Удивительная история освоения Земли - Шильник Лев - Страница 11

На крайнем востоке Европы норманнам приходилось сталкиваться не только со славянскими народами, но и с угро-финнами, волжскими булгарами и хазарами, а через Волгу и Каспий они достигали сожженных солнцем земель Арабского Халифата. Хроники скупо свидетельствуют, что викингам удалось обогнуть Скандинавский полуостров, выйти на просторы Студеного моря (так в старину называли Северный Ледовитый океан) и добраться до Шпицбергена и Новой Земли. Несколько столетий спустя их путем двинутся русские поморы, осваивая территории, лежащие за полярным кругом.

Чем же объяснить беспримерную трехсотлетнюю экспансию бедного и сравнительно немногочисленного народа? Известный отечественный историк Л. Н. Гумилев предложил в свое время гипотезу пассионарных толчков (от французского passion – «страсть»), которые порождают внутри этноса генерацию особых людей, решительно ломающих традиционный стереотип поведения и ориентированных на подвиги и походы неведомо куда. При всем уважении к эрудиции Льва Николаевича Гумилева согласиться с ним нелегко, ибо его теория слишком прямолинейна. Это даже не ключ, а универсальная отмычка в руках домушника. Оперируя весьма расплывчатым понятием этнической энергетики, она втискивает в прокрустово ложе жесткой схемы почти любое историческое событие.

Точно такой же абсолютизацией одного-единственного фактора грешит и подход в духе климатического детерминизма. Согласно этой точке зрения, похолодание и сопутствующая ему бескормица (в IX веке средняя температура в Северном полушарии ощутимо упала) выдавливали норманнов за пределы исконного ареала, а когда на рубеже X–XI веков климат заметно улучшился, экспансионистская активность скандинавских дружин моментально сошла на нет. Иными словами, холод подстегивает народы, а тепло убаюкивает. Если следовать этой логике, викинги в IX столетии должны были стремиться на юг, и только на юг, однако хорошо известно, что именно в это гиблое время они заселили и холодные Фарерские острова, и еще более холодную Исландию. С другой стороны, на излете X века, когда вновь потеплело, им можно бы было сидеть дома, но упрямые скандинавы ринулись осваивать Гренландию и Северную Америку. И разве не разумнее предположить, что потепление X века только стимулировало дальние вояжи норманнов в полярных широтах?

Подлинные мотивы норманнской экспансии нелепо трактовать в духе климатического детерминизма. Обычно историки выделяют несколько основных причин: относительное перенаселение и земельный голод; оживление торговли, познакомившее скандинавов с достижениями других народов и стимулировавшее прогресс в судостроении; наконец, классовое расслоение, сопровождавшееся выделением родовой знати, интересы которой почти сразу же обратились вовне – к богатым южным странам, видевшимся практически неисчерпаемым источником всевозможных благ. Вполне вероятно, что и климатические пертурбации сыграли свою роль, но едва ли они выступали в качестве ведущего фактора.

Чтобы плавать в неспокойных северных морях и пересекать Атлантику, бороться со свирепыми штормами и преодолевать мрак, туман, холод и плавучие льды, отважным скандинавам требовались надежные и быстроходные корабли, способные противостоять всем капризам стихии. В противном случае далекие морские странствия неминуемо обернулись бы коллективным самоубийством. По всей вероятности, необходимый уровень судостроения был достигнут норманнами уже к середине VIII века, а в последующие столетия их корабли стали еще совершеннее. Об этом говорят не только наскальные изображения и скупые летописные свидетельства, но и многочисленные археологические находки, поскольку элегантные корабли викингов неплохо сохранились в плотных глинистых почвах, не пропускающих воздуха. Дело в том, что, по языческим верованиям скандинавов, человек, ушедший в мир иной, продолжает вести привычный образ жизни – сражается, ловит рыбу и плавает по морю, поэтому знатных покойников нередко хоронили вместе с ювелирными изделиями, оружием, утварью и прочим имуществом, которое пригодится ему на том свете. Иногда тела усопших помещали в большие лодки и корабли, причем размер и оснащение судна находились в прямой зависимости от статуса погребенного. Как показали специальные исследования, многие из этих судов довольно долго (10–15 лет) использовались по своему прямому назначению, прежде чем обрели вечную якорную стоянку под толстым слоем могильной земли. Первые корабли норманнов были обнаружены еще в конце позапрошлого века при раскопках курганов в Юго-Восточной Норвегии (Туна и Гокстад), а сегодня на территории Скандинавии, Исландии и Британских островов уже насчитывается несколько десятков погребений в ладьях.

Как же выглядели эти замечательные корабли, наводившие в свое время смертельный ужас на жителей Западной и Восточной Европы? Давайте обратимся к ископаемому судну из Гокстада, бесспорному шедевру кораблестроительного искусства, обладавшему, по единодушному мнению экспертов, великолепными мореходными качествами. Эта сравнительно небольшая посудина, найденная в 1880 году, выставлена сегодня в университетском дворе города Осло на всеобщее обозрение.

Гокстадский корабль – воплощенное изящество, радующее глаз безупречным лаконизмом своих обводов. Его длина от носа до кормы чуть больше 23 метров (20,5 метра по ватерлинии) при максимальной ширине около 6 метров. Массивный 19-метровый киль изготовлен из цельного дубового ствола, а высота судна от основания киля до планшира составляет примерно 2 метра. Обшивка выполнена из дубовых досок, которые соединяются внакрой, наподобие черепичной крыши. К шпангоутам доски крепились частично с помощью деревянных и железных гвоздей, а частично – путем своеобразной шнуровки, для чего использовались еловые корни, лыко и полоски китовой кожи. Подобное конструктивное решение было весьма остроумной технической находкой, поскольку обеспечивало корпусу судна эластичность и прочность: гибкие доски легко смещались друг относительно друга и противостояли сильным ударам океанских волн. Мачта высотой 11 метров несла 12-метровую рею, на которой был подвешен большой прямоугольный парус из тяжелого сукна площадью около 70 квадратных метров. Площадь паруса регулировалась с помощью системы рифов и линей, так что судно из Гокстада могло идти не только в галфинд (при боковом ветре), но и в крутой бейдевинд, то есть против ветра, поворачивая с галса на галс. (Галфинд – от голландского halfwind, буквально: «половина ветра» – курс парусного судна, при котором его продольная ось перпендикулярна направлению ветра; бейдевинд – курс парусного судна, когда его продольная ось образует с направлением ветра угол меньше 90 градусов, если считать углы от носа судна.)

Гокстадский корабль

Мачта была съемной: ее основание вставлялось в прочный дубовый чурбан со сложной системой пазов (на севере его называли «старухой»), который крепился к килю. Чтобы увеличить высоту борта, норманны подвешивали по обеим сторонам верхнего пояса обшивки судна впритык друг к другу свои круглые щиты, которые ярко блестели на солнце, точно шляпки исполинских гвоздей.

Драккары викингов могли ходить и на веслах (на гокстадском корабле было 32 весла), а из-за малой осадки идеально подходили для стремительных набегов на побережья. Однако в первую очередь они были все-таки кораблями открытого моря и задумывались как полноценные парусники, наподобие каравелл и фрегатов позднейших веков. Весла использовались эпизодически и служили, как правило, сугубо вспомогательным приспособлением, на случай штиля или при плавании в узких фьордах, на реках и мелководье, где было необходимо маневрировать. Вдали от берегов весла убирали, отверстия в бортах тщательно задраивали, поднимали паруса, и остроносый корабль легко скользил по пенным барашкам, лавируя против ветра.

Жесткий массивный киль и подвижные сочленения корпуса придавали норманнским судам одновременно прочность и гибкость, что позволяло скандинавским мореходам совершать беспримерные вояжи в бурных и капризных водах Северной Атлантики. Управление кораблем осуществлялось при помощи рулевого весла, которое всегда крепилось на корме по правому борту. Кстати, отсюда происходит термин «штирборт», что в дословном переводе означает «рулевой борт».