Журнал «Если», 2004 № 08 - Бачило Александр Геннадьевич - Страница 11

«Мода на добровольный уход из жизни принимает среди молодежи угрожающие размеры…»

Саша выключил холоскрин. Сплошная депрессуха. Кажется, что земной шарик угодил в какую-то огромную черную дыру… Несмотря на «гравицапы», гамма-инфазию и стабильный рубль…

И только он собрался заесть свою печаль котлетами по-киевски (увы, тоже из магазинной упаковки) — тренькнул на запястье сигнал портативного визора. Недовольно отложив вилку, Саша принял вызов.

С крошечного экранчика глядел на него какой-то лысый толстяк, которого он не сразу узнал.

— Здравствуйте, Александр Григорьевич, — голос Константина Павловича ничуть не изменился за эти шесть лет. Только вот ощущалась в нем какая-то нервная нотка.

— Приветствую, Константин Павлович, — вежливо ответил Саша. — Какие новости, как лаборатория?

— Нам нужно встретиться, — с ходу предложил собеседник. — Собственно, я стою сейчас возле вашего дома. И если найдется буквально полчаса…

— Заходите, конечно.

После чего допил компот.

— Да, ничего себе… — протянул Саша. Эффект был, как от легкой контузии. Впрочем, не такой уж и легкой.

— Вы коньячку, — пододвинул к нему стопочку Константин Павлович. — Тут ведь дела такие, что без смазки никак… Вот, правильно.

И лимончиком. Заметьте, не сластить лимон надо, а напротив, самую малость подсолить…

Он правильно начал разговор, предъявив свою совершенно неожиданную корочку. Иначе бы Саша уж точно счел бывшего шефа съехавшим с катушек. По причине хронического недофинансирования.

— Ну, сами посудите, — вновь повторял полковник Заворыкин, — разве можно в таких вещах полагаться на гражданскую сознательность и прочие высокие материи? Пришлось играть перед вами спектакль. Психология-культурология, архетипы-хренотипы…

— Почему же не взяли в испытатели кадрового офицера? — вяло спросил Саша. На самом деле не хотелось ему сейчас ни спорить, ни ругаться. Сидел в кресле, точно заваленный кубометрами ваты. И мягко, и душно, и не сдвинуться…

— Эх, дорогой мой, кабы всякий был способен к темпоральному транспонированию, — вздохнул Константин Павлович. — Увы, тут особые характеристики нужны. Годится примерно один из десяти тысяч обследуемых. Уникальное сочетание параметров психики, биополя, соматики… Да и не было у нас технической возможности весь штат Службы прошерстить, авось, дескать, найдутся уникумы. И без того целый год ушел на подбор испытателей. Нашлось, между прочим, всего-то пятнадцать человек… Включая вас.

— Раз уж мы такие ценные, могли бы и больше платить, — просто чтобы не молчать, пробубнил Саша.

— Это бы сразу насторожило, — отмахнулся полковник. — И не воображайте, что у нас там златые горы. Львиная доля финансирования шла на технику.

— Н-да… Так вот запросто узнать, что на самом деле полгода прожил в двадцатом веке… по-настоящему… это же свихнуться можно.

— Не свихнетесь, — успокоил его Константин Павлович. — У вас потрясающе лабильная психика… Ну да, темпоральная квазипетля. Но ведь перемещалось только ваше сознание. Материальные предметы пока посылать не умеем. Собственно, мы ведь совершенно не понимаем, как и почему это работает. Само открытие — побочный эффект совсем другой темы… вам лучше не знать. Помните, у Экклезиаста? «Во многом знании много печали…»

— А как же парадоксы? — всплыло в памяти что-то из литературы.

— Да нет никаких парадоксов, — полковник вновь наполнил обе стопочки. — Время оказалось куда сложнее, чем думалось раньше. Когда мировая линия замыкается — тут же возникает как бы отросток, отдельная реальность. Наложенная на то же пространство, но в другом временном измерении. И эта новая ветка отрывается от ствола… вернее, причинно-следственные связи односторонние. Мы на них влиять кое-как можем, а они на нас — никак. Ну, не считая опосредованного воздействия, то есть той информации, которая качалась через ваше сознание.

— И все-таки я не понимаю, — не сдавался Саша. — Ну какое может быть сознание отдельно от мозга, от тела? Как его можно куда-то там перемещать? Это же антинаучно! Это мистика какая-то…

— А в этом, — закусывая, улыбнулся полковник, — пусть разбираются наши теологи. Не удивляйтесь, есть у нас и такие в штате… Однако факт — сознание действительно можно локализовать, оторвать от материального носителя. И более того, можно послать его сквозь время, наложить на другой носитель — из побочной реальности. Которая, в общем, и создается благодаря переносу.

— Значит, если я правильно понял, в тридцать шестом году действительно был некий Александр Лучницкий, и в его мозг вы спроецировали мое сознание? Вселили в него мою душу?

— Вернее, сцепили вместе обе ваши души. И таким образом как бы кинули якорь в ту реальность. Связь возможна только через вас, больше никто бы туда не попал. Послать другого человека — это значит создать другую реальность. Их можно создать бесконечное множество, все равно что файл копировать…

— А зачем? — Саша задумчиво посмотрел на бутылку. Коньяк хороший. Интересно, на личные средства приобретенный или полковник потом финансовый отчет напишет?

В дверь просунула голову Люся, собралась было что-то заявить, но Саша так на нее зыркнул, что супруга ретировалась. Отступление, конечно, временное…

— Увы, Александр Григорьевич, мы не альтруисты, — признал полковник. — Фундаментальная наука — это, конечно, здорово, но государству нужен практический результат. То есть любой ценой выбираться из той, простите, задницы… Нужен был принципиальный технологический рывок. И вот мы создаем эти отростки, эти параллельные линии реальности. И не просто создаем, а подталкиваем там развитие событий в какую-то нужную сторону. «Миссия», одним словом. Вот смотрите: действительно же был такой физик Фельдман, действительно погиб в лагере. А если бы он продолжал свои исследования? Если бы он и в самом деле открыл антигравитацию? А он открыл. Даже в нашей реальности открыл, а уж тем более в побочной, где вы спасли его от ареста. Нам осталось лишь пожинать плоды. Поверьте, тут самое главное — понять, есть ли принципиальная возможность и в какую сторону копать. А уж детали наши ученые и сами разработают. У Фельдмана деревяшка над столом зависала, а мы с вами гравидисками пользуемся.

Саша вспомнил давешнего велеречивого академика из «Граней познания».

— Значит, все так просто? И трансгрессия, и лечение рака, и биотехника? Все где-то стырили?

— Я бы не выражался так грубо, — поморщился Константин Павлович. — Восприняли и усовершенствовали. Кому хуже-то стало? Фельдману? Его семье?

— Настоящий Моисей Абрамович все равно погиб, — напомнил Саша.

— А тот, с кем вы общались, разве не настоящий? — прищурился полковник.

— Не боитесь Господу Богу уподобиться? — сам не понимая отчего, выдал вдруг Саша. — Тоже миры посотворять захотелось?

— Александр, это разговор не на один чайник. Как-нибудь потом, на досуге. Поверьте, есть гораздо более важные вопросы… Не задумались, зачем я к вам пришел и все эти государственные тайны выдаю?

— А что тут думать? — не стал спорить Саша. — Ясно, что я вам очень нужен.

— Умный мальчик, — кивнул полковник. — Так вот, продолжим разглашать тайны. Которые вы, как умный мальчик, сохраните в сердце своем. Короче, идея была гениальная, и действительно, эффект налицо. Только вот кое-что пошло не так… в конце концов, у нас ведь нет никакой научной теории — голая эмпирика. И получилась палка о двух концах. Возник странный эффект… Вот мы создаем эти параллельные реальности, они живут себе, никаких парадоксов, все внешне нормально. Однако само их существование… поверьте, это очень трудно объяснить… я и сам плохо понимаю, хотя я же не только полковник. Я между прочим действительно доктор наук… Очень упрощая, скажу, что энергию своего существования эти параллельные времена берут от нашей, стволовой реальности. Мы выяснили, что канал, по которому из нашего мира качается энергия в те миры — это сознание испытателей. Тех, на ком держится связь. В том числе и вы, Александр.