Адская практика (Дело о неприкаянной душе) - Садов Сергей Александрович - Страница 114

114

Чего? Я прислушался. Чей-то голос старательно повторял слова баллады. Я узнал ее, поскольку мы учили как-то ее в школе. В младших классах. Я осторожно заглянул за угол. Там, удобно устроившись на стуле, сидел ангелочек. В одной руке он держал книгу, а второй старательно дирижировал сам себе. Видно, так ему легче запоминались стихи. Продекламировав четверостишие, он сверился с книгой и довольно кивнул. Опять прикрыл ее и прочел второе четверостишие:

Помочь скорей просили, Ведь страшно умирать. И души ей сулили За жизнь свою отдать.

Тут он увидел меня и радостно улыбнулся.

— Привет, — махнул он мне рукой. Я оглянулся. Может, тут еще кто есть? Но нет. В этой части здания мы были вдвоем. Я вышел вперед и присел на стул рядом.

— Привет, — немного озадаченно отозвался я, не понимая, чем вызвана радость малыша. Судя по возрасту, учился он в классе двенадцатом.

— Ты не поможешь мне? — поинтересовался у меня малыш.

— Я? — еще больше удивился я. — Хм. А что надо?

Мальчик вздохнул.

— Да вот. Стихотворения задали учить. А у меня никак не получается. Я вот каждое четверостишие выучил, а вместе никак не запомню.

Я взял книгу из рук мальчика и взглянул.

— «Баллада о людской благодарности». Знакомая вещь. Однако не думал, что ее проходят и у вас.

Мальчик удивленно взглянул на меня.

— Как это у вас? А ты откуда?

— Э-э… — Я неопределенно помахал рукой. — Оттуда. В гостях я сейчас. Ладно. Давай попробуем. Вот возьми книгу и прочитай стихотворение полностью, — поспешил я перевести разговор, взглянув в сторону нужного мне кабинета. Сорок вторая комната находилась недалеко от нас, и я не видел причины, почему мне не помочь ребенку. Тем более что одному все равно скучно тут мотаться.

Мальчик доверчиво взял книгу. Выпрямился на стуле. Выдохнул. На мгновение замер, а потом с выражением прочел:

Ведьма молодая Жила в лесной глуши. Крестьяне к ней, хворая, За помощью пришли. Помочь скорей просили, Ведь страшно умирать. И души ей сулили За жизнь свою отдать. «Не надо ваших душ мне. Нет зла в моих делах. Мои секреты в знанье, В целительных цветах. Избавить вас от хвори Нетрудно мне совсем. Настой я приготовлю — Он вам поможет всем». Прошла неделя злая, Настал воскресный день. И нехотя сдавалась Коварная болезнь — Крестьяне в благодарность На ведьму донесли. Отряды инквизиции К порогу привели. Открылась дверь землянки, Попятились бойцы. Распятия взметнули Святейшие отцы. Всех оглядела ведьма. «Давно я вас ждала. Мои на этом свете Закончены дела. А вы, кого спасла я, Запомните меня. Я вас от верной смерти В тот раз уберегла. Лекарство вам давала… Умри же вы тогда, Я б до сих пор спокойно В землянке тут жила. Как жаль, что не умею Я людям отказать. За этот „грех“ тяжелый Придется умирать…» Веселым красным заревом Пылал костер в ночи. Суд скор у инквизиции — «Сожги ее! Сожги!!!» Уходит время дальше, Проносятся века. Ведь изменились люди, Не правда ли, друзья? Но вдруг раздались крики. «Он зло!» — кричат слепцы. И снова бесноватое: «Распни его! Распни!!!»

— Ну… хорошо, — похвалил я. — А теперь давай то же самое, но без книги.

Вот тут было хуже. Нет, первые два четверостишия мальчик рассказал верно, а вот дальше пошло совсем не то.

— У меня ничего не получается, — вздохнул мальчик, поняв, что сам запутался.

Я снова взял книгу. Посмотрел.

— Может, это потому, что ты неправильно читаешь.

Мальчик удивленно посмотрел на меня.

— Неправильно — это как? А как надо?

— Гм. Наверное, вот так. — Я взял книгу. Старательно наморщил лоб. Встал, держа книгу на вытянутой руке. — Итак, баллада…

Девица молодая Жила в лесной глуши. Неясно, на какие Она жила шиши. Окрестные крестьяне Гадали день за днем, Чем дева промышляет В том домике своем. И что это за рожи К ней шастают в ночи? И что за дым, опять же, Курится из печи? Все так и этак взвесив, Сошлись они на том, Что дева куролесит И гонит самогон. Приезжим наливает И денежки гребет. А чтоб своим соседям — Так нет ведь, не нальет! Ну жадная девица! Тогда решил народ, Что тут же в инквизицию Немедля донесет! Что гонит, значит, это… Запретное она, Но нету ведь патента У девы ни хрена! Явились в лес монахи, Стучат девице в дверь. Ну кончит жизнь на плахе Несчастная теперь. — А ну, давай, подружка. Пора ответ держать! Что гонишь ты? Вот кружка, Должны мы пробу снять. — Пожалуйте, хлебните, Скрываться мне чего? Давайте оцените Искусства моего! Распятья отложили Святейшие отцы… Колбаска на газетке, Лучок и огурцы. И тут пошла потеха, Они напились в дым, И было не до смеха Доносчикам одним. Им на субботник рано Пришлось с утра вставать. После монахов пьяных В лесочке прибирать…[1]

— Ты чему это ребенка учишь?! — услышал я возмущенный вопль за спиной.

Я поспешно обернулся.

— А, Аль, привет. А я вот тебя жду. С мальчиком занимаюсь. Стихи учим.

— Вижу. — Ни в словах, ни во взгляде Альены не было ни капли восхищения моими самоотверженными действиями. — Что это за творчество?

вернуться

1

Пересказ стихотворения Виктора Исьемини (Ночкина).