Тина ван Лигалон (СИ) - Андерсен Лора - Страница 92

В гостиной ее оглушили телепатемы людей: почти весь Совет Вардов собрался посмотреть на ребенка. Не было только Лигалона, ее отца, который до сих пор так и не знал, что его дочь жива. Тина с ужасом представляла себе сцену их свидания, и все никак не могла решиться встретиться и поговорить с ним, явно предпочитая, чтобы он узнал это случайно от кого-нибудь.

Высокое кресло, в котором сидел Креил, было выдвинуло на середину комнаты. Он повернулся, почувствовав ее и начал подниматься с кресла. Тина замерла, смотря на крохотного ребенка у него на руках, которого он бережно прижимал к себе. Она вслушалась в мозг Креила, излучавший странные чувства. Тина все никак не могла понять, был ли он когда-нибудь таким раньше? А потом она почувствовала, что не в состоянии вынести эту сцену: Креил, ненавидевший, как все знали, обычных людей, так бережно сейчас прижимавший к себе чужого ребенка!

Тина развернулась и выбежала из гостиной, даже не пытаясь сдерживать рыдания.

Через несколько секунд Строггорн нашел ее плачущей, лежа лицом вниз на кровати в спальне. Он сел в кресло напротив, молча пережидая, пока Тина успокоится.

— Что не так, девочка? — наконец, решился спросить он.

— Не знаю, — она подняла на него заплаканное лицо.

— Я не думаю, что ты относишься к женщинам, которые легко плачут, Тина, — медленно сказал Строггорн. — Должна быть причина.

— Больно, здесь, — она показала мысленно на область сердца. — Глупо, правда?

— Не знаю. Но смогу сказать, если ты разрешишь мне тебя осмотреть.

— Ооооо! — Тина застонала. — Полезешь ковыряться в моей голове! Мало мне других проблем!

— Тина… так тоже нельзя, — сказал он мягко.

— Можно. Все пройдет. И не такое проходило, — раздраженно ответила она.

— Ну да, и жили они долго и счастливо, пока жена не сошла с ума, — спокойно сказал Строггорн.

— Не преувеличивай! Просто, роды, испугалась за ребенка…

— Ну да, и поэтому не хочешь ее видеть, — закончил Строггорн.

— Кого? — удивленно спросила Тина.

— Девочку. Марселу. Вы так ее назвали? Креил сказал, в честь отца.

— Если он так сказал… Не знаю, не могу ее принять.

— Все правильно. Сначала, ты просто хотела ее убить.

— Не передергивай, Строггорн!

— Я к тому, что это очень типично для Тины ван Лигалон, пытаться избавиться от здорового ребенка! А мне рассказывали, что когда-то ты ушла от Креила только потому, что думала он виноват в гибели вашего ребенка.

— Это было давно.

— Угу. И ты так страшно изменилась с тех пор, что и Креил у тебя вызывает неприятие и свои дети.

Как бы то ни было, Строггорн заставил Тину задуматься.

— И от чего это может быть? Кроме того, что я так изменилась?

— Давай подумаем. Тина Роджер плохо выносила Креила. И… терпеть не могла Марселя Дени. Приняла ли бы она его ребенка? Сомневаюсь. Пыталась бы от него избавиться? Наверняка.

— При чем здесь Тина Роджер? Абсолютно точно доказано, от ее личности ничего не осталось! — нервно заметила Тина, пытаясь прогнать из мыслей свою ненависть к своему собственному отражению в зеркале.

— А от зон памяти? Кто-то проверял? Не горячись, я когда-то удалял вторую личность у Аоллы. И когда Аолла была на Земле, ты бы с трудом догадалась, что она существует. А вот на Дорне, также бы с трудом нашли земную личность. И это безо всяких фокусов со сменой тел! Еле смогли разобраться тогда. Но болеет Аолла до сих пор. А уж сколько зон памяти потеряно, сосчитать невозможно. Давай, посмотрю тебя. Снимешь блоки?

— И что ты насмотришь без аппаратуры? — скептически спросила Тина.

— Сними блоки, там будет видно.

Строггорн пересел к ней на кровать, взял ее руки в свои, и пристально посмотрел Тине в глаза, так, что ей сразу же пришлось закусить губы от подступившей тошноты. Ей показалось, словно она плывет в мутной воде, из которой проступают призрачные лица, где-то далеко плакал ребенок, а потом возникло огромное зеркало и ее отражение в нем, только теперь она была Тиной Лигалон, и от этого пришла страшная боль.

Строггорн с удивлением обнаружил себя бредущим в сплошном тумане, а еще за секунду до этого, он вроде бы собирался проводить Тине Лигалон зондаж! И если было даже предположить, что такой была ее психика, это ничего не объясняло, потому что такой психики не бывало ни у людей, ни у телепатов, ни у Вардов. Строггорн медленно брел вперед, пока его не ударило по лицу что-то похожее на ветку дерева. Он остановился, внимательно рассматривая, что это такое. Ветка была странная: словно сначала ее облили водой, а потом заморозили. Строггорн прислушался: в «лесу» раздавался странный звон, напомнивший ему звук, когда-то услышанный в Многомерности. Немного подумав, он решил, что неплохо бы выбраться из этого странного места, чтобы оно там не означало. Он сосредоточился и очутился в спальне Тины. Все-таки это была ее психика! Хотя ничего подобного Строггорн не видел за свою многолетнюю практику психозондажа.

Тина была без сознания. Строггорн секунду подумал и попросил Стайна, стоявшего в дверях, позвать Диггиррена. А еще через минуту Тина лежала на операционном столе, потому что смотреть ее психику без аппаратуры Строггорн посчитал опасным.

Войдя в ее психику, он снова мгновенно обнаружил себя бредущим в сплошном тумане. И Диггиррена, который должен бы был быть рядом, не оказалось.

Туман продолжал сгущаться, прилипая к телу, превращаясь во что-то плотное, уже не туман вовсе, а студенисто-тягучая масса. Дышать становилось тяжело. Строггорн остановился, потому что это уже было полным бредом! Он находился в психике Тины, все, что он чувствовал, не существовало в реальности. Нужно было просто собраться с силами и преодолеть сопротивление ее мозга зондажу. «Собраться с силами» — замечательный совет, который не произвел никакого впечатления на то, что Строггорн видел вокруг. Как он ни пытался переместиться на уровни психики, он по-прежнему брел в густом тумане, пока не услышал сдавленный стон. Где-то впереди, ему показалось, что шевельнулась какая-то тень, почти неразличимая и сливавшаяся со сплошным туманом. Нечеловеческое усилие понадобилось Строггорну, чтобы сместить направление движения чуть-чуть налево, он сделал шаг, другой, ветки расступились, и он наткнулся на Диггиррена, закованного в огромный кусок слюдянистой массы желтого неровного цвета, из который торчала только его голова.

— Диг? — позвал Строггорн. — Что с тобой?

Диггиррен медленно открыл глаза.

— Она была здесь, — едва слышно сказал он, словно его мысли блокировались чем-то.

— Кто?

— Тина Лигалон.

— О чем ты? Мы в ее психике! — Строггорн подошел совсем близко и начал прикидывать, как вытаскивать Диггиррена из этой «слюды».

— Она была здесь. Тина Лигалон. И Тина Роджер, — он замолчал, словно собираясь с силами. — Здесь что-то не так. Ты знаешь, сохранились ли зоны памяти Тины Роджер? Могла произойти активизация?

— Не знаю, Диг. Мы не забирались в ее память так глубоко. Возможно, что не все погибло. Давай, я помогу тебе выбраться отсюда.

Строггорн дотронулся рукой до слюдянистой массы, напрягся мысленно, дожидаясь, пока она не станет мягкой под воздействием дополнительной энергии. «Слюда» растаяла, и Диггиррен рухнул ему на руки. Он с трудом держался на ногах. Строггорн положил его руку себе на плечо и, обхватив туловище Диггиррена, тронулся вперед в непроглядном тумане. Он уже несколько раз пытался вернуться в реальность, но это никак не помогало. И вдруг все изменилось. Они очутились в странном месте. Пляж, покрытый черным песком, такая же черная вода в озере. А где-то далеко, метрах в ста от берега, две странные тени, непрерывно перемещаясь, словно борясь друг с другом, то выныривали из черной воды, то снова погружались в нее. В какой-то момент, борющиеся фигуры оказались совсем близко, Строггорн уловил лицо. Это была женщина, в которой он узнал Тину Роджер. Фигуры стали удаляться, как вдруг одна из них высоко поднялась из черной воды. Она повернула лицо к Строггорну, но… у нее не было лица. Только темное пятно. «Кто это может быть?» — подумал Строггорн, стараясь избежать очевидного ответа. Второй женщиной могла быть только Тина Лигалон. Фигуры исчезли за горизонтом, Диггиррен застонал. Строггорн сосредоточился, пытаясь вернуться в реальность, но, казалось, он никогда не занимался Вард-Хирургией, потому что ему это никак не удавалось.