ПУТНИК часть II - Срибный Игорь Леонидович - Страница 21

                                   - Этого я не могу вам сказать! Не имею права.

                                   - Та-ак! Вы не хотите сотрудничать с партией?

                                   - Это государственная тайна! Я даже под расстрелом не раскрою ее суть, не назову участников, не укажу дату!

                                   - Тогда это сделают ваши люди!

                                   - Послушайте, товарищ Хугос, вы лучше расстреляйте нас на месте, но не заставляйте нас выдать вам то, из-за чего мы  и так подлежим расстрелу!

                                   - Интересный вы человек, Сербин! Я ведь могу и сам запросить разведуправление и узнать, с каким заданием вы и ваша группа направлялись в Испанию….

                                   - Тогда зачем вы теряете время со мной? Я ведь все равно не расскажу вам о своем задании.

                                   - Хорошо, Сербин! Я принимаю решение! В школе вы, конечно, работать не будете, я не допущу этого. Вы и ваши люди будете отправлены в качестве разведывательно-диверсионной группы на Восточный фронт, где сложилось наиболее угрожающее положение. И знаете, Сербин… Лучше бы вам всем сложить там головы. Пасть смертью храбрых…

                                   - Спасибо, товарищ, Хугос! – сказал Сербин. – Мы постараемся!

                                   - Идите уж… - пробурчал Хугос…  

Глава 25

                                   Виктор Хугос был прав: на Восточном фронте складывалась угрожающая обстановка. Итальянские части, получив мощное пополнение грозили прорвать фронт и развивая наступление, взять Тэруэль.

                                   Командование республиканцев приняло решение ночным броском расчленить части фалангистов и разгромить их передовые укрепления. Для этого в тыл итальянцев уходили несколько групп геррильерос, каждая со своим заданием, с тем, чтобы обеспечить общий штурм укрепленной линии к 5-00 часам утра.

                                   В ночь на 15 декабря группа Паулито получила задание уйти в тыл противника, пройдя в стык между населенными пунктами Конкуд и Каудет, и, захватив железнодорожный переезд на перегоне Тэруэль-Сарагоса,  перекрыть железнодорожное движение и удерживать переезд до подхода основных сил геррильерос.

                                   Разведчики просочились в стык между итальянскими частями и вышли к железной дороге. И здесь группа оказалась в заложниках у вечной испанской безалаберности…Переезд со всеми его службами и стрелочным хозяйством оказался на территории деревеньки Сан-Блас, а не в пяти километрах от нее, как было указано в плане операции. Деревня была  битком набита итальянцами.

                                  - Что будем делать, командир? – спросил шепотом Белов, лежавший рядом с Сербиным, созерцая безрадостную перспективу забитой войсками деревни. - В 5-00 мы должны доложить, что железная дорога перекрыта нами.

                                  - Думаю. Подожди, - сказал Сербин, не отрывая глаз от бинокля.

                                  Итальянцы чувствовали себя в полной безопасности. У них, видимо, был какой-то праздник, потому что в нескольких местах, собравшись небольшими группами, они пили вино и орали песни…

                                  Вооруженные патрули не представляли опасности, так как часто собирались толпой, курили, разговаривали…

                                  - Будем брать деревню! – наконец,  твердо сказал Сербин. – Противник расслаблен и не ожидает никаких подвохов с нашей стороны. Ждем, пока патрули разойдутся, и убираем их одновременно. Затем спокойно, цепью входим в деревню и сгоняем итальянцев в церковь, или как там она у них называется. После чего действуем по плану.

                              - А если они окажут сопротивление? – спросил Белов.

                              - А ты видишь у кого-нибудь из них оружие, кроме патрульных? – вопросом на вопрос ответил Сербин. – Распределяй людей!

                              Устранив угрозу в виде патрулей, разведчики, растянувшись в длинную цепь, пошли в деревню. Они уже вступили в круг света, отбрасываемого газовыми фонарями, когда на них, наконец, обратили внимание. Веселые крики и песни разом смолкли. Итальянцы просто опешили от неожиданности, увидев прямо перед собой «ужасных» геррильерос, наводивших ужас на карабинеров.

                              Остальное заняло не более пятнадцати минут. Подавленные, и не думавшие даже о сопротивлении итальянцы были согнаны в церковь. Это оказалось нелегким делом, поскольку их насчитали 165 человек… Церквушка трещала по швам…

                              Выставив охрану у церквушки, разведчики ушли к переезду. Там охрана оказалась серьезной, поскольку переезд охраняли непьющие марокканцы. Они четко обставили переезд постами и бдительно охраняли его.

                              Разведчиком пришлось повозиться, убирая охрану переезда, и они уже выбивались из графика, зная, что в 5-00 начнется общее наступление…

                              Они еще продолжали минирование стрелочного хозяйства  и железнодорожных путей, когда услышали с запада нарастающий гул канонады…

                              В течение последующих суток на всем протяжении участка Тэруэль-Сарагоса продолжались упорные бои, закончившиеся полной победой республиканцев. Итальянцы были отброшены на десяток километров и, угроза прорыва ликвидирована.

                              Но и группа Сербина понесла потери. После подрыва стрелочного хозяйства группа была переброшена на штурм деревни Конкуд, которую удерживали франкисты и солдаты вермахта. Орудийная батарея, установленная на окраине населенного пункта,  сводила на «нет» все попытки республиканцев прорваться  на позиции фашистов.

                              Дон Паулито получил приказ обойти батарею и, уничтожив орудийные расчеты, открыть дорогу наступающим.

                              Использую складки местности, разведчики добрались до батареи и, неожиданным броском ворвавшись на позиции, вступили в неравный бой с гитлеровцами, которых оказалось около тридцати человек. Победа досталась дорогой ценой: в неравном бою погибли испанец-водитель Хуан Моралес – тихий и незаметный в быту, но отчаянной храбрости в бою человек, и Николай Брусенцов, которого прижали у углу блиндажа четверо артиллеристов. Чувствуя, что теряет силы, Николай последним усилием взорвал гранату у себя в руках, погубив и себя и гитлеровцев…

                               Сербин очень тяжело воспринял гибель товарищей – ведь это были первые потери в группе за все время пребывания их в Испании. Он так и остался сидеть на станине орудия, пока республиканцы добивали франкистов в населенном пункте… Он равнодушно выслушал сообщение Белова, что в плен захвачено более двухсот франкистов, что потери фашистов только убитыми составили более пятисот человек…

                               Сербин чувствовал свою вину за гибель Брусенцова и не мог простить себя за то, что принял этот бездумный приказ – вдесятером атаковать фашистскую батарею, прекрасно зная, что придется сражаться с многократно превосходящими силами противника…

                               Разгоряченные боем разведчики собрались около командира.

                               То, что осталось от тела Коли Брусенцова, сложили в длинный орудийный ящик. Моралеса накрыли немецкой плащ-палаткой.

                               - Мы даже не можем отправить тело Николая на Родину… - угрюмо прохрипел сорванным в бою голосом Белов. – Чтобы похоронить с почестями, как героя.

                               - Значит, похороним с почестями здесь! – жестко сказал Сербин, вставая с лафета. – Фиделито, у Моралеса были родные?

                               Испанец молча кивнул головой. И вдруг сказал: