Милые Крошки - Левеллин Сэм - Страница 34

После того как восстановили Михаила, Кассиан перешел к пульту управления.

— Доброе утро, Палец, — сказал он.

— Доброе утро, командир.

— Пары подняты?

— Пары подняты.

Ранним утром он распорядился развести пары. Из норок и щелей, с чёрных лежанок в бункерах высыпали кочегары — золотоискатели, кладбищенские воры, охотники за кладами и прочий отстой уголовною мира, годный только на то, чтобы орудовать лопатой. Потом два-три поджигателя-пиромана побросали в просторные топки подвернувшуюся под руку бумагу и палки. Сверху посыпался уголь, занялся, разгорелся; жар охватил котельные трубки; вода закипела, превратилась в пар, и теперь он ждал за вентилями, когда его впустят в огромные цилиндры, а поршни приведут во вращение огромные валы, протянувшиеся через всю корму, и — в свою очередь — насаженные на них пятиметровые бронзовые винты. В своё время эти винты протащили «Клептоман» через Атлантику за рекордные шесть дней.

И вот сейчас, двумя часами позже, стрелки манометров подползали к красной отметке.

Кассиан открыл переговорную трубку:

— Доложите.

Из одной трубки доносилось стоголосое «Жульничество!», другая, которую слушал Кассиан, сказала: «Ворота открыты, командир. Мы готовы».

— Так, — сказал Кассиан. — Привод?

— Все системы в норме, командир, — сказал Палец.

— Мостик? — сказал Кассиан в переговорную трубку.

— Все на месте и готовы.

— Здесь — тоже.

— Тогда самый малый назад, — сказали с мостика.

— ЖУЛЬНИЧЕСТВО! — ревела далекая толпа.

«Дзынь!» — звякнул телеграф.

Пар ворвался в цилиндр. Повернулись блестящие кривошипы. Огромный корабль пришёл в движение.

Всё это время Белый Ван Дал висел на медленно растягивающихся шнурах Кассианова клея. Наконец люди увидели, что он делает. Он вытащил из-за уха карандаш и, преодолевая сопротивление клея, принялся писать на кафельной плитке размером 10x5 сантиметров, которую постоянно носил в заднем кармане своих грязных, вечно сползающих джинсов. Под ним был белый квадрат ринга; Митч-Кирпич неторопливо закусывал в своем углу, роняя на брезентовый пол рыжие кирпичные крошки. Суперинтендант Стулле Ларсен склонился над крохотным распростертым Шнифером; глаза у того опять были закрыты.

И вдруг открылись.

Они смотрели прямо вверх, и радужка со всех сторон была окружена белками. Вот они сфокусировались на спускающемся Ван Дале. Стулле Ларсен проследил за его взглядом и тоже посмотрел наверх.

И увидел — в обратном порядке — следующее: часы, два шнура клея, Белого Ван Дала и кафельную плитку 10x5 сантиметров у того в руке А на плитке — громадные каракули: «ЖУЛЬНЕЧСТВО. ОФЦАЛЬНЫЙ ПРОТЕТ».

Если не обращать внимания на правописание, формулировка была достаточно четкой.

— ОСТАНОВИТЕ БОЙ! — рявкнул Суперинтендант Стулле.

«Клептоман» снова вздрогнул. И тронулся.

На этот раз он не остановился.

Толпа ахнула и замерла. С корабельных надстроек поднялась туча чаек. Они и так уже нервничали из-за гама, а теперь с криками взвились в воздух и наблюдали своими безумными жёлтыми глазами за тем, как громадина величиной с городской квартал, долгое время служившая им домом, грузно заскользила между пирсом и складами. Они кружили, белые на фоне ослепительно-голубого неба, а громадина между тем перестала двигаться задом и двинулась передом, нацелясь носом аккурат в длинный чёрный рукав, который вёл в открытое море.

Чайки подумывали о том, чтобы снова сесть на судно. Они нерешительно летали между чёрными столбами дыма, поднимавшегося из труб, — им не очень-то хотелось садиться.

Жизнь у чаек сурова и полна неожиданностей. Чайки хорошо чуют неприятности ещё до того, как они случились.

16

Еле-еле, обеими руками, Гильдия-Строительница разлепила свои толстенные губы.

— Эй! — крикнула она голосом, всё ещё приглушённым из-за клея, и пыхтя как паровоз стала протискиваться к Капитану. — Митч! — крикнула она через толстое плечо. — Сними Дала!

Митч-Кирпич поднял руки, схватил Белого Ван Дала за шиворот и стянул его на брезент.

Ван Дал снял башмаки. Тяжёлый запах докатился до Шнифера, и он внезапно сел.

— Я победил? — спросил он.

Белый Ван Дал помотал головой — губы его никак не разлеплялись.

— А-а, — разочарованно протянул Шнифер. — Фу-у. У тебя ужасно воняют ноги.

Митч-Кирпич издал оглушительный треск.

— Нахал, — сказал он, выпустив облачко кирпичной пыли. — Пигмей.

Дальше всё развивалось очень быстро. Шнифер, заметно посвежевший после короткого сна, но по-прежнему нервно воспринимавший замечания о своем росте, укусил Митча за ногу. Митч поднял Шнифера, раскрутил его над головой и швырнул в море. Шнифер закричал:

— Я не умею плаааа аааааааа ааааааааа аааааааааа…

Слово закончилось маленьким белым всплеском в чёрном канале.

— Стоп! — крикнул Суперинтендант Стулле Ларсен и подул в свисток. Но этот звук утонул в яростном грабительском реве: ООО «Оцелот, Воспитание и Охрана Детей» набросилось на Фирму-Строительницу.

— Эй, солнышко, кончай шуршать, — сказала Капитан Белому Ван Далу на стопроцентном воровском жаргоне. — Мы облажались. Мы вели себя нечестно, что и признаю, согласно правилам, статья 14, раздел П (1). Но теперь Михаил у нас. Владение закреплено девятью параграфами закона, к тому же он всё равно принадлежал Старшему Механику, и что вы с этим можете поделать?

Лицо Белого Ван Дала затвердело, как цемент. Он ничего не ответил.

— Можете вы, например, управлять судном? — спросила Капитан. — Это означает идти по расписанию, а не останавливаться каждые десять минут, чтобы попить чайку.

— Ладно, — сказал Ван Дал. — Понял тебя. Ваша взяла. — Теперь его лицо было похоже на цемент в чане: словно лопатой, его перемешивали разнообразные сильные чувства. — Но что я скажу ребятам? И Гильдии?

— Старшой остается у нас. Вам он всё равно не понравился бы. Исландия тоже. Если кто спросит, вы победили, я вам выдам свидетельство. Мы отплываем в соответствии со статьей 28, раздел Б, а именно: в случае нарушения правил Состязания, нарушитель изгоняется из удельного владения. Нет никакой нужды в препирательствах и злостных выходках. Мы отправим вас на берег в спасательной шлюпке.

— Нормалёк, — сказал Белый Ван Дал.

— Маргаритка, — крикнула Капитан через плечо. — Попросишь Кассиана организовать это?

Молчание, если не считать оглушительного рёва дерущихся.

— Маргаритка?

Но Маргаритка словно испарилась.

Потом чей-то тихий, но звонкий голос крикнул:

— Вон она!

Этот голос прорезал галдёж побоища, как острый нож. На мгновение галдёж стих. Мгновение затянулось, превратившись в секунду, а потом и в минуту. Все глаза обратились к борту.

И вот что они увидели.

Они увидели Маргаритку в шортах и футболке. С грацией балерины она вприпрыжку бежала к краю мостика, туда, где он нависал над водой, как трамплин для прыжков в воду. Они увидели, как она вытянула руки вперед, развела их над головой и снова вытянула. А потом, прогнувшись, прыгнула с мостика идеальной «ласточкой» — вниз, вниз и вниз — и вошла в воду почти без всплеска. Раздались бурные и продолжительные аплодисменты.

— Девять баллов, — воскликнула Капитан.

— Чего делать-то? — спросил Белый Ван Дал.

— Закрой поддувало и лезь в шлюпку, цементная личность, — сказал стоявший рядом Пит Фраер.

— Что за манеры! — сказал Ван Дал, хлюпнув носом. У него никогда не было няни, и за всю его долгую преступную жизнь с ним ни разу не разговаривали в таком тоне.

Тем не менее, он спустился по трапу и втиснулся в шлюпку рядом с Гильдией-Строительницей. Белый Ван Дал принял решение. Надо завязывать с этой строительной мутью и заняться охраной. Будет форменная одежда: комбинезоны с золотыми значками и дубинки вместо молотков. Они будут торчать возле банков и ювелирных магазинов, попивать чаёк и получать за это деньги. Да и добыча в охранном бизнесе, говорят, куда богаче.