Содом и Гоморра получатся, а не Сочи.

Я уже было собрался сигануть в окно, но, вспомнив о шестом этаже, отказался от своего намерения. Выскочив в коридор, в кромешной тьме и простыне, пришлось вернуться обратно…

Когда заработали фонарики спасателей и за дверью кроме женского виза и мужественного, встревоженного мужского рева можно было расслышать слова, я услышал, что эпицентр взрыва расположен…

Плохо слышно…

…Именно в том номере и под той койкой, где должен был спать я.

Теперь мне стал понятен мистический смысл отсутствия у Феди снов и других видений. Просто будущего у него не было, оттого и смотреть было нечего…

Выть от горя сил не было… Не до сантиментов… Чтобы ожидание выстрела в затылок или взрыва уже в мою сторону не материализовались, отбросив сантименты, пришлось подниматься с постели и нервной походкой очередного испуганного жильца, уходить из гостиницы. Много смертей было в моей жизни, но конкретно из-за меня, убивали редко. Сам, да, но чтобы из-за меня…

Так что, на ночную прогулку я выходил уже не в шортах было объяснимо моим образом жизни. Пиджачок был решительно наброшен на плечи, а в нем по старой привычке ждать все время беды и несчастий, были сложены все ключи к счастью — деньги, кредитки и документы.

Шел и пытался проанализировать произошедшее свой гудящей контуженой головой. Это что, месть за мои прошлые дела или за дневное счастливое спасение человека, по правде сказать, я даже фамилию его не запомнил… Пока шел, меня не покидало чувство, что кто-то меня ведет, со стороны наблюдая и оценивая. Постарался отмахнуться от наваждения, списав это на тяготы и лишения сегодняшнего дня.

Ладно, уроды, считайте, что вы меня разнесли на атомы и микрочастицы, порубали на мелкие куски мяса. Уничтожили Леху Гусара, едри вас за щеку.

Пижамы в виде трусов, майки и зубной щетки было жалко… И так жалко стало (это пытаюсь отвлечься от утраты Феди), что я с лица осунулся… Брел наугад, да и сел на скамью, под грустным платаном…