Африканский казак - Лаптухин Виктор Владимирович - Страница 33

На долю Дмитрия опять выпала срочная работа. На следующий день после битвы его вызвали в ставку. Теодорос сидел на походной кровати, на голове повязка, правая нога забинтована, вытянута неподвижно. Сказал устало:

— Не надо поздравлений с победой, Митри. Со мной все в порядке, пули только задели, кости целы. Сейчас бери людей из личной стражи негуса и немедленно скачите по восточной дороге. Там наши разведчики укажут на итальянские полевые склады. Обеспечь их охрану и вывоз в безопасное место. Как сказал негус, это имущество досталось нам дорогой ценой и может еще пригодиться.

Все последующие дни пришлось заниматься этим делом. Поэтому, когда в палатку вошел сияющий господин Леонтьев, Дмитрий, в окружении переводчиков и писарей, сидел над кучей бумаг.

— Здорово, казак! Вижу, ты настоящим чиновником стал!

— Сверяем списки — на сапоги, ящики мыла, походные палатки, муку, оружейное масло… Казначей негуса, старик дотошный, требует все указать в подробности — где что имеется, сколько, в каком состоянии. Потом все проверяет лично, ставит свою печать. От всех этих бумаг у меня голова пухнет. Нудная работенка!

— Но полезная! Вон немцы, когда под Седаном расколотили армию Наполеона III, объявили денежную награду за каждый трофей. Так французские крестьяне натащили им кучу винтовок. Сейчас, двадцать пять лет спустя, Германия это оружие достает со складов и не без выгоды поставляет туркам и всяким латиноамериканцам. Ну да я к тебе не за этим пришел! За свою службу готовься из рук Менелика получить высшую эфиопскую награду — орден «Печать царя Соломона»! А мне его величество кроме этого ордена жалует еще и свою именную медаль!

— От всей души поздравляю, Николай Степанович!

— Теперь у меня будет четырнадцать наград! — Господин Леонтьев не мог скрыть восторга. Уже приходилось видеть, что вопросы, касающиеся наград и чинов, волнуют его в высшей степени. Он часами рассуждал о степени ценности той или иной награды, о том, в каком порядке следует размещать на мундире российские и иностранные ордена. Мог точно указать, где, например, следовало поместить звезду султана Таджуры или персидский орден Льва и Солнца.

— Так что теперь не стыдно будет встретить прибывающих земляков! — добавил он.

— Каких земляков? Ничего не слышал об этом!

— Ну, казак, ты действительно утонул в своих бумагах! Ладно, сообщаю тебе первому — Россия решила оказать помощь эфиопским раненым. Для этой цели ассигновано сто тысяч рублей и Российское общество Красного Креста посылает сюда санитарный отряд под командованием генерал-майора Шведова! Лучшие полковые врачи и фельдшеры развернут в Аддис-Абебе госпиталь с хирургическим и терапевтическим отделениями, амбулаторией и всем, что полагается. Для различных поручений к санитарному отряду приставлен офицер лейб-гвардии Гусарского полка Булатович.

— Видел его в Питере.

— Так что готовься, казак, к встрече с россиянами!

Встречи с земляками, однако, не получилось.

В ставке негуса пришлось провести еще не одну неделю. После того как более или менее разобрались с трофеями, пленными, отправили по домам большую часть войска, дошла очередь и до вручения наград штабным чинам. Вручал их сам Менелик в довольно торжественной обстановке, хотя и без лишних свидетелей, которым не полагалось знать об обязанностях и заботах тех, кто получал награды.

На церемонию приковылял, опираясь на палочку, и Теодорос. Потом вдвоем пили трофейный коньяк и Дмитрий узнал, что кроме ордена стал обладателем обширного поместья под Аддис-Абебой, а при нем плантации кофе, бананов и каких-то экзотических растений. Еще прозвучали слова о том, что по берегам Аббая и Нечаббая, как в Эфиопии называли Голубой и Белый Нил, лежат богатейшие земли, которые в старину принадлежали предкам негуса. В тех краях отлично произрастают пшеница и хлопок, а в ручьях столько золотого песка, что местные рыбаки делают грузила дли своих сетей из чистого золота.

В ответ Дмитрий, у которого уже начало шуметь в голове, сообщил, что на его родном Дону водится рыба сазан. Широко развел руки и показал ее солидный размер. Так у этой рыбы вся чешуя золотая! По особому указу российского императора самые доверенные слуги этих сазанов ловят и вялят на солнце, а потом хранят за семью замками. Следят, чтобы ни одна драгоценная чешуйка не пропала. И только по большим праздникам император жалует своих храбрейших воинов этой золотой наградой! На том застольную беседу и закончили. Только на другой день опять зашла речь о землях на берегах Аббая и Нечаббая.

В ставку негуса прибыла специальная британская миссия. Посол, высокий сухощавый мужчина средних лет, с неизменной улыбкой на тонких губах, расточал комплименты и поздравления по случаю славной победы доблестных эфиопских воинов. Намекнул, что его правительство не поддерживает политику Италии в Африке и готово содействовать заключению справедливого мира с Эфиопией. В свою очередь сообщил об успехах британских войск в боях с махдистами. Ласково посматривая из-под седых бровей, говорил о возможном союзе Великобритании и Эфиопии, предложил проект договора о торговле. Как бы между прочим упомянул, что долина Белого Нила и Голубого Нила является зоной британских интересов. В ответ негус сообщил о желании дружить с Великобританией, но напомнил, что еще в далеком прошлом ряд племен Нильской долины признавали власть эфиопских правителей. Спокойно заметил, что вопрос об окончательном установлении западной границы его державы следует считать открытым.

Пока продолжался парадный обед, в соседней палатке секретари изучали английский текст проекта договора. Проверяли каждую букву, помня про недавний обман итальянцев, указавших в тексте своего варианта договора с Эфиопией, что вся политика негуса должна проводиться в соответствии с указаниями из Рима. Пригласили и Дмитрия как доверенного человека, знающего английский язык.

После окончания работы Теодорос завел прежний разговору с Дмитрием.

— Земли по берегам Аббая — лакомый кусочек, и англичане торопятся, хотят прибрать их себе, — объяснил он. — Только теперь, после победы над итальянцами, с Эфиопией нельзя не считаться. В Аддис-Абебу один за другим прибывают иностранные дипломаты и предприниматели, делают интересные предложения, обещают кредиты. Все они предупреждают, что у Лондона возникли серьезные проблемы в Южной Африке. Там не дикие племена, а государства буров — потомков европейских переселенцев, хорошо вооруженных и признанных мировыми державами, готовятся начать большую войну с англичанами. Еще говорят, что большая французская военная экспедиция движется в долину Нила с запада, от берегов Атлантического океана.

— Что же решил негус?

— Он не хочет сидеть сложа руки. Иначе Эфиопия так и останется небольшим горным государством в окружении сильных соседей. Скажу тебе по секрету, что в западные и южные пограничные районы решено направить три крупных отряда под командованием наших лучших военачальников. Там они встанут гарнизонами и поднимут наши флаги, чтобы больше не было никаких разговоров о ничейной земле и спорных территориях. Негус верит, все настоящие друзья помогут Эфиопии в этом походе.

…Что же, намек довольно прозрачный. Эфиопов можно понять. Но, не зная мнения российского руководства, обсуждать эту тему, а тем более обещать что-либо не стоит. Помнится, еще в Александрии Григорий Павлович говорил, что иной дипломат, много лет проработавший в чужой стране, невольно так сильно вживается в окружающую обстановку, что в значительной степени начинает жить только ее интересами. В результате он не всегда оказывается в курсе последних политических веяний в столице собственного государства. Поэтому-то дипломату и надлежит быть осторожным в словах и поступках, уметь выжидать и дать неопределенный ответ.

Что сейчас ответить Теодоросу? Каждая страна имеет право наводить порядок в своих приграничных районах. В душе Дмитрий выругал себя за то, что не может высказаться откровенно. Вежливо улыбнулся: