Дочь снегов. Сила сильных - Лондон Джек - Страница 47

Уже совсем рассвело; можно было ясно различить белую массу, покрывавшую всю поверхность Юкона от берега до берега. Благодаря напору воды, долго сдерживаемой затором, поток льдин мчался теперь с головокружительной быстротой. Огромные глыбы везде врезались в берег, изрывая и подтачивая его. Весь остров дрожал до самого основания.

— Ах! Какая роскошь! Какое великолепие!

Фрона восторженно запрыгала, не выпуская рук своих соседей.

— Так это, по-вашему, пустые россказни, маркиз?

— Ах! — Курбертэн покачал головой. — Я ошибся. Раскаиваюсь. Но что за великолепие! Посмотрите!

Он указал на группу островов, расположенных вблизи поворота реки. В этом месте широкая река делилась на множество отдельных, узких рукавов; но эти рукава, по которым свободно текла вода, оказались весьма опасными при ледоходе. Острова, казалось, сами врезались в середину потока льдин и подбрасывали глыбы льда в воздух. Льдина напирала на льдину, и они высовывались из воды, громоздились одна на другую, соскальзывали, терлись одна о другую, а между тем сзади на них налетали новые глыбы, образуя сначала холмы, а затем целые горы льда, которые в конце концов с громким треском рушились и рассыпались на куски среди деревьев.

— Там как раз подходящее место для образования затора, — сказал Джекоб Уэлз. — Дай-ка мне бинокль, Фрона. — Он долго и пристально глядел вдаль. — Да, затор растет, становится все больше и больше. Ведь стоит одной льдине задержаться в подходящем месте и…

— А вода спадает! — воскликнула Фрона.

Лед плыл уже гораздо ниже, не достигая высокого берега. Курбертэн смерил палкой расстояние — оказалось шесть футов.

— А вчерашний путник все там же, только он больше не двигается.

Было уже совсем светло, на северо-востоке всходило солнце. Все по очереди начали рассматривать в бинокль противоположный берег реки.

— Посмотрите! Ведь это прямо чудеса! — И Курбертэн указал на недавно сделанную им отметку. Оказалось, что вода спала еще на целый фут. — Ах, какая досада! Какая досада! Затор! Не будет затора!

Джекоб Уэлз посмотрел на француза с серьезным выражением.

— Неужели будет? — спросил тот с надеждой.

Фрона вопросительно взглянула на отца.

— Затор не такая уж хорошая штука, — сказал он с коротким смешком, — все зависит от того, на каком расстоянии от него находишься.

— Но вода! Глядите! Она спадает — спадает буквально на глазах.

— Еще не поздно.

Джекоб Уэлз посмотрел в бинокль на усеянное островами место, где река делала поворот; ледяные горы становились все выше и выше и почти уже слились в одну.

— Ступайте в палатку, Курбертэн, и наденьте мокасины, которые там лежат около печки. Да идите же. Вы ничего не пропустите. А ты, Фрона, разведи огонь и свари кофе.

Когда они, полчаса спустя, вернулись, то увидели, что лед продолжает свое движение по реке, несмотря на то что вода спала на двадцать футов.

— Ну, вот теперь начнется самая потеха. На-те, взгляните-ка, буйный галл! Да глядите на левый рукав. Вот, вот оно!

Курбертэн взял бинокль. Он увидел, что левый рукав окончательно закупорился; затем огромная белая гора вдруг тронулась с места и пронеслась по островам. Лед, шедший сзади, замедлил движение и остановился у их берегов. Тотчас же вода в реке начала подниматься на глазах; она поднималась все выше и выше с необычайной быстротой; казалось, она хотела добраться до самых небес. Опять повторилось то, что было раньше, когда зрители вышли в первый раз из палатки: льдины начали перекатываться через высокий берег вместе с волнами мутной воды.

— Mon Dieu! Это мне совсем не нравится!

— Но зато какое грандиозное зрелище, маркиз! — поддразнила его Фрона. — А пока глядите в оба, а не то промочите ноги!

Француз сошел с залитого водой места и, как оказалось, как раз вовремя, ибо на это место вдруг посыпались мелкие обломки льда. Из-за подъема воды льдины снова громоздились друг на друга, образуя стену выше берега.

— Но все это исчезнет, как только прорвется затор. Смотрите, вода уже поднимается не так быстро. Затор наверно прорвался.

Фрона внимательно разглядывала ледяную стену.

— Нет, не прорвался, — объявила она.

— Но вода уже не скачет вверх, словно лошадь на бегах!

— Однако она не перестает подниматься.

Курбертэн был озадачен. Вдруг лицо его прояснилось.

— Ага! Понял! Где-то там, вверх по течению, образовался второй затор. Отлично, превосходно, не правда ли?

Фрона схватила возбужденного француза за руку.

— Послушайте, а что если затор вверху прорвется, а нижний нет?

Барон посмотрел на нее, не сразу поняв все значение ее слов. Наконец, он сообразил, чем это грозит. Лицо его вспыхнуло, и он ахнул, но тотчас же выпрямился и поднял голову.

— В таком случае и вы, и я, и палатки, и лодки, и хижины, и деревья, все, все, даже «Ля Бижу» — все это пффф! Все это полетит к черту!

Фрона покачала головой.

— Плохо будет дело!

— Плохо! Pardon! Это будет великолепно!

— Нет, нет, маркиз. Эх, жаль, что вы не англосакс! Наш народ мог бы гордиться вами!

— А вы, Фрона, будь вы француженкой, вы прославили бы Францию!

— А вы опять за прежнее? Друг другу букетики преподносите?

Дэл Бишоп с усмешкой посмотрел на них, повернулся и ушел так же быстро, как и пришел.

— А вы тут живее, волчком вертитесь! Там, в хижине, лежат больные. Их надо вытащить. Вы нужны. Да долго не возитесь, — крикнул он, удаляясь.

Вода в реке продолжала подниматься, но гораздо медленнее, чем раньше; как только Фрона и Курбертэн спустились с высокого места, им пришлось идти по воде, которая была им по щиколотку. Осторожно лавируя среди деревьев, они натолкнулись на лодку, находившуюся тут еще с осени. В нее ухитрились влезть трое чечако,которым удалось добраться сюда по льду, вместе со всеми своими собаками, палатками и санями. Но теперь лодка очутилась в опасной близости к ледяному водовороту, который, бурля и ревя, кипел в каких-нибудь десяти шагах от нее.

— Да убирайтесь вы отсюда, дураки вы этакие! — крикнул им Джекоб Уэлз, быстро проходя мимо.

Дэл Бишоп, пробегая тут же, тоже объявил чечако,чтобы они удирали «хоть к черту на рога»; но они ничего не поняли из его слов. Один из них поднял голову и поглядел с бессмысленным, полным ужаса выражением. Второй продолжал лежать поперек лодки, безучастный ко всему, словно совершенно обессилев; а третий, похожий на клерка из конторы, раскачивался взад и вперед, издавая монотонные стоны:

— О Боже! О Боже!

Француз остановился, схватил его за плечи и хорошенько потряс.

— Черт бы вас побрал! — крикнул он. — На ноги свои надейтесь, дурень вы этакий, а не на Бога! Да, да! Пошевеливайтесь! Возьмите себя в руки! Вертитесь волчком! Подальше от реки, в лес, на дерево — куда угодно спрячьтесь!

Он попробовал было вытащить чечакоиз лодки, но несчастный стал яростно отбиваться от него и не хотел сдвинуться с места.

— Как быстро подхватываешь местные выражения, — заметил француз Фроне, торопливо шагая рядом с ней. — Волчком вертитесь! Это очень образное, яркое выражение!

— Вам следовало бы совершить поездку с Дэлом, — ответила Фрона смеясь, — он быстро обогатил бы ваш лексикон.

— Да неужели?

— Уверяю вас!

— Ах, эти ваши выражения! Никогда мне им всем не научиться!

И француз, схватившись за виски, в отчаянии покачал головой.

Вскоре они добрались до расчищенного от деревьев места, где на самом берегу реки стояла хижина. На ее ровной, сделанной из земли крыше, лежали двое больных, закутанных в одеяла. Внутри хижины возились, шлепая по воде, Бишоп, Корлис и Джекоб Уэлз, они собирали одежду и прочие пожитки. Снаружи вода покрывала землю фута на два, но в хижине пол был для тепла устроен ниже, и там вода доходила до пояса.

— Смотрите, чтобы табак не промок, — слабым голосом произнес один из больных, лежавших на крыше.

— К черту табак! — объявил его товарищ. — О муке позаботьтесь. Да и о сахаре тоже, — добавил он, словно вспомнив о нем.