Пляски демонов - Сафронов Виктор Викторович - Страница 36

После этого быстренько побежишь до ветру, сделаешь там все оздоровительные процедуры, исполнишь физиологический долг перед организмом — и опять праздник. Как после этого не обеспокоиться за сердце нашего организма и не забежать в дизельную. Там, в душном, даже жарком помещении, под оглушительный стук установки, закурить что-нибудь позабористей, перемешать кости и «забить козла». Потом хлебнуть обжигающего чайку и, если не твоя смена дежурства, в полном согласии с собой прикорнуть в уголке, отогреться и только после этого, вернуться назад в цубик.

А еще, побегав короткими перебежками между натянутых веревок, вернувшись к родимой койке под сигаретный дымок и тягостный, надсадный кашель, пофантазировать о том, что хорошо бы в этих условиях завалиться в анабиоз. Зажмуриться покрасившее, попросить оставшихся ребятишек, чтобы еще и косметику коё-какую навели и лет 100–150 проваляться во сне, выспаться окончательно. После выскочить в окружающее пространство с криком «А вот и я, что бл…ди не ждали?» и радостно при это расхохотаться.

Впрочем, нет… После эффектного появления среди приятно удивлённой публики, придётся руки на себя наложить. Ни одного знакомого лица. Враги — все без моей помощи отошли в мир иной. Выпить за погибель гадов — не с кем. С Кирюхой Новиковым или, как там его — Алексеем Гусаровым, поквитаться не успею, его кости к тому времени уже сгниют… Цель в жизни, растоптана, а припасённые боеприпасы заржавели… Да и родственники, потомки будут дуться, меня ж кормить-поить, переучивать надо, да и с жилплощадью непонятки, дележка не предусмотрена.

— Порассуждал?

— Да!

— Хочешь в анабиоз, подарить себе вечность?

— Нет.

— Твердое и решительное? Без пафоса и истерик?

— Да.

— Молодец! Приступаем к водным процедурам.

И до сих пор, не смотря на хронические болезни, руками, которые все ещё меня слушаются, промокнул глаза влажной тряпкой.

У Егора Моисеевича Кронштейна — самопровозглашённого руководителя коммуны, не характер — кремень, под стать ему и наглядная агитация была на высоте. На высоте идеологического шатра, мы ежедневно наблюдали, полуоторванные портреты членов Политбюро, большой с несколькими дырами кумачовый плакат «Решения XXVI съезда КПСС — выполним». Но главная гордость Кронштейна это весёленькие, в розочках и завитушках плакатики о вреде курения, алкоголя, СПИДа и туберкулёза. Особенно своим видом притягивали глаз плакаты, показывающие продольные разрезы препарированного мужского тела с чёткими пояснительными надписями, выпукло демонстрирующими все перечисленные негативные причины, приведшие к смерти любителя запрещенных удовольствий и аморального образа жизни. Внимательно вглядываясь в развороченные внутренние органы покойников, все указывало на то, что основная беда подстерегает слабых духом, именно от употребления её проклятой, водки мерзкой.

Большая бутылка 40?-градусной продукции Спиртпрома не давала зрителям двух мнений — именно она, дрянь такая, выписала многим коммунарам путёвку в это благодатное место. Однако, плакат был как-то уж сильно заляпан и замызган. Интересующимся гражданам России Кронштейн популярно объяснял обслюнявленное свойство наглядной агитации — люди хотя бы и на бумаге, пытаются облобызать предмет своей страсти. Во-как! Видать не зря, они сегодня здесь, до кучи собрались.

Абсолютно сухой закон — это закономерность островного бытия. Но, как и в каждом правиле были большие фигурные скобки и исключения. Спирт или средство от обледенения, а также вкусный и такой душистый одеколон, конечно же, только в гигиенических целях и не как не иначе, руководитель коммуны раздавал в качестве поощрения особо отличившимся (после этого прятали вилки, которые потом так и не находили) либо палачам перед экзекуцией.

Пару раз и мне удалось участвовать в раздаче и получении дачных участков на Луне. Однако помня, главный армейский принцип о том, что болтаться на глазах начальства — себе дороже, оно тебе работу и так найдёт, старался держаться от него, как можно дальше и незаметнее. Хотя когда дело доходило до экзекуции и телесных наказаний, за чужими спинами не прятался и в качестве добровольца всегда делал первым шаг вперёд.

Среди направленного на Голомятный контингента имеется и не большое количество «не до конца демобилизованных бойцов» носителей так называемого военного сознания. Часть этой группы участвовала и в военных действиях. Все они попробовали жить на гражданке на полную катушку, как они говорили «и за себя и за того парня не вернувшегося с войны». Но не срослось, не получилось. Таких с грузом посттравматическим синдрома, с ночными кошмарами, видениями и неустойчивой психикой сдавали в коммуну, как правило жёны. Как им было уйти со службы, как сломать привычные стереотипы. Когда они были молоды и доступны посторонним мыслям, они размеренным укладом армейской жизни были на долгие месяцы и годы запрограммированы на выполнение чужих команд и исполнение ружейно-прикладных приёмов. Тем более им была знакома ситуация законного и санкционированного убийства и это главный закон войны: если не убьёшь ты, значит убьют тебя. На материке с таким багажом знаний жить было тяжело, это не США, где на оказание всесторонней помощи участникам вьетнамской войны, только в восьмидесятые годы было выделено четыре миллиарда долларов.

Нетрадиционный подход в работе с контингентом, брошенным на выживание в одиночку (хотя бы, чтобы они себе лбы о стены не поразносили) требовал напомнить о том, что они умеют переносить тяготы и лишения и способны преодолевать любые трудности и возникшие препятствия. Хотя остальному спецконтингенту этого и не требовалось, но рискнуть можно было. Поэтому:

— Сейчас главная задача стоит не в оказании помощи матерям-одиночкам на материковой части Родины необъятной, а главное переоснастить имеющееся вещевое и военное довольствие на радиоэлектронную разведку, прослушивание эфира, управление и связь северного пространства Отечества, — выкрикивал Кронштейн. — Наиболее отличившимся в деле сдерживания потенциальной агрессии со стороны блока НАТО, будут выданы саперные лопатки и дополнительные ломы, благо, на складе их имеется в достатке…

Старший прапорщик Кронштейн, алкоголик и сирота, как и положено отставнику, китель с себя не снимал, форменные брюки — гладил. Требовал, строго сдвинув брови, чтобы контингент называл его полковником: «А чё ты, вошь, залупаешься, три звезды видишь, значит — полковник, смирно мне здесь стоять и есть меня глазами, плесень…». По всем внешним признакам, строгий полковник был изгнан из СА на вольные хлеба за синьку. Судя по лопнувшим сосудикам и багрово-синюшному цвету на щеках, синячить он не прекращал и после отчисления из родного, такого в доску своего ПВО. Военруком в школу ходить, дурных нет, а здесь сплошная дисциплина, штрафбат и питание с разными деликатесами.

Шло очередное политзанятие, в роли агитатора, пропагандиста и комиссара выступал кто? Правильно, сам товарищ полковник.

— Для развития и укрепления базовых начал нашей независимости от ядерных держав, — кричал по бумажке, с импровизированной трибуны матерый человечище, — нам кроме дробовиков и ракетниц, нужны боеприпасы к ним. Еще мы требуем у администрации нашей области, по примеру соседей полярников, обеспечить достойных коммунаров личным оружием, заменив саперные лопатки, автоматами Калашникова… и пистолетами… А также ввести в повседневный обиход переносные зенитно-ракетные комплексы… Хотя я считаю, что было бы неправильно оставлять без внимания развитие сил противовоздушной обороны суверенитета нашего острова и коммуны при нем…