Сюрпризы моря - Кусто Жак-Ив - Страница 35

35

И год за годом, после того как икру, увлекаемую течением, вынесет из Пойнт-Эмили, а мероу возвратятся с великого сборища в свои одинокие гроты, белизские рыбаки покинут эфемерный поселок и вернутся в порт, год за годом наблюдатель будет вопрошать себя, не галлюцинация ли все это, действительно ли присутствовал он на этой поражающей воображение «любовной ассамблее» мероу…

В этом году в очередной раз сезонный улов мероу оказался достаточным, чтобы удовлетворить потребности населения, но эксплуатация рифа приблизилась к критической отметке, превышение которой несет угрозы существованию вида. Рыбаки изъяли 75–85 % популяции, способной к размножению. Район воспроизводства невелик. Если с использованием моторных лодок и современной техники эффективность лова возрастет до 90–95 %, то это будет означать полное уничтожение мероу как биологического вида.

Район Пойнт-Эмили имеет весьма скромные размеры. Он опасен для судоходства, но зато критическую зону легче защитить. Власти Белиза должны сегодня осознать лежащую на них ответственность: необходимо категорически воспрепятствовать проникновению сюда рыбных траулеров, развитию туристского и подводного лова мероу; речь может идти лишь о традиционном, исторически сложившемся среди местного населения способе лова…

Сезон на рифе закончился. Мы освободили рыб, которых держали пленниками в аквариуме, промаркировав их у спинного плавника меткой Океанографического музея в Монако. Два удара хвостом… свобода — и они исчезли. Если их когда-нибудь поймают, мы узнаем, откуда они пришли сюда, чтобы отложить икру. Мы сделали первый шаг, чтобы приподнять уголок занавеса над тайной их миграции…

Новые приключения звали «Калипсо», и она направилась в порт Белиз вдоль очарованных рифов, сердцевиной которых и является Пойнт-Эмили. Я смотрел на места, подводный мир которых заключает около 60 мероу на километр — через каждые 16 м в коралловой трещине обитает мероу. В эти минуты я был с ними, и было приятно представлять, как, проплывая под волнами, я встречаю их, дружески приветствую и они понимающе приоткрывают рот.

Часть четвертая. Взмахи крыльев под океаном

Великолепные фрегаты — повелители острова Изабеллы, небольшой мексиканской территории вблизи Тихоокеанского побережья в районе порта Масатлан. Мы пришли сюда для изучения изумительного мира морских тропических птиц.

7. Миллион золотых птиц

Освистанные чайками

Красные сумки влюбленных фрегатов

Самец, лишенный половой привлекательности

Синелапые олуши

Парящая птица

Пеликаны-ныряльщики

Общий смотр

Танец любви у синелапых олушей

Трагедия коричневых олушей

Турниры фрегатов

Самцы-зазывалы

Я видел звездные архипелаги в лоне Отверстых мне небес — скитальческий мой бред. В такую ль ночь ты спишь, беглянка, в миллионе златоперых птиц, о Мощь грядущих лет? Артюр Рембо.

 Пьяный корабль (пер. Б. Лифшица)

Вокруг меня в прозрачную воду, как струи грозового ливня, сомкнутыми рядами обрушиваются птицы. Ливень клювов, голов, обтекаемых тел прорывает серебристую поверхность и устремляется вглубь. Эти существа, спроектированные природой, как принято считать, для движения в атмосфере, оказывается, могут превосходно летать и в воде, преследуя рыб. В море они перемещаются не хуже, чем в воздухе.

Открытие нового мира — незабываемое зрелище. До нас никто еще не соприкасался с этим столь непосредственно и не осуществлял детальных съемок.

Меня захватила эта демонстрация Природы своих возможностей. Строение крыльев некоторых морских птиц больше подходит для того, чтобы бороздить подводное царство, нежели следовать краем тучи. Полная юмора ситуация в песенке Жюльет Греко «Нежно влюбленные птичка и рыбка…» может найти свое неожиданное воплощение…

Я вместе с Филиппом уже давно подыскивал подходящее место, девственный район, избежавший соприкосновения с человеком, где можно было бы изучать морских птиц во всем изобилии и разнообразии их видов. Такую почти не тронутую и потому сохраняющую естественное состояние экосистему мы нашли на небольшом островке Изабелла, расположенном в 25 км от Тихоокеанского побережья Мексики.

В то время как мы изучали спящих акул Юкатана, колючих лангустов Контуа и мероу Белиза, разведкой на острове занимался наш оператор Колен Муньер, к которому вначале присоединился американский зоолог Эдвард Аспер, а затем Ги Жуа.

Оставив «Калипсо» в Карибском море для проведения исследований совместно с NASA, мы отправились на Изабеллу, чтобы воссоединиться с находящимися там робинзонами. В гидросамолете «Калипсо II», пилотируемом Филиппом и вторым пилотом канадцем Клодом Ротэ, помимо меня, находился Луи Презелен. Мы стояли на пороге новых эпизодов экспедиции.

Освистанные чайками

К этому времени Филипп уже овладел навыками профессионального пилотирования. Мы пересекли Мексиканское плоскогорье, прошли над узкой восточной береговой полосой и вышли на просторы Тихого океана. Самолет устремился к островку, почти не заметному ввиду его малости, каким представлялась Изабелла.

Остров — скала, выступающая над поверхностью моря. Его диаметр не превосходит 2 км. Сверху он кажется морским чудовищем, раскинувшимся на отмели. Его северная граница округлена; южная сторона украшена двумя «рожками», на одном из которых расположен небольшой маяк. Пересеченность рельефа обязана вулканическому происхождению острова: у основания восточной косы виден старый кратер, заполненный водой.

Южные выступы острова образуют две бухты, разделенные небольшим мысом. В восточной бухте Колен Муньер и Эдвард Аспер поставили палатку; позднее к ним присоединился Ги Жуа. В выемке залива расположена рыбачья деревушка — пять или шесть дощатых хижин, обитаемых несколько недель в году.

Самолет сделал круг над островом и пошел на посадку с восточной стороны. Филипп прошел над выступавшими рифами и приводнился. Мы спустили зодиак, поставили «Каталину» на якоря и приступили к транспортировке грузов.

Для лагеря мы выбрали площадку на берегу неподалеку от рыбачьего поселка. Чтобы попасть туда, лодка должна была обогнуть восточную оконечность острова. По мере приближения к цели усиливались волны и становилось все больше птиц. Скоро на песке мы увидели небольшие лачуги из досок и ветвей, использовавшиеся местным населением в сезонный период.

Туча птиц нависла над окрестными скалами. Здесь гнездилось множество чаек (Larus heermannii) — элегантных представителей местной авиафауны в бело-черном оперении. Они с писком кружили, опасаясь за своих птенцов, и оказали нам самый недоброжелательный прием. Они требовали, чтобы мы убрались отсюда, и, казалось, приходили в отчаяние от неэффективности своих угроз.

Но птицами, более всего впечатляющими на Изабелле, к встрече с которыми готовишься, ступив на эту крошечную землю, являются фрегаты. Здесь они — абсолютные повелители. Они парят в чистом небе на огромных крыльях, буквально зависая на восходящих атмосферных потоках, и всегда готовы наброситься на других птиц, возвращающихся с рыбной ловли, чтобы на лету вырвать у них добычу.

Мы имели много возможностей убедиться, что в этом райском уголке существует острая межвидовая и внутривидовая борьба. Спокойствия здесь нет.

В любой час дня Изабелла являет собой исключительное зрелище. Но очень часто великолепный балет птиц обнажает лик войны… Столкновения не прекращаются, хотя они ограничены в основном изъятием добычи и маневрами устрашения без серьезных последствий. На скале, затерянной в Тихом океане, нет места для слабых или плохо приспособленных к такому существованию. В бесконечной синеве океана прекрасный остров еще раз напоминает, что жизнь — это борьба.

вернуться