Африканский казак - Лаптухин Виктор Владимирович - Страница 51

Сонную тишину нарушили испуганные крики и топот коней. Незнакомые всадники скакали от зарослей на берегу реки прямо к центру лагеря, где были сложены вьюки с патронами и другими припасами. Растерявшиеся воины, многие из которых еще толком и не проснулись после дневного сна, метались у своих палаток, бестолково хватались за оружие. Первым пришел в себя старшина баккара, бросился наперерез нападавшим с обнаженной саблей. Но тут же упал пронзенный копьем.

Положение спас Дмитрий, взялся за свои кольты и с двух рук открыл огонь в упор. Первые три всадника разом вылетели из седел, остальные пришли в ужас от результатов такой частой стрельбы и свернули к отрядному табуну. Но там их уже встретили коноводы, которые не пожалели патронов. Нападавшие бросились врассыпную и исчезли в саванне. Еще не успела осесть пыль, как Айчак с несколькими воинами пустился в погоню. Из прибрежных кустов выбежали двое дозорных и тоже стали палить в сторону саванны.

После нападения в лагере стали наводить порядок, подсчитывать потери. Оказалось, что погиб только старейшина баккара да кое-кто из воинов получил легкие ранения. Отдельно сложили тела пяти чужаков, собрали их оружие, привели трех пойманных лошадей. С большим вниманием рассматривали все это, обменивались впечатлениями после боя. Вскоре вернулся Айчак со своими людьми, привел двух пленных.

— Нападавших было не больше трех десятков, — заявил он. — Сейчас по татуировке убитых определим, кто решил нас ограбить. Потом решительно поговорим с этими двумя, и они покажут дорогу к своим селениям.

— Узнай, кто навел их на наш лагерь и как им удалось напасть так внезапно, — приказал Дмитрий.

— Думаю, что все обитатели саванны уже знают, что мы взяли кое-что из имущества Бегит-паши. О его богатстве ходят легенды, поэтому люди уверены, что мы везем несметные сокровища, что пряжки наших поясов из золота, а конские удила из серебра. Очень много охотников овладеть этим добром. Но я не знаю, как им удалось незаметно приблизиться к нашему лагерю. Да еще днем.

— Об этом я расскажу, — сказал Хасан. Сейчас ходил к реке, к тому месту, где мы выставили дозорных. Там на прибрежном песке все очень хорошо отпечаталось.

После краткого доклада Хасана пришлось принимать срочные меры. Двух молодых воинов баккара, находившихся в дозоре у реки, поставили перед товарищами и просили объяснить, как получилось, что мимо них враги прошли незамеченными. В ответ прозвучали заверения в том, что с поста никто не уходил, наблюдение за окрестностями велось непрерывно, а неизвестные всадники прошли невидимо. Просто с помощью колдовства растворились в воздухе. Как на доказательство такого превращения было указано на многочисленные амулеты, которыми были обвешаны пленные и убитые враги.

— Вот что я нашел недалеко от места, где вы несли дозор, — Хасан вытащил из кармана узенький поясок, расшитый бусами — женскую набедренную повязку. — Не знаю, кто посоветовал девушкам купаться именно в этом месте, но невидимками они не были. Вы поймали одну из них и сорвали с нее повязку, а потом ваши петушки поклевали ее. Тем временем появились вражеские всадники, отпечатки копыт их коней видны в двадцати шагах от места вашего дозора. Признаете свою вину?

Но обвиняемые настаивали на том, что ничего не видели и находились во власти злых чар.

— Тогда мне придется вас расколдовать, — заявил Хасан. — Я дам вам сильное питье, которое очищает душу и просветляет разум, в нем содержится настой волшебных трав и кровь погибшего сегодня старейшины вашего рода. Уходите в саванну, прочь от наших костров. Если вы говорите правду, то эта кровь исцелит вас от злых чар и приведет обратно. Если же лжете, то кара неизбежна, вы никогда больше не встретите родных и близких, не будете вместе с предками, ушедшими в другой мир, обсуждать земные дела рода. Ваши души будут вечно скитаться по саванне!

Под суровыми взглядами товарищей воины выпили предложенный напиток и молча вышли из лагеря. Но ушли не очень далеко. Один из них рухнул и остался лежать неподвижно. Другой поспешно вернулся, упал и какое-то время бился на земле, просил прощения за свой проступок.

Такое наказание произвело на всех сильное впечатление. Помрачневшие воины с удвоенным старанием занялись своими делами. Пленные пали на колени, посыпали свои головы землей и молили о пощаде. От имени всего рода обещали не нападать на таких могущественных колдунов, говорили, что дадут богатый выкуп за себя и тела своих земляков.

— Что будем делать? — вполголоса обратился Дмитрий к стоявшим рядом Хасану и Айчаку. — Если такие стычки у нас будут каждый день, то мало кто доберется до Борну.

— Давай отпустим их, проявим милосердие, — предложил Хасан. — Пусть пригонят несколько жирных коров, принесут побольше кур и медовых лепешек. А чтобы нагнать на них побольше страху, я сниму с их убитых все амулеты и заберу с собой.

— Зачем?

— Тогда они поймут, что их покойники будут в моей власти и побоятся нарушить свои обещания.

— Фитаурари, это был первый бой нашего отряда, — сказал Айчак. — Чтобы воины пришли в себя после всего этого, надо похвалить их за храбрость и хорошо накормить. Старика похороним с почетом, а этих двух слабаков просто присыпем землей.

— Согласен, но в отряде надо установить новый порядок, — решил Дмитрий. — Всех разделим на десятки так, чтобы в каждом были воины из различных племен. Ты, Айчак, подберешь толковых и исполнительных десятников, начинай ежедневные осмотры коней, сбруи и оружия. Я же займусь с ними рубкой и стрельбой, буду учить совместным действиям. Каждый из них отличный воин, но все они должны научиться четко исполнять приказы начальника. Тогда наш отряд станет не хуже, чем эскадрон регулярной армии, и его сила возрастет многократно!

— Пусть все становятся на молитву регулярно, пять раз в день, — сказал Хасан. — За этим сам буду следить и строго наказывать нерадивых.

— Ты хочешь, чтобы все они стали святыми?

— Если хотят, пусть продолжают молиться божкам своих племен, но эти ежедневные молитвы помогут поддержать порядок не хуже, чем ваши учения и осмотры оружия. У Раббеха все войско регулярно становится на молитву, а каждую пятницу устраивают большой смотр. В его дворце бывают турецкие и египетские офицеры, которые знакомы с настоящей дисциплиной и порядками в европейских армиях. Мы не должны появляться в столице Борну как вооруженное стадо.

33

Поход продолжался, и день за днем менялся окружающий пейзаж. Деревья и кусты становились все ниже и росли все реже. Еще издалека они выделялись темными пятнами на фоне высокой трехцветной травы, коричневой у корней и выгоревшей сверху почти до пепельной белизны, но имевшей желтые стебли. Местами травы редели, и их сменяли красно-кирпичные поляны, на которых возвышались термитники да колючие кусты. Все заметнее становился подъем, и на юге уже отчетливо просматривались черные зубцы скалистого плато Дар-эль-Кути. Порой ветер тянул с севера и доносил горячее дыхание близкой Сахары.

Однажды утром он вынес из-за дальних холмов темную тучу, которая скоро закрыла солнце. Послышался странный гул, и с неба посыпалось бесчисленное множество трескучих кузнечиков, крупных и покрытых зелено-коричневыми пятнами. Они густо покрыли землю и облепили деревья так, что их ветви начали ломаться. Прошло совсем немного времени, и вокруг не осталось ни травинки, ни листика. Лошади недовольно фыркали, стряхивая с себя насекомых, но люди откровенно радовались. Все с хохотом попрыгали с седел и начали сгребать в кучи эту шевелящуюся массу. Самые нетерпеливые обрывали у кузнечиков лапки и крылышки и тут же отправляли их в рот.

— Саранча! Небесная благодать! Бескровное мясо! — раздавались ликующие возгласы.

С наступлением полуденной жары туча рассеялась, но прилетело множество птиц. Они принялись поедать опустившихся на землю насекомых, которые под отвесными лучами солнца потеряли всю свою активность. Откуда-то появились обожравшиеся шакалы, едва волочившие свои отвисшие животы. Без обычной робости они взглянули на людей и лениво потрусили мимо. А около уже разведенных костров полным ходом шла стряпня. Собранную саранчу жарили и варили, ее сушили на разостланных плащах и попонах.