Шестая печать - Ларионова Наталия - Страница 65

– Простите меня Анджело, наверное, я погорячился. Я ни в малейшей мере не хотел обидеть вас. Просто здесь наложились личные чувства.

– Нет, это я должен попросить вас простить меня. Очень трудно становиться перед дилеммой выбора. Одно строить интриги внутри системы и совершенно другое выступить против институтов этой системы. Институтов продуктивно работающих на то во что ты веришь, сохранив свою веру и не ощущать себя при этом предателем.

Мы замолчали, погрузившись, каждый в свои размышления. Слова Анджело о вере и предательстве были очень близки мне пережившему распад Советского Союза. Я тоже не хотел выступать против институтов власти существовавшей в те времена. Хотя не хуже других знал, что в их истории существуют черные страницы, но это не делало меня их непримиримым врагом.

Наверно не в последнюю очередь я и пытался убежать от необходимости делать выбор между прошлым и будущим своей собственной страны. Так что требовать, от кого бы то ни было, совершать подобный выбор я просто не имел морального права.

Молчание наше нарушил Анджело.

– Прежде всего, позвольте мне вас поблагодарить.

– За что? За то, что я загнал вас в тупик.

– Нет, вы не загнали меня в тупик. Но то противоречие, существовавшее в моей душе, не могло быть оставлено не разрешенным. В результате все это привело бы к неверным действиям, в лучшем случае. Когда-то нужно было решить для себя, не противоречит ли вере все, что я делаю. И сегодня, как никогда ясно я представляю себе – не противоречит. Да я принес клятву оберегать доверенную мне тайну и ее Хранителей не взирая на их веру. Тайна эта доверена ее первыми Хранителями защите католической церкви и оберегая, ее я исполняю миссию своей веры. И верно, что господь ведя нас своими путями, именно этим дает мне исполнить свое предназначение.

Мы снова замолчали. Я сидел и думал: «Как хорошо иметь такую веру – веру, которую никто не отменял». И чтобы не зайти в своих рассуждениях дальше. Испугавшись самого себя, решил вернуться к причине нашей встречи.

Вернувшись домой я долго не мог начать разговор обо всем этом. Закончив все дела, мы уже собирались лечь спать, когда я все же решился не откладывать разговор.

– Кьяра, мой чудесный человек, а что если вместо того, чтобы лечь спать мы выпьем по чашке кофе и я тебе расскажу одну историю.

– Сережа, а ты точно хочешь ее рассказать прямо сейчас, а не завтра утром? Прости меня, но не получится ли, то завтра ты будешь сожалеть о таком решении.

– Единственно о чем я могу сожалеть завтра так это о том, что не дал тебе нормально отдохнуть в сегодняшнюю ночь.

Мы перебрались на кухню, где за чашкой кофе я начал свой рассказ. Надо сказать, одной чашкой дело не ограничилось. Все мои заготовки рассыпались вдребезги, я перескакивал с одного на другое, и только безграничное терпение Кьяры позволило хоть как-то осмысленно передать все события.

Потом мы долго молчали. Главная печать лежала на столе между нами.

– Неужели этот кусок серебра стал причиной такого количества событий? – этот вопрос Кьяра произнесла вслух, но не обращая ко мне.

Скорее это выглядело даже не как вопрос, а как констатация факта.

– Сережа, – после некоторого молчания продолжила она, – а может нам поехать в Россию вместе.

– Любимая я думаю, вся поездка займет несколько дней, ну от силы неделю. Мне и хотелось бы, но мне все же будет спокойней, если я полечу один и к тому же не придется ломать голову с оформлением бумаг на Стена. Он у нас хоть и русский терьер, родившийся в России, но боюсь, для поездки придется потратить столько времени и нервов на его оформление, что… – я запнулся, не зная какие доводы привести.

– Хорошо, хорошо Сережа. Мы очень будем ждать тебя, а ты пообещаешь быть осторожным.

– Кьяра, Россия страна, где я родился и вырос и уж кто-кто, а я там не пропаду.

– Ну, во-первых, родился и вырос ты в Советском Союзе, о котором говорили все что угодно, но только не то, что он переполнен бандитами, как сейчас Россия.

– Любимая, бандиты в России сегодня это как некогда медведи в Советском Союзе, о котором говорили все что угодно, но только не то, что он переполнен бандитами, как сейчас Россия.

Я летел в Москву полный самых радужных надеж.

Документы найденные профессором Ивановым в английских архивах и обещание Анджело, что поддержку в моих архивных изысканиях мне окажут в руководстве федеральной службы безопасности и Госдумы позволяли надеяться, что я смогу найти следы Аристотеля Фиораванти и проследить судьбу его и его приемников.

Задумавшись о судье Хранителя, искавшего защиту в России мои мысли невольно переключить на нас с Кьярой.

– Пан министр, мы уже договаривались на время заседания кабинета отключать мобильные телефоны.

Ему пришлось повернуться к премьеру всем телом. Корсет не позволял двигать головой.

– Но пан премьер, я долечиваюсь амбулаторно, и это звонок моего лечащего врача, который, по своим показаниям требует, чтобы я срочно подъехал к нему. Кстати, с вашего позволения, я покину заседание, а с оставшееся его частью ознакомлюсь по стенограмме.

– Что же с врачами не спорят. Идите. Хотя сегодня обсуждается вопрос напрямую затрагивающий деятельность вашего министерства.

– Не думаю, что в моем присутствии было бы принято нечто революционное. Моя позиция вам известна, а менять ее в ходе заседания я не собирался.

Распрощавшись, он вышел. Возле здания правительства его дожидался служебный автомобиль, как две капли похожий на предыдущий. Сев на заднее сиденье он первым делом застегнул ремни безопасности. После аварии, если даже необходимо было проехать и один квартал, он обязательно их застегивал.

– Отвези меня к собору… Мне необходимо побыть в тишине, подумать.

Внутри собора ничего не менялось. Впервые ему подумалось, сколько человеческих жизней прошло под вот этими каменными сводами, неизменными и равнодушными по всему происходящему.

– Садись сын мой, тебе тяжело стоять да и здоровье нужно беречь, без него очень трудно, хоть что-нибудь сделать.

– Не беспокойтесь Наставник, у меня со здоровьем все уже наладилось. Я внимательно вас слушаю.

– Нам стало известно, что не безызвестный вам пан Попов собирается отправиться в Россию. Так вот было бы весьма желательно, чтобы он из этой поездки не вернулся. Россия, как вы знаете, дикая страна и если там с ним, что-нибудь произойдет, то ни кого это не удивит.

– Я подумаю, как это лучше сделать.

– А вы воспользуйтесь вашими контактами с русскими бизнесменами, думаю, они не откажутся вам помочь в этом деле. И главное себя берегите. Вы нам очень нужны.

Сема Гробович кажется, ждал его звонка и согласился встретиться немедленно.

– Пан министр, а я уж и сам хотел вас искать. Но слушаю вам, а уже потом, поговорим о моей просьбе.

– Вы помните такого пана Попова, – и, увидев утвердительный кивок собеседника, продолжил, – так вот он едет в Россию, сразу оговорюсь маршрута его поездки я не знаю, но крайне желательно, чтобы он там и остался. Навсегда.

– Россия конечно большая, но чего не сделаешь для уважаемых людей. Думаю, наши друзья смогут позаботиться о нем и он больше не будет отравлять ваше существование. А со своей стороны я хотел бы обратиться к вам со встречной просьбой. Сейчас в правительстве находится запрос одной весьма уважаемой фирмы, желающей получить дополнительные квоты на ввоз топлива. Так вот для решения вопроса в его пользу не хватает буквально одного голоса. И если это будет такой уважаемый голос как ваш, думаю, все решится, как надо. Предупреждаю ваш вопрос, который вижу в ваших глазах. Никакого криминала. По крайней мере, в сфере вашей компетенции. Здесь за границей России все будет делаться абсолютно легально. И удовлетворите мое любопытство. Как с этой штукой на шее вы пьете? Ну ладно, ладно не отвечайте, я же сказал, что это праздное любопытство.