Будни тёмного мага (СИ) - Романовская Ольга - Страница 45

В отличие от нордана, Драконье око не успокаивается, пока не настигает жертву, разворачиваясь и перестраиваясь в пространстве, рикошетя о стены. У него двойная суть — парализующая субстанция, пронзающая иглами тело, и алая, прожигающая сердцевина. Пользоваться сей милой вещичкой лучше на открытой местности, а то можно и самому схлопотать. Элоиз и схлопотала, так как я отбивал прицельно, одновременно пригибаясь, дабы избежать встречи с банальным огненным заклинанием.

Её стон музыкой ласкал слух.

Пахло палёной кожей.

Элоиз стонала, не в силах даже зажать кровоточащую рану. Лицо перекошено болью.

Усмехнулся, подошёл вплотную, достал ритуальный нож. Я обещал, что ты умрёшь на костре — и ты умрёшь, но кто сказал, что это будет первая твоя смерть? Ради такого дела я готов пару раз вернуть твою гаденькую душу в тело.

— Неужели вы убьёте женщину?

— Мне послышалось, или ты просила пощады?

Промолчала, осознав глупость своих слов.

Я убиваю женщин, а уж своих врагов — и подавно.

— Некромант — а даже не попытались воскресить супругу. Или вы женились на ней по корыстным мотивам?

— Да нет, Элоиз Айбвигиль, я такими вещами не торгую. В отличие от тебя. А та, что ты убила, ничего для меня не значит — одна из цыпочек на продажу. Ты просчиталась, дорогуша, и теперь издеваться буду я.

Я по рукоять вонзил нож в её тело, начиная выламывать рёбра.

Чего только не предлагала мне Элоиз за сохранение своей жизни, клялась, что не тронет никого из моих близких. А я продолжал, медленно, смакуя каждую каплю крови, каждый её стон.

Потом она уже не просила — она кричала, но никто её не слышал. И не видел. Я позаботился о том, чтобы мне не мешали творить своё правосудие.

Кровавая лужа расползалась на полу, кости иголками ежа торчали из истерзанного тела. Жизнь едва теплилась в этом теле и, наконец, угасла.

Я не позволил душе уйти за грань и вернул её обратно.

Элоиз задёргалась, захаркала кровью.

Ткани медленно, но регенерировали.

Я терпеливо дождался, пока Элоиз вернёт целостность костям, убрал нож и взял это жалкое существо за талию. Обняв, аккуратно поднял на ноги.

Элоиз удивлённо взглянула на меня. С такой надеждой, так жалобно, даже расплакалась, молчаливо.

Беспомощность и надежда… И ведь верит, что пожалею, что всё уже позади, что отпущу. А я не разрушаю иллюзий, поправляю ей волосы, даже затягиваю одну из ран.

— Мы же с вами одной крови, — шепчет бледными губами Элоиз.

— Я знаю, — так же тихо, наклонившись, отвечаю я и сжимаю её лицо в ладонях, заставляя смотреть себе в глаза.

Она слабо улыбается, пытается кокетничать, касается пальцами моей ладони, слегка поглаживая.

— Я смогу загладить свою вину, я всё для вас сделаю…

Договорить не успевает, потому что я сворачиваю ей шею. Равнодушно смотрю, как она бьётся в агонии в моих руках, ещё крепче сжимая пальцы.

Мертва вторично.

И вторично воскрешена мной.

Теперь она дрожит от страха, теперь она слабее Орфы.

Присаживаюсь рядом с ней на корточки и с улыбкой интересуюсь:

— Всё ещё веришь в моё великодушие? Сама знаешь, тёмные ничего не прощают и не забывают.

Мне хватило трёх раз — нет смысла тратить энергию дальше. Чтобы как-то компенсировать потери (немалые, кстати, потому что высшая некромантия выживает мага до дна), взял силы у Элоиз. На простенькие заклинания хватит, а больше мне не нужно.

Забрал свои вещи, гадая, соблаговолит ли Кадех оторвать задницу и прислать людей на поиски некромантки. Но я ждать не буду, доставлю преступницу в лучшем виде, чтобы и меня вместе с ней не сожгли. За компанию.

Связал Элоиз и спустился вниз. Там нашёл необходимых свидетелей, которых отправил за сыскарями, заявив, что только что поймал опасную преступницу — злую ведьму.

А что мне ещё оставалось? Самому притащить её к Кадеху? Так меня на постоялом дворе видели, а труп проститутки никуда не делся. Так что бежать нельзя.

Убийство на меня не повесят: к кинжалу я не прикасался, на нём следы Элоиз, её магия. Да и жертва упоминала колдунью, а не колдуна.

Спокойно дождался появления солдат. С ними явился и Кадех, по такому делу поднятый с постели. О невесте лендлорда он уже знал, моё письмо получил, так что был любезнее, нежели в нашу предыдущую встречу. Но для допроса забрал, заявив, что придётся посидеть в казённом доме, до выяснения обстоятельств. Я не сопротивлялся, изъявив готовность помочь следствию.

А Элоиз… Когда совершил одно тяжкое преступление, на тебя легко спишут все остальные.

В камеру, безусловно, не хочется, но греет сознание, что на этот раз глумиться будут не надо мной.

Злорадной усмешкой проводил Элоиз, которую волокли по двору, обернулся к судье и сопровождавшему его светлому магу:

— Как понимаю, теперь моя очередь? Заклинание уже заготовили на случай сопротивления? Напрасно, поеду добровольно. Только безо всяких светлых штучек. Моя сила останется при мне.

— Сеньор Азарх, существуют высочайше утверждённые указания, и мы будем их неукоснительно выполнять, — возразил маг.

Надо же, какие мы правильные!

Смерил его оценивающим взглядом и лениво поинтересовался:

— Потому что тёмный?

Промолчал, но чары развеял. Что-то новенькое.

— Оружие отдать? Это ведь тоже положено.

— Будьте столь любезны. Его опишут, исследуют и вернут.

Пожал плечами и протянул всё, что было. Остриём к себе. Маг жест оценил, мер предосторожности предпринимать не стал.

В Дажере меня без лишних разговоров оформили в одну из камер. Без цепей и ошейника — и то ладно. И, видимо, как примерному тёмному, доступ к энергии не перекрыли. Наверное, это проверка на вшивость. Если сбегу — виновен. А я бежать не намерен. Пока. Если только ищейкам в голову никакой бред не взбредёт.

А Элоиз пытали. Я это слышал и видел, воспользовавшись услугами очередной крысы. Слаб, каюсь, не устоял перед искушением.

Вернувшись, вздремнул. Мысль о том, как сейчас плохо Элоиз, делала солому мягче, а баланду — вкуснее, хотя есть её можно было, только проявив недюжую силу воли. Отличное рвотное средство.

Наконец дошла очередь до меня.

Под конвоем привели на допрос, вытрясли душу.

Сколько уж часов это длилось, не знаю, но изрядно меня разозлило. Начал отвечать отрывисто, открыто демонстрируя, что у светлого скоро прибавится работы.

Хадершет, если меня опять потащат к мощам Светоносного, я из них самих мощи сделаю! Преступник пойман — чего им ещё? Или Император подписал-таки указ об истреблении тёмных? Тогда зачем церемониться?

Словом, Кадех с компанией довели меня до белого каления. Кончилось тем, что я послал этих безмозглых служителей закона во все интимные места известных рас, намекнув, что могу и доставить по адресу.

И тут долгожданное: «С вас сняты обвинения».

Тьхери знает, почему они в тот миг остались живы, потому что убить хотелось до чесотки. Будем считать, что повезло, спасло моё благоразумие.

Даже не извинились!

Узнав, что в камеру уже не вернут, заявил, что направляюсь в ближайший трактир, куда они любезно могут приползти, если уж так соскучились. И потребовал вернуть оружие. Вернули, но с неохотой, мысленно сожалея, что посадить меня не за что.

Из Дажера, конечно, не отпустили, но хотя бы не буду сидеть с крысами в четырёх стенах.

Признаться, меньше всего на свете мне хотелось копаться в пыльных архивах семьи Айбвигиль. Мне бы домой, к детям. Я так по ним соскучилась! И по своему телу. Лэрзену, видимо, всё равно, женщина — и ладно, а мне хочется быть самой собой.

Лэрзен… Меня покоробило то, как и где он это сделал. В коридоре, как служанку в трактире! С женой так не поступают. Наплевал на мои желания, мои ощущения, протесты, удовлетворил похоть и опять унёсся по следу. И ведь считает это нормой. Раньше он вёл себя иначе. Видимо, я его распустила: никогда ни в чём не отказывала, заботилась, исполняла любые желания.