Цезарь Каскабель (иллюстр.) - Верн Жюль Габриэль - Страница 66

Да! Но если господин Серж решит остаться в Перми, придется расстаться с Кайеттой!

Эта мысль не давала покоя Жану, угнетала и разрывала душу. Тоску юноши всем сердцем разделяли его отец, мать, брат и сестра. Никто не мог смириться с мыслью никогда больше не увидеть «маленькую перепелочку».

Поутру Жан в еще большем отчаянии, чем когда-либо, увидел Кайетту и поразился ее бледному, осунувшемуся лицу и покрасневшим от бессонницы глазам:

— Что с тобой, Кайетта?

— Ничего, Жан! — ответила она.

— Как же ничего! Ты заболела? Ты не спала! Ты плакала?

— Ах, это из-за вчерашней грозы! Я всю ночь не сомкнула глаз!

— Тебя утомило наше путешествие, ведь так?

— Нет, Жан! Я не устала, у меня полно сил! Я привыкла ко всяким бедствиям! Это пройдет!

— Но что же с тобой, Кайетта? Скажи мне… Прошу тебя…

— Да ничего, Жан, все в порядке!

Жан не стал больше настаивать.

Бедный мальчик казался столь несчастным, что Кайетта едва все не выложила. Ей было не по себе оттого, что она что-то скрывает от милого Жана. Но, зная его решительный характер, она думала, что он не сдержится в присутствии Ортика и Киршева. Скорее всего он выдаст свои чувства. Однако один неосторожный шаг стоил бы жизни графу Наркину, и Кайетта промолчала.

После долгих раздумий она все-таки решила рассказать обо всем господину Каскабелю. Для этого ей необходимо остаться с ним наедине; она выжидала удобного момента, боясь, как бы матросы слишком рано не почувствовали, что вышли из доверия.

Впрочем, у нее хватало времени на размышления, ведь разбойники ничего не предпримут до прихода в Пермь. Они по-прежнему верили, что все идет как по маслу, потому что господин Каскабель и все его домочадцы, как всегда, по-дружески относились к обоим матросам. Мало того, господин Серж, узнав об их намерении идти в Пермь, не скрывал своей радости.

Седьмого июля в шесть часов утра «Прекрасная Колесница» вновь отправилась в путь. Час спустя она вышла в долину истоков Печоры, имя которой и носит это ущелье. Превратившись вскоре в одну из самых больших рек северной России, могучий поток длиной в тысячу триста километров гонит свои воды в Ледовитый океан[193].

Но здесь, высоко в горах, Печора всего-навсего небольшой ручеек, стремившийся вниз по извилистому перекатистому руслу через сосновые, березовые и лиственничные леса. Дорога к выходу из ущелья лежала по левому берегу. Не забывая о мерах предосторожности на крутых склонах, путешественники рассчитывали спуститься довольно быстро.

За весь день Кайетта так и не улучила минутки на разговор с господином Каскабелем. Впрочем, по ее наблюдениям, русские не вели больше никаких подозрительных бесед и во время привалов никуда не отлучались. А зачем? Сообщники впереди, только в Перми состоится новая сходка…

На следующий день путники совершили отличный переход. Ущелье расширялось, становилось все более пригодным для проезда экипажа. Печора бурлила и шумела, зажатая в скалистом желобе. На юге возвышались пики Денежкина и Конжакова[194]. Горный проход выглядел уже не таким диким и безлюдным. Навстречу проходили, опираясь на обитые железом палки, коробейники с заплечными мешками, набитыми товарами. Попадались группы искателей редких металлов, которые обменивались приветствиями с путниками. У развилок ущелий попадались отдельные хутора и небольшие деревеньки.

К полудню следующего дня после ночной передышки «Прекрасная Колесница» дошла до выхода из Печорского ущелья. Маленький караван наконец перевалил через Урал и ступил на землю Европы.

Еще триста пятьдесят верст, то есть всего сотня лье, и «в Перми будет на один дом и на одну семью больше!», как сказал господин Каскабель.

— Уф! — добавил он при этом. — Неплохой путь мы проделали господа! И разве я был не прав? Разве не все дороги ведут в Нормандию? Какая разница, с какой стороны прийти в Россию ведь Франция уже считай что рядом!

Стоило только ему возразить, как наш удивительный герой с жаром начинал доказывать, что воздух Нормандии доносится до него через всю Европу, что он чует несравненный запах Северного моря!

У выхода из ущелья находился завод с пятьюдесятью домами и несколькими сотнями жителей.

Путешественники решили до утра передохнуть здесь и пополнить кое-какие запасы, в том числе муки, чая и сахара.

Господин Серж и Жан наконец приобрели свинец и порох и восстановили боеспособность своего полностью истощенного арсенала.

— На охоту, Жан! — горячился на обратной дороге господин Серж. — Сколько можно ходить с пустым ягдташем?! На охоту!

— Как хотите, — равнодушно отозвался Жан, идя навстречу своему другу скорее по велению долга, чем собственного сердца.

Бедный мальчик! Мысль о столь близкой разлуке отравляла ему даже самое любимое занятие!

— Вы пойдете с нами, Ортик? — спросил господин Серж.

— Охотно, — ответил матрос.

— Если раздобудете хорошую свежатинку, — подбодрила их госпожа Каскабель, — то я закачу такой царский пир, что вам и не снилось!

Было только два часа пополудни, у охотников хватало времени, чтобы обследовать окрестные леса. В таких зарослях дикие животные просто обязаны подставлять бока под ружейные выстрелы.

Воодушевленный господин Серж в сопровождении Жана, Ортика и Ваграма отправились за добычей, в то время как Киршев и Клу занялись оленями. Вскоре животных спутали и отпустили на луг пастись и жевать траву в свое удовольствие.

Корнелия вернулась к «Прекрасной Колеснице» и к своим бесконечным хлопотам по хозяйству:

— Наполеона! Пошли!

— Иду, мама.

— А ты, Кайетта?

— Одну минутку, госпожа Каскабель!

Наконец-то девушке подвернулся случай оказаться с глазу на глаз с главой семьи.

— Господин Каскабель?! — Индианка подошла к расслабившемуся было Цезарю.

— Перепелочка моя, ты что-то хотела?

— Нам надо поговорить.

— Поговорить?

— Да, и чтобы нас никто не слышал.

— Вот как?

В глубине души он подумал: «О чем это малютка Кайетта? Не иначе, как о моем бедном Жане!»

Они отошли в сторону, оставив «Прекрасную Колесницу» на Корнелию.

— Ну, девочка, в чем дело? И к чему такая таинственность?

— Господин Каскабель, вот уже три дня, как я рвусь поговорить с вами так, чтобы никто не слышал и не видел.

— Настолько серьезно то, что ты желаешь мне сказать?

— Господин Каскабель, я знаю, что господин Серж — на самом деле граф Наркин!

— А… Э… Как-как? Граф Наркин? Ты знаешь? Откуда?

— От людей, которые не постеснялись подслушать ваш разговор с господином Сержем… как-то вечером… в Мужах…

— Ну да!

— Да! Я тоже подслушала их тайные переговоры о графе Наркине и о вас, но они и не думали, что я их слышу…

— Так кто же эти люди?

— Ортик и Киршев!

— Что? И они знают?!

— Да, господин Каскабель, и еще они говорят, что господин Серж — политический преступник и что он возвращается в Россию, чтобы увидеться с отцом, князем Наркиным!

Господин Каскабель развел руками и застыл, разинув рот от удивления. Но быстро справился с минутным замешательством:

— Очень досадно! Но, хотя они и узнали случайно тайну графа Наркина, думаю, они ни за что не предадут его!

— Вовсе не случайно, — возразила Кайетта, — и как раз собираются предать!

— Кто? Они? Честные моряки?

— Господин Каскабель, поймите же, граф Наркин подвергается серьезнейшей опасности!

— Ну да?! Да ну?

— Ортик и Киршев — бандиты, бывшие сообщники Карнова! Это они напали на господина Сержа на границе Аляски и Колумбии. Потом украли лодку в Порт-Кларенсе, чтобы переправиться в Сибирь, но ветер и течения вынесли их на берега Ляховских островов, где мы с ними и встретились. Они поняли, что графу угрожает смертная казнь, а потому хотят шантажом выманить часть его состояния; если же он не поддастся, негодяи выдадут господина Сержа русской полиции! И тогда он погибнет, а может и вы вместе с ним!

[193] Длина реки Печоры, по современным данным, составляет 1809 км.

[194] Речь идет о вершинах Денежкин камень (1493 м) и Конжаковский камень (1569 м).