Дочь снегов. Сила сильных - Лондон Джек - Страница 45

— О! О! Да он никогда не вскроется! Никогда! — И маркиз, стоя на берегу Юкона, глядел на суровый ледяной покров и осыпал реку вежливыми проклятиями. — Это заговор, «Ля Бижу», бедняжка моя, настоящий заговор!

И он поглаживал, словно коня, «Ля Бижу» — так он окрестил свою блестящую новенькую лодку.

Фрона и Сэн Винсент смеялись над ним и призывали его к терпению, но француз посылал к чертям всякое терпение. Он умолк лишь тогда, когда его окликнул Джекоб Уэлз.

— Посмотрите-ка, Курбертэн! Вон там, вправо от скалы! Видите ли вы там какой-то движущийся предмет?

— Да. Это собака.

— Нет, собака бежала бы быстрее. Фрона, достань бинокль.

Курбертэн и Сэн Винсент тотчас же бросились за биноклем, но только Сэн Винсент знал, где он лежит, и потому вскоре вернулся, торжествуя. Джекоб Уэлз взял бинокль и стал смотреть в него на противоположный берег. Оттуда до острова было не меньше мили, и яркий блеск солнца на льду больно слепил глаза.

— Это человек!

Джекоб Уэлз передал бинокль французу и продолжал смотреть невооруженным глазом.

— С ним что-то неладное!

— Он ползет! — воскликнул француз. — Человек этот ползет, он тащится на четвереньках. Смотрите! Смотрите!

И он, весь дрожа, сунул бинокль в руку Фроне.

На огромном, сверкающем, белом пространстве трудно было различить темный предмет небольших размеров, лишь смутно вырисовывавшийся на таком же темном фоне, образованном землей и кустарником. Но Фрона, тем не менее, довольно ясно увидела человека; когда глаза ее привыкли к блеску снега, она стала различать даже его движения, в особенности тогда, когда он добрался до поваленной ветром сосны. Сердце ее сжималось, когда она наблюдала за несчастным. Он два раза, с неимоверными усилиями, весь извиваясь, сделал попытку переползти через толстый ствол дерева; но это ему удалось лишь на третий раз, и то с огромным трудом; да и тут он беспомощно свалился вниз и упал лицом прямо на спутанные, колючие ветви.

— Да, это человек!

И Фрона передала бинокль Сэн Винсенту.

— Он медленно продвигается ползком. Он только что перелез через лежащее на земле дерево и упал.

— Он шевелится? — спросил Джекоб Уэлз.

Сэн Винсент неопределенно покачал головой. Джекоб Уэлз немедленно принес из палатки свою винтовку и быстро выстрелил в воздух шесть раз подряд.

— Он двигается! — Корреспондент внимательно следил за неизвестным. — Вот он подползает к берегу. Ага! Нет, стойте… Да! Он лежит на земле и машет шляпой или чем-то, надетым на палку.

Джекоб Уэлз сделал еще шесть выстрелов.

— Вот он замахал снова. Теперь он опустил руку и лежит, не двигаясь.

На Джекоба Уэлза устремились вопросительные взгляды трех его спутников.

Он пожал плечами.

— Почем я знаю? Не то белый, не то индеец; по всей вероятности, ослабел от голода или же ранен.

— Но он, может быть, умирает! — произнесла Фрона с мольбой, словно считая, что ее отец, совершивший немало подвигов на своем веку, может сделать решительно все.

— Мы ничего не можем сделать.

— Ах! Это ужасно! Ужасно! — Француз ломал руки. — У нас на глазах, и мы ничего сделать не можем! Нет! — вдруг воскликнул он решительным голосом. — Этого не будет! Я перейду туда по льду!

И он чуть было не ринулся сразу вперед, но Джекоб Уэлз схватил его за руку.

— Не так стремительно, маркиз! Голову терять не следует!

— Но…

— Никаких «но» тут быть не может. Что нужно этому несчастному? Пища? Лекарство? Подождите минутку. Я пойду с вами.

— И я тоже! — сразу же вызвался Сэн Винсент.

У Фроны радостно заблестели глаза. Она тотчас же отправилась в палатку, собрала кое-какие съестные припасы и связала их в узелок. Мужчины, между тем, достали веревку длиной в шестьдесят или семьдесят футов. Джекоб Уэлз и Сэн Винсент обвязали себя ею вокруг талии, а француз очутился в середине. Он потребовал, чтобы пакет с провизией отдали ему, и привязал его на свою могучую спину. Фрона с берега следила за ними. Первую сотню шагов они прошли легко, но как только миновали полосу крепкого берегового льда, она сразу заметила, что им стало идти труднее. Первым шел ее отец; он все время нащупывал палкой лед впереди и по бокам и постоянно менял направление.

Сэн Винсент, замыкавший шествие, первый провалился в полынью, но вовремя успел ловко бросить палку поперек образовавшегося во льду отверстия, так что концы ее легли на твердый лед. Он окунулся в воду только по грудь; хотя его засасывало сильным течением, товарищи его напрягли все силы и сразу вытащили его. Фроне видно было, как все трое начали совещаться, причем барон усиленно жестикулировал и указывал на что-то пальцем, наконец Сэн Винсент, отделившись от остальных, пошел обратно.

— Брр! — произнес он, весь дрожа, когда поравнялся с Фроной. — Это невозможная вещь!

— Так почему же они не вернулись? — спросила Фрона. В тоне ее ясно звучал легкий оттенок недовольства.

— Они сказали, что хотят сделать еще одну попытку. Ведь вы знаете, какая горячая голова этот Курбертэн.

— А мой отец настойчив, как бык, — с улыбкой подхватила она. — А не переодеться ли вам? В палатке есть одежда.

— О, нет!

И он растянулся на земле рядом с Фроной.

— Ведь на солнышке совсем тепло!

Они пробыли тут еще час, наблюдая за Уэлзом и Курбертэном, казавшимися лишь черными точками благодаря расстоянию: они успели уже добраться до середины реки и вместе с тем удалились на целую милю вверх по течению. Фрона, не расставаясь с биноклем, внимательно следила за ними, хотя порой теряла их из виду, когда они скрывались за ледяными кочками.

— Это нечестно, — стал жаловаться Сэн Винсент, — ведь они уверяли, что хотят сделать всего одну попытку. Иначе я ни за что не вернулся бы. Впрочем, это им не удастся — это невозможная вещь!

— Да… Нет… Да… Они возвращаются! — вдруг объявила Фрона. — Но послушайте! Что это такое?

С середины замерзшей реки доносился гул, напоминающий отдаленные раскаты грома. Фрона вскочила на ноги.

— Грегори! Не может быть! Неужели река сейчас вскроется!

— Нет, нет! Не может быть! Стойте — сейчас уже ничего не слышно.

И на самом деле, грохот прокатился вниз по реке и затих.

— А вот опять! Вот!

Раздался новый раскат, более сильный и более зловещий, чем предыдущий. Красногрудки и белки сразу умолкли. Гул пронесся мимо Фроны и Сэн Винсента, словно шум далекого поезда. Вслед за ним третий раскат, более продолжительный и похожий на рев, пронесся вниз по реке.

— Ах! Возвращались бы они поскорее!

Две отдаленные черные точки перестали двигаться; очевидно, Джекоб Уэлз и Курбертэн о чем-то совещались. Фрона быстро оглядела в бинокль все пространство реки. Хотя снова поднялся глухой шум, поверхность ее оставалась по-прежнему ровной. Лед расстилался гладкой пеленой. Красногрудки снова затянули свою песнь, а белки торжествующе затрещали.

— Не бойтесь, Фрона! — Сэн Винсент покровительственно обнял Фрону, словно защищая ее. — Если существует какая-нибудь опасность, они сознают ее не хуже нас; они знают, что им следует торопиться.

— Я еще ни разу не видела, как вскрывается большая река, — призналась Фрона и стала терпеливо ждать.

Глухие раскаты продолжали раздаваться временами, но никаких других признаков близкого вскрытия не замечалось. Джекоб Уэлз и Курбертэн медленно приближались к берегу, причем то один, то другой проваливались под лед. Когда они, наконец, стали взбираться на берег, вода текла с них ручьями, и они оба дрожали всем телом.

— Наконец-то! — Фрона схватила обе руки отца в свои. — Мне казалось, что вы никогда не вернетесь!

— Ладно, ладно! Иди скорее, приготовь нам обед, — засмеялся Джекоб Уэлз. — Опасности не было никакой!

— Но что же это было?

— Река Стюарт вскрылась, и лед из нее пошел по Юкону; он проходит внизу, под ледяной поверхностью. Мы там ясно слышали, как глыбы снизу ударялись об нее.

— Ах! Это было ужасно! Ужасно! — воскликнул Курбертэн. — А этот бедный, бедный человек — мы не можем спасти его!