Развитие Души - Лайтман Михаэль - Страница 92

Рабби Мордехай Йосеф умел красиво говорить. Он любил гулять с хасидами по берегу реки, беседуя с ними. Он создал отдельный постоялый двор, где накрывался стол, там проходили трапезы, и рабби Мордехай Йосеф сидел вместе с хасидами, поднимая их дух речами из Торы. Слова рабби Мордехая Йосефа маслом разливались в душах хасидов, истосковавшихся по общению с рабби. Снова в Коцке были слышны песни, снова начались танцы. Веселье вернулось в Коцк.

(Примечание переводчика: Только куда этот путь ведет? Он затем и привел выдающихся учеников и начинающих уже каббалистов к простому, обычному массовому хасидизму. Отметим, что есть очень эффективный каббалистический путь, более «мягкий», чем путь рабби Мендла, не менее правильный, а более мягкий, потому что предназначен для нашего поколения, нисходящих сегодня душ — путь Бааль Сулама, рава Й. Ашлага, переданный им своему старшему сыну, рабби Баруху Ашлагу. Методика этого пути получена от рабби Баруха Ашлага его учеником и секретарем, равом Михаэлем Лайтманом и применяется в наше время в действии в каббалистической группе «Бней Барух».)

7.58 В Коцке нет места для компромиссов

Рабби Мендл, будучи человеком очень последовательным, и к тому же крайних взглядов, не знал, что такое отступление, соглашение, компромисс. Он с сожалением смотрел на своего великого ученика, который после совместного восхождения на вершину покорился действительности, влиянию и запросам хасидов. Этот ученик ищет промежуточную дорогу, дорогу балабайтим — живущих бытовыми интересами.

Раньше рабби Мордехай Йосеф был главой группы собственных учеников с полного одобрения рабби Мендла, который сам посылал к нему лучших людей. В сердцах у членов этой группы, как и у самого рабби Мендла, горел огонь «Святого бунта». Рабби Мордехай Йосеф успешно учил и воспитывал их в духе правды, желания постичь Творца, пренебрежения к желаниям материального мира.

Еще в самом начале рабби Мендл отправлял своих хасидов к рабби Мордехаю Йосефу получить «благословление». Рабби Мендл всячески приближал к себе рабби Мордехая Йосефа, как самого избранного из учеников. Ему, рабби Мордехаю Йосефу, во время их прогулок наедине он поверял все тайны, ему он рассказывал о своей духовной работе. Рабби Мендл надеялся, что, по крайней мере, рабби Мордехай Йосеф поднимется с ним до самого верха и там останется.

Однажды рабби Мендл рассказывал рабби Мордехаю Йосефу:

— О Моше Рабэйну сказано: «И сказал Творец: „Моше, поднимись на гору и будь там“. Зачем нужно было добавлять „и будь там“, ведь понятно, что если Моше поднимется на гору, то он там „будет“? Это следует понимать так: человек может заставить себя подняться на вершину высокой горы, и, тем не менее, не быть там. Он стоит на вершине, а его мысли, его намерения совсем в другом месте… Ты понимаешь? Человек, поднявшийся на гору, должен остаться там, он должен „быть там“ всем своим существом…»

Что же делать, если даже такой ученик, на которого я полностью полагался и считал, что он будет со мной до конца, даже он покорился действительности, заботам человека о материальном? Даже он выступает за облегчение пути. Вместо того чтобы поднять других, он спустился к ним, к их ничтожным желаниям, — приблизительно такие мысли посещали рабби Мендла. В то время, когда рабби Мендл прикладывал усилия, чтобы поднять своих учеников на самый верх, объявился он, самый лучший из них, и пытается все перевернуть.

Росло негодование рабби Мендла на поведение своего ученика. Он видит в этом поведении отклонение от своего пути, отклонение, которое может уничтожить основы идеи, которую рабби Мендл несет в своем сердце с юности. Рабби Мендл хотел, чтобы его связь с учениками была духовной, основанной на постижении Творца, родстве душ, на близости ни от чего не зависящей, а он, Мордехай Йосеф, просит у Творца доходов для своих хасидов, молится за них, чтобы у них все было хорошо в материальном мире.

Рабби Мендл как-то сказал в гневе:

— Мордехай Йосеф, что за базар ты тут развел? Этому мы учились в Пшиске? Зачем возник Коцк? Во имя чего вся наша борьба, страдания? Чтобы создать еще один обычный хасидский двор, каких десятки развелось в последнее время? Мелких хозяйчиков и выразителей их интересов хватает во всем мире! Зачем я вам нужен?

Рабби Мендл вызвал рабби Мордехая Йосефа к себе и в ходе беседы намекнул ему, что его путь — это путь компромисса с желаниями тела, а «в Коцке нет места для компромиссов». Любая уступка противоречит Абсолютной Истине, а Коцк удовлетворяется только ею.

Но рабби Мордехай Йосеф, как истинный ученик своего рава, нисколько не смутился и не испугался слов рабби Мендла. Разве рабби Мендл не учил его, что человек должен быть предан своим взглядам и стоять на своем, даже если это не нравится другим, даже более великим, чем он?

Когда рабби Мордехай Йосеф вернулся на свой постоялый двор, к нему пришла группа хасидов. Он сел с ними за стол и сказал словами Торы: «Солнце всегда делает одно и то же. Оно посылает свои лучи в мир. Но одного оно просто греет, а другому слепит глаза. Одного солнце лечит, другого — испепеляет, как огонь. Разве всегда человек может стоять под солнцем?» Намек был понятен. В Коцке назревал бунт против «Святого бунта».

7.59 Два мира

Скрытое напряжение в Коцке нарастает. Приближается столкновение двух противоположных миров. Мира вечной субботы, чистой духовности, и мира, где суббота и будни перемешаны (духовное и материальное). Столкновение между миром одной души, поднимающейся с одной духовной ступени на другую и желающей достичь самого верха, и миром посредственностей, чьи ноги прикованы к земле.

На первый взгляд кажется, что все, находящиеся в Коцке, привязаны к своему раву, жаждут каждого его слова. Но это только внешне. На самом деле между ним и хасидами пролегла пропасть. Он, одинокий, погруженный в мир вечной субботы, не выносит ничего материального, омрачающего сияние его мира. Он видит в своем предвидении освобожденный мир, а они не могут терпеть муки, в которых рождается освобождение. Он занимается пророчеством, думая, как сорвать путы с Машиаха — Высшей освобождающей силы, сидящего в вышине, и привести его на землю, а они думают о пропитании своем и своих домочадцев.

Рабби тоже чувствует, что преграда между ним и его хасидами растет. Небеса иногда могут поднять человека к себе, но сила притяжения все равно тянет к земле. Требования хасидов, чтобы Рабби позаботился об их материальном благополучии, усиливаются. Но рабби Мендл не из тех людей, которые уступают. Чем больше усиливается на него давление хасидов — тем больше растет буря в его душе. Он с каждым днем все больше молчит, избегает смотреть на лица своих хасидов. Он все чаще уединяется в своей комнате.

Один хасид, по виду которого видно, что он один из старейших в Коцке, вошел в комнату рабби Мендла с просьбой:

— Рабби, помолись за меня и за членов моей семьи — я нуждаюсь в милости Творца.

— Разве ты сам не можешь помолиться? — упрекнул его рабби Мендл.

— У меня нет даже талита для молитвы, — оправдывается хасид. Он надеялся в тайне, что такой ответ смягчит сердце рава и тот помолится о его пропитании, — ведь у него действительно ничего нет. Но вместо этого он услышал от рава:

— Ну и что? Вместо четырех концов талита укрываются четырьмя концами земли — и молятся! Если нет талита, одевают вместо него Творца.

В другой раз рабби Мордехай Йосеф сам попытался войти к нему, попросить помолиться за материальные просьбы хасидов. Он намекнул рабби Мендлу на подавленность, царящую в Коцке. У одного жена плачет, просит, чтобы смилостивился над ней и вернулся домой. У другого жена больна и уже не может содержать хозяйство, лавка разорена. Третий хасид уже несколько месяцев не знает о судьбе своей семьи.

Хасиды оборваны и голодают. Рабби Мордехай Йосеф просит рабби Мендла, чтобы тот услышал этот вопль отчаяния, сжалился над своими хасидами, дал им свое благословение и разрешил им ехать домой. Рабби Мендл сидит в раздумье. Потом он вскинул свои брови, взглянул на своего ученика и сказал: