Искатель - Кружевский Дмитрий Сергеевич - Страница 32

– У него ведь бортовой компьютер практически вышел из строя, – попыталась оправдаться девушка.

– А при чем здесь компьютер? – удивился Павел Николаевич. – Корректировщик – это ведь управляемый с земли точечный гравитационный луч, он специально и был разработан для подобных случаев. Машина Градова уже находилась в зоне захвата, можно было стабилизировать его полет и мягенько так приземлить. Соболева, ты же видела, что он стал терять контроль, почему не задействовала?

– Я в Кира верила и не хотела мешать…

– Верила? – учитель хмыкнул. – Ладно, с вами, мадам, все понятно. А вот ты, Кирилл, скажи мне, пожалуйста, зачем надо было давать газу, когда стал входить в пике. Тоже в себя верил?

– Ну, думал, с увеличением скорости вернется и управляемость.

– Вернулась?

– Нет…

– Нет… А он ускоряется. Подумал бы головой чуток. Ясно ведь было, что в нижних слоях облаков такой болтанки не будет, там и смог бы потихоньку выравнять. А ты из себя решил болид изобразить, что ли?

Кир виновато промолчал.

– Ох, ребята, – Павел Николаевич покачал головой. – Учить вас еще да учить. Ладно, идите, а то у меня следующая пара уже на подходе.

Гера с Киром дружно кивнули и, переглянувшись, отправились к выходу из тренажерного зала. Лунин посмотрел им вслед, снова повернулся к изогнутому широкой дугой экрану терминала и задумчиво посмотрел на горевшую на нем фразу: «Сложность 7J – категория норм.».

Кирилл шагал молча, погруженный в свои мысли. Гера шла рядом, изредка бросая взгляды на него. Тренировка прошла несколько неудачно, а подобное всегда повергало Кирилла в некоторую депрессию. Уж кому-кому, а Гере это было хорошо известно. Поэтому она тоже молчала и лишь покрепче ухватила парня под руку. Неожиданно вспомнился интернат и слова воспитательницы:

«Девочки, запомните: что бы ни говорили, вас никогда не поставят на одну ступеньку с обычными женщинами. Вы всегда будете женщинами второго сорта, и чтобы добиться уважения и положения в обществе, вам придется очень постараться».

Ей тогда было всего четыре года. Четыре года прошло с того времени, как она появилась из родильной ванны вместе еще с десятком своих братьев и сестер. «Вторичники» – она тогда не совсем понимала значения этого слова, ибо по развитию соответствовала примерно обычной девятилетней девочке, а в этом возрасте волнуют совсем другие проблемы. То, что она отличается от других детей, Гера стала понимать после того, как летом подружилась с двумя девочками в городском парке, куда их регулярно вывозили воспитатели. Точнее, это произошло на следующий год после их знакомства. Девочки были приезжими и жили здесь у своей бабушки, к которой прилетали ежегодно. В то лето она вместе с Антоном много играла с новыми подружками и даже ходила к ним в гости, но на следующий год, когда захотела с ними встретиться, те просто не узнали ее. За год девчушки, конечно, подросли, но она-то по своему развитию из девятилетнего ребенка превратилась в четырнадцатилетнюю девушку. Гера хорошо помнила, какой это для нее был шок. Нет, конечно же, от них не скрывали, что они не такие, как все, но убедиться в этом самой… Вот и сейчас, когда она уже идет под руку со своим парнем, те ее знакомые девочки, скорее всего, еще даже школу не закончили. Гера улыбнулась и поплотнее прижалась к руке Кирилла. Он ее парень, что бы кто ни говорил, она для себя это уже решила.

«За счастье надо бороться», – всегда говорила ее воспитательница.

Ровные ряды П-трансляторов в зале, стены и пол которого покрыты белыми восьмигранными плитками. Полуобнаженные тела у П-трансляторов. Время загрузки. Четыре часа на грани яви и сна, когда мозг точно губка впитывает поступающую с датчиков информацию. Некоторые не выдерживали. В памяти намертво отпечатался случай с одним мальчиком, который после окончания загрузки вдруг вскочил со своего места и с диким криком принялся метаться по залу, вцепившись руками в волосы. Затем подскочил к стене и принялся биться в нее головой. Воспитатели подоспели быстро и, повалив его на пол, хотели ввести ему что-то в руку, но он вырвался. Почему он бросился к ее транслятору – она не знала. Колпак аппарата был закрыт, и мальчик принялся стучать в него кулаками с такой силой, что за несколько мгновений они превратились в кровавую массу. Его глаз, полных боли и какой-то звериной злобы, она не забудет никогда.

«В первую очередь вы женщины, а уже потом вторичницы, помните это».

Вторичники… То, что это клеймо, она поняла, когда ей исполнилось семь лет, а по физическому развитию – шестнадцать. Время, когда многие девушки влюбляются. Это произошло и с ней. В тот день она, как всегда, гуляла в парке, где и познакомилась с Майком. Как она тогда была счастлива, как ей завидовали ее «сестры». Она не слушала никого – ни Антона, который всегда беспокоился о ней, ни воспитательницы, которая почему-то вдруг выступила против ее отношений с Майком. Надо сказать, что все интернаты придерживались неписаных правил поддерживать своих воспитанников в личных отношениях, мало того, отношения между людьми и вторичниками следовало всячески поощрять. Это были прекрасные дни для нее, даже сейчас она вспоминала о них с замиранием сердца. А потом случилось это… Об этом случае она не хотела вспоминать даже сейчас. Тех подонков не нашли. Стражи только разводили руками и опускали глаза. Но главное, что подкосило ее – это предательство Майка. После того случая он даже не захотел ее видеть. А его мать обозвала ее генетической подстилкой и сказала, что это была ошибка ее сына – связаться с такой, как она. С тех пор она замкнулась в себе, и лишь постоянная опека Антона помогла ей не совершить самую большую глупость в жизни. Однако в будущем ее не ждало ничего хорошего. Психика девушки дала серьезную трещину, и даже занятия с психологами не могли привести ее в норму. Стерилизация и поселения – это было ее будущее.

А потом в их интернате появился этот человек. Высокий, худощавый, с ежиком темных волос, в черной форменной одежде. Он несколько дней провел в интернате, присутствуя на уроках и различных мероприятиях. С ним она случайно столкнулась в коридоре, после уроков. Он с интересом посмотрел на упершуюся в него девушку, которая, точно машина, пыталась продолжить движение, затем отстранил от себя и, приподняв ее опущенную голову за подбородок, пристально посмотрел в тусклые глаза девушки. Та несколько мгновений равнодушно смотрела на державшего ее мужчину, затем вдруг сверкнула глазами и решительным движением вырвалась из его рук. Мужчина улыбнулся и молча направился дальше по коридору, бросив лишь взгляд на Антона, который бежал к ним, уже сжимая кулаки.

В конце лета, когда она должна была пройти курс стерилизации перед отправлением в дальние колонии, на площадку перед интернатом опустился незнакомый глайдер с белой восьмиконечной звездой на борту.

Академия. Для вторичников это учебное заведение было практически недоступно. Все, на что они могли надеяться – это техническое училище или вуз низшей категории. Мало кто получал в табеле зеленые метки. Да, они становились полноценными гражданами и могли претендовать на полноценное обучение, но, насколько знала Гера, этим правом практически никто из вторичников не пользовался, многих из них устраивало их место в обществе. Ведь несмотря на роботизацию производства и активное использование киберов, работы на Земле хватало. Еще многое требовало присутствия человека или вторичника, причем зачастую это была очень грязная и неприятная работа. А вторичники хоть и были людьми, но людьми второго сорта. Именно это она вынесла из обучения в интернате.

«Основное предназначение всякой вторичницы заключается в рождении ребенка от обычного человека».

Когда она впервые увидела Кирилла, то ее сердце неожиданно вновь дало сбой, как при встрече с Майком. Но она больше не хотела этого чувства, боялась его, поэтому скорлупа ее одиночества только окрепла. Порой Гере казалось, что она превратилась в ходячую машину, которая только и делает, что выполняет заложенную в нее программу: встать, сходить в душ, одеться, пойти на занятия, выполнять общественную работу, прийти домой, лечь спать. Единственный, кто ее поддерживал, был Антон – ее генетический брат и близнец, но и он все чаще, глядя на свою сестру, в бессилии опускал руки. Случай с Айко был для нее неожиданностью, она сама до сих пор не могла сказать, почему так бурно среагировала на его прикосновения, однако это несколько вывело ее из психологического ступора. А потом она увидела Лиа.