В погоне за талисманом - Рин Ай - Страница 28

Борис и Генка принялись оперативно поглощать пищу. Также они заказали с собой в дорогу по большому гамбургеру и по бутылке холодного чая. Профессор за все рассчитался, и они отправились сдавать номера. Через пятнадцать минут наши герои вышли на улицу, взяли такси и отправились на автовокзал. Они едва успели к отходу автобуса. Водитель что-то недовольно проворчал в их сторону, но потом все пошло нормально. До Солсбери доехали очень быстро, примерно за час с небольшим. Здесь Адольф Руфимович узнал, где находится прокат автомобилей, и на пару суток взял «Форд». Сам он уселся за руль, а мальчишки устроились на заднем сидении.

– А почему мы сразу в Лондоне не взяли машину напрокат? – поинтересовался Генка.

– Потому что от Лондона ехать намного дальше, а я давно не сидел за рулем, – ответил Адольф Руфимович.

Наконец наши путешественники выехали к Стоунхенджу. Добрались они до него примерно часов в семь вечера. Поскольку припарковаться было негде, профессор оставил машину на шоссе и отправился к оцеплению вокруг монумента со всеми своими бумагами. А Борька и Генка принялись глазеть на великолепное сооружение. Несмотря на вечерний час, народу было очень много. Здесь были и туристические группы, и зеваки, которые приехали «своим ходом». Близко к камням никого не подпускали.

– Теперь я понимаю, что имел в виду Шварц, когда сказал, что нас на пушечный выстрел не подпустят, – заметил Борька.

– Да уж… Неужели и ночью здесь творится то же самое? – изумленно пробубнил Генка.

Чуть позже подошел профессор Шварц. Он был явно чем-то недоволен.

– Вот что, молодые люди, – сказал он, – к камням нас не подпустят, пока не схлынет народ. А это может произойти только ночью. Так что я правильно подумал о ночевке здесь. Более того, на территории памятника нельзя вести никаких раскопок, а они нам могут потребоваться…

– Не переживайте, Адольф Руфимович, вот подойдем к камням и решим, что дальше делать, – произнес Борис.

– Я никогда не переживаю! – стрельнув в мальчишку глазами, заметил профессор. – Сейчас пристрою машину на стоянку, а потом через тоннель мы подойдем ближе к Стоунхенджу.

Шварц, осторожно маневрируя, вклинился на стоянку. Затем наши путешественники закрыли автомобиль и отправились к камням. Там, вместе с одной из туристических групп, они послушали историю создания этого сооружения. Также им представили две легенды, в одной из которых упоминался «пяточный камень». Рассказывая её, гид все время указывала на отдельно стоящий каменный столб.

– Так вон он, «пяточный камень», – указал Борис, – особняком стоит.

– Что ж, может, это и к лучшему, – заметил Генка. – Не перепутаешь!

Время тянулось очень медленно. Солнце уже зашло, а поток народа не иссякал. Наконец, часам к двум ночи, осталось только человек пять туристов. Адольф Руфимович еще раз подошел к охране и о чем-то с ними переговорил. Затем он махнул рукой Генке и Борису, чтобы они следовали за ним. Они прошли через ограждение и подошли к камням. Освещение отключили, поэтому мальчишки очень порадовались тому, что прихватили с собой фонарики. Они отыскали «пяточный камень» и подошли к нему.

– Давайте, профессор, не тяните! – сказал Борис. – Вставайте к нему спиной и отсчитывайте шестнадцать шагов.

– Не торопись, Борис! Значит, так… Закат был в той стороне, получается, отсчитывать шаги я должен в том же направлении, – стал рассуждать Адольф Руфимович.

Он уже собрался идти, и вдруг…

– Здравствуйте, меня зовут Мишель! – раздался за их спинами женский голос.

К ним подошла молодая женщина в форме.

– Я состою в организации, которая следит за тем, чтобы памятнику не был нанесен урон. Я буду присутствовать при ваших исследованиях.

Профессор поморщился, но кивнул. Все равно выбора не было.

– Я профессор истории доктор Шварц. А это мои ученики: Геннадий и Борис! – сказал он.

Мишель пожала руки всем троим и спросила:

– Так что же вы исследуете или ищете, доктор? Ведь здесь все давным-давно изучено!

– Дело в том, что нам в руки совершенно случайно попала записка восемнадцатого века. Борис, покажи Мишель записку, пожалуйста!

Борька достал из кармашка рюкзака сложенный листок и передал его Мишель. Та развернула его и внимательно прочитала.

– Это действительно староанглийский язык, – сказала она. – И очень интересный смысл… Здесь говорится о камне, на котором босоногий монах оставил свой след.

– Да, речь, как вы понимаете, идет о «пяточном камне», – заметил профессор Шварц.

– Судя по языку, на котором написана записка, – продолжила Мишель, – она явно была составлена ранее 1771 года.

– А что произошло в 1771 году? – поинтересовался Генка.

– В 1771 году название «пяточный камень» получил ныне всем известный отдельно стоящий столб из сарсена. Именно тот, у которого мы сейчас с вами и находимся. На нем, как вы видите, никаких следов нет. А до 1771 года «пяточным камнем» назывался совсем другой камень, камень № 14. В нем действительно есть углубление, и, видимо, легенда о босоногом монахе относится к нему.

Адольф Руфимович и мальчишки молча уставились на Мишель. Повисла пауза.

– Господи, как я мог об этом забыть?! – наконец, пробормотал Шварц. – Благодарю, Мишель! Это Провидение нам послало вас! Иначе мы бы изначально пошли по ложному пути.

– Перестаньте, – улыбнулась Мишель, – но пойдемте, мне уже и самой стало интересно, что же там может быть?

Она провела наших путешественников вдоль камней и остановилась у одного.

– Вот это камень № 14. А вот и углубление от «пятки монаха».

Она показала на довольно глубокое отверстие. Затем она обратилась к профессору Шварцу:

– Теперь становитесь и отсчитывайте шестнадцать шагов на закат солнца. Это в ту сторону.

Адольф Руфимович послушно проделал все, что ему сказала Мишель. Он отсчитал шестнадцать шагов и остановился.

– Запомните место, – крикнула ему Мишель.

– Теперь ты отсчитай шестнадцать шагов, – обратилась она к Генке.

– Зачем?

– Между шагами взрослого мужчины и шагами ребенка или женщины есть разница. Скорее всего, то, что вы ищете, и будет находиться в этом промежутке.

Генка кивнул и тоже отсчитал шестнадцать шагов. Действительно, его шаги оказались несколько короче, чем шаги профессора.

– Вот видите, какова разница?! Ведь мы с вами не знаем, кто отмерял шаги, когда писал эту записку. Так что придется искать во всем этом промежутке.

– Но я здесь ничего не вижу, – сказал Генка. – Просто голая земля.

– Неужели ты думаешь, что если бы что-то лежало на поверхности, оно бы сохранилось до наших дней? – усмехнулась Мишель. – Придется копать!

– Но ведь раскопки запрещены, – заметил Адольф Руфимович.

– А кто вам сказал, что будут раскопки? – удивленно спросила Мишель. – К утру ничего не должно быть заметно. А так… Под мою ответственность!

– Вы – потрясающая женщина! – только и сказал профессор.

– Прежде всего я ученый, – парировала Мишель. – Но время не ждет, приступим. У вас лопаты-то есть?

– Я прихватил с собой одну, саперную. Так, на всякий случай… – сказал Адольф Руфимович.

Он расстегнул сюртук и достал небольшую складную лопатку, пристегнутую изнутри к поле сюртука.

– Да, такой много не накопаешь! – протянула Мишель. – Но выбора у нас нет. Приступайте!

Как-то незаметно она начала командовать, а все остальные стали безропотно выполнять ее приказы. Шварц собрал лопатку и принялся копать в прямоугольнике, очерченном Мишель на земле. Генка и Борис усиленно освещали всю зону фонарями. Через десять минут Адольф Руфимович передал лопату Борису, а тот, минут через пятнадцать, Генке. Затем Шварц снова сменил мальчишек.

Он копал еще в течение десяти минут. Получилась уже довольно большая яма, глубиной около метра. Но пока ничего примечательного не попалось. Мишель начала заметно нервничать.

– Неужели я ошиблась, – сказал она, наконец. – Неужели искать нужно было все-таки у нынешнего «пяточного камня»?!