Однажды Катя с Манечкой - Пивоварова Ирина Михайловна - Страница 33

Глафира Андреевна прибежала в квартиру Сковородкиных и, не разобравшись, сгоряча стала ругать и без того бледных и донельзя расстроенных Кати-и-Маниных родителей, за то что их дочки подбили Костю уйти из дома, что они всегда плохо действовали на бедного мальчика и что если они сегодня же не вернут ей Костю, то она вынуждена будет телеграфировать в Африку Костиным родителям, которые очень передовые люди и помогают строить в Африке новую жизнь, чтобы они как можно скорей повлияли на Валентина Борисовича и Веронику Владимировну, чтобы те не распускали до невозможности своих и без того распущенных дочерей и не позволяли бы им без разрешения разгуливать по всяким там лесам.

Потом, правда, когда дети уже нашлись, Глафира Андреевна долго извинялась перед Вероникой Владимировной и Валентином Борисовичем. Она сказала, что они, как интеллигентные люди, должны её простить. У неё не в порядке нервы, и, кроме того, она устаёт на работе.

И Вероника Владимировна с Валентином Борисовичем её с удовольствием простили. Они были страшно счастливы, что их дорогие дети нашлись.

15. И СНОВА ЕЩЕ НЕ КОНЕЦ…

Но пока ещё дети не нашлись. Пока они ещё продолжают сидеть за столом в кухне у Кости и Маши Реутовых. Маня доедает второе блюдце варенья. Она разрумянилась. Глаза у неё слипаются, и она трёт их кулаком. Катя ставит на стол красную в белый горох чашку и толкает ногой под столом Костю.

— Кость, — говорит она тихо. — А сколько времени, а? Наверно, поздно уже. Там, наверно, папа с мамой волнуются… а, Кость?

— Не волнуются! — беспечно говорит Костя. — Мы же не в Африку уехали! Чего волноваться-то?

— Кончай есть, — толкает Катя под столом Маню. — Нам домой пора.

— Зачем? — говорит Маня. — Мне тут нравится! — И снова тянется к вазочке с вареньем.

— Вообще-то, наверно, правда, пора, — говорит Костя. — Наверно, уже часов шесть. Тётя уже с работы пришла. Ух и попадёт мне!

— Хорошее какое варенье! — говорит Манечка. — У нас дома не такое вкусное. А пироги моя мама даже ещё вкуснее печёт!

— Послушайте, дорогие дети! — вдруг спохватываются хозяева. — Что же мы сидим! Вам, наверно, давно вернуться пора. Ваши родители на сколько вас отпустили?

— А они нас и не отпускали! — говорит Катя. — Мы сами ушли. Мы на них обиделись.

— Обиделись, — говорит, зевая, Манечка, и глаза у неё закрываются.

— Сами ушли?.. За что обиделись?.. — удивляются хозяева.

— А за то, что они нас не любят, — говорит Катя, и у нее потихоньку слипаются глаза.

— Ничего себе! — удивляются хозяева и начинают слегка беспокоиться. — Как же это вы вдруг сами взяли и ушли? Разве это можно? Вы ведь ещё не взрослые! Это, знаете, очень странно. Давайте-ка скорее вашим родителям позвоним!

— А у нас телефона нет, — открывает глаза Маня. — И у Кости нету.

— А где вы живёте? Наверно, где-то рядом? Пошли скорее, мы вас проводим…

— Не-е-т, мы далеко живём! На Малой Великановской.

— На Малой Великановской?! Да это же на другом конце города! Как же вы сюда-то попали?

— А мы заблудиться хотели, — говорит Костя. — Надоело мне у тёти жить, а они меня в Африку не берут.

— Ага, не берут, — говорит Маня сквозь сон. — Не берут они его…

— Господи, в какую ещё Африку?! А ну, кончайте чай пить! Бежим ловить такси! Едем на Малую Великановскую!

16. А ВОТ И КОНЕЦ… А ВПРОЧЕМ…

На сей раз все пятеро выскочили на улицу. На улице смеркалось, накрапывал мелкий дождик. Похоже было, что с наступлением вечера и погода соответственно изменилась. На небо набежали тучи, оно потемнело, и всё вокруг помрачнело, как будто и не было днём солнца. Дождик моросил по мостовой, и в домах раньше времени стали зажигаться окна.

— Хоть бы зонтик был, — сказала Маша. — И почему я зонтик не взяла?

— На четверых всё равно бы не хватило, — сказал Костя Реутов.

— На пятерых, — сказала Катя. — Вы, дядя Костя, взрослый, а считать не умеете.

— Да я не в счёт, — сказал, ёжась, Костя Реутов. — Где же такси? Как назло, ни одного не вижу!

— Такси! Такси! — закричала Маша проезжавшей машине, но машина не остановилась. — Нахал какой! — сказала Маша. — Совсем пустое такси было!.. И откуда этот дождь противный взялся — целый день ни одной дождинки не было!.. Такси!.. Такси!.. Костя, вон едет! Поднимай руку! Останавливай его! Останавливай!..

Костя и Маша выскочили почти на середину улицы и принялись энергично махать руками, но и эта машина не остановилась, а шурша шинами, проехала мимо. Только шофёр высунулся в окошко и зло крикнул:

— Вам что, жизнь надоела? Чего под машину лезете?!

— Так мы детей и к ночи на место не доставим, — сказала Маша. — Бедные их родители. Прямо удивляюсь, поглядишь на вас — умные люди. А на самом деле… Разве можно так родителей своих мучить?

— Правда, глупо мы поступили, — сказал Костя. — На нас помрачение ума нашло. Теперь уж меня в Африку ни за какие деньги родители не возьмут.

— Бедная мамочка, — сказала Катя. — Она, наверно, плачет там… И зачем мы так сделали?

— Па-п-почка! Ми-и-ленький! — вдруг захныкала Маня. — Где ты? Я к тебе хочу-у-у! На ру-у-учки!

— Тётю тоже жалко, — сказал Костя. — Она на ответственной работе работает. Устаёт.

— Вон такси идёт, — сказал Костя Реутов. — Давайте все вместе голосовать. Махайте, махайте руками! Мы не дадим ему уехать! Пусть только попробует!

И вся группа принялась бешено махать руками, а Костя даже побежал наперерез машине.

— Что за пожар? — сказал водитель. — Папаша, а какой пример детям показываете? Милиции на вас нету!.. Куда вам?..

— На Малую Великановскую! — закричали Катя с Маней и Костя Палкин.

— Садитесь, — сказал водитель.

17. НАСТОЯЩИЙ КОНЕЦ ИСТОРИИ

Не знаю, стоит ли рассказывать вам о волнующем моменте встречи родителей со своими пропавшими детьми? Право, не знаю, может быть, и не стоит… Момент, конечно, очень волнующий. Разумеется, дело не обходится без слёз, без громких восклицаний, без "ахов", без "охов", без нотаций, ругани, упрёков и наказания.

Да, наказания. Детей, конечно, шлёпают и ставят в угол. И это естественно. Я бы, наверно, тоже так сделала. И любой бы на месте родителей Сковородкиных наказал бы детей за такой плохой, жестокий и ужасный поступок.

Но с другой стороны, дети-то уже раскаялись! Чего их особенно наказывать? Они поняли, что поступили весьма опрометчиво. Что так поступать не годится. Что так поступают только нелюбящие, плохие и жестокие дети. Или просто глупые. А Катя и Маня Сковородкины да и Костя Палкин ни плохими, ни жестокими детьми не были. Вот насчёт глупости, — право, не знаю. Но глупость — дело поправимое. Как говорится: вырастут — поумнеют.

Не все, правда, умнеют с возрастом. Но я надеюсь, что Катя и Манечка Сковородкины, мои героини, непременно поумнеют.

Мне хочется так думать.

Да нет, я просто уверена в этом. Иначе я не стала бы их делать героинями моей книжки.

************************************************

Книга скачана с сайта: www.OpLib.ru

************************************************