Брачный контракт, или Who is ху… - Огородникова Татьяна Андреевна - Страница 23

Все, кто ожидал очереди, были слабо проинформированы, что происходит внутри роскошной усадьбы. Охрана тщательно следила за тем, чтобы конкурсантки вовремя покидали территорию через противоположные от въезда ворота, дабы не сталкиваться с теми, у кого тур еще впереди.

Тем не менее девчонки пытались раздобыть информацию о том, что происходит, и периодически справлялись друг у друга, кто что слышал или видел. Но, к сожалению, кроме огромного указателя перед въездом с шоссе со словами «КАСТИНГ ЗДЕСЬ», никто ничего не видел.

После того как выкрикивали имя очередной претендентки из списка, казалось, раздавался дружный вздох облегчения, потому что вакансия была только одна. И если приглашали следующего, значит, предыдущая кандидатура не подошла. Это же вам не театр, когда говорят: «Спасибо, вы свободны, мы вам позвоним». Нет, здесь церемоний быть не могло. Спрос был вполне конкретный. Если девушка проходила по внешним данным на должность сожительницы владельца усадьбы, ее гонорар по прошествии двух прожитых в соответствии с прописанными в контракте условиями лет составлял 500 тысяч долларов. Полмиллиона за два года! Вы только представьте себе! Это же просто праздник какой-то. Да любая вытерпит все, что угодно, лишь бы стать обладательницей такого состояния. Причем детей в контракте не предусматривалось, там было написано только, что нужно уважать интересы заказчика, не говорить, когда не спрашивают, быть аккуратной, не опаздывать со сборами на мероприятия, ну и прочие вполне выполнимые условия.

«Что же это за блажь такая, если человек готов отвалить такие деньги всего лишь за послушание и прилежание?» Этот вопрос мучил не только Дашку, но и еще многих девчонок, которые маялись в ожидании.

«Ага! Снова берет переговорное устройство!» Это означало, что сейчас пригласят или не пригласят следующую претендентку, поэтому, когда лысый разговаривал по рации, все замолкали в ожидании.

– Сорок седьмая, заходи!

Этот номер как раз был выдан Дашке, когда она приехала на своей «девятке» к историческому месту, припарковаться ей пришлось в конце длинной вереницы машин, в том числе иномарок. «Чего им еще не хватает?» – подумала тогда Дашка.

«Ну, с Богом! Мама, болей за меня, такой шанс выпадает один раз в жизни». Дашка вошла в просторный светлый холл с мраморными полами, высоченными потолками, по обе стороны лестницы, ведущей наверх, стояли красивые золотые львы ростом выше Дашки, а она была не малышка – 180 сантиметров, идеальный рост. Весили львы наверняка больше принятого стандарта, а вот Дашка полностью соответствовала: 60 килограммов, ни больше ни меньше, грудь – третий размер, своя, ну и остальное в порядке.

Обо всем этом Даша думала, озираясь по сторонам и оценивая обстановку. «Боже мой, господи, неужели кому-то повезет жить целых два года в такой роскоши! Да на это же смотреть страшно, не то что дотрагиваться. Ладно, пусть только выберет меня, извращенец, потерплю. Может, любит групповухи, или садо-мазо, или какие-нибудь там инсценировки – все для него сделаю, я даже уже начинаю его любить, ну надо же, какое богатство!» Она даже вздрогнула, когда услышала эхом пронесшийся под лепными сводами вопрос:

– Что, нравится?

– Ну да, нравится.

В дверном проеме стоял вполне нормальный на вид мужик, даже более чем нормальный: одет с иголочки, фигура спортивная, но не перекачанная, волосы зализаны назад, глаза умные, лицо не слащавое, но красивое, мужественное, с квадратным подбородком и обалденной сияющей улыбкой. Ну, блин, идеальный мужик. Жалко, что садомазохист. Иначе зачем ему устраивать всю эту комедию с кастингом. Был бы нормальный – женился бы на любимой женщине, нарожал бы детишек, гулял бы помаленьку… Дашка чуть не прослезилась от жалости к красавчику зоофилу.

– Проходи, сорок седьмая, как тебя зовут?

– Даша.

– Фамилия?

– Климова.

– Давай, Даша Климова, снимай с себя одежду, показывай товар.

Дашка торопливо начала раздеваться. Мужик хмыкнул, но не грубо, а с пониманием, мол, сам знаю, красиво тут у меня, поэтому все раздеваются в прихожей.

– Не спеши, проходи в салон.

Блин, так это еще не салон, какой же тогда в этом доме салон?

Лучше бы он ее не провожал в этот салон. О боже, такой сказочной красоты она не могла увидеть даже во сне. Все такое торжественное, огромное, красивое и вместе с тем удобное и вполне пригодное для жизни («Ну, скорее всего пригодное», – поправилась про себя Даша). Один только хрустальный рояль, который сам по себе наигрывал какую-то легкую салонную музыку, чего стоил, но он не был огорожен никаким забором, хочешь – садись и играй. Дашка бы сыграла, если б могла. Пока что она раздевалась.

Некрофил вышел из помещения, – оказывается, ничто человеческое ему не чуждо. Не хочет смущать девушку. Или, может, пошел наряжаться – ну, там, маска, наручники, плети… Дашка аккуратно складывала свои причиндалы на спинку стула. «Интересно, трусы снимать или нет, пока оставлю, дело нехитрое».

– Климова, повернись-ка, – вдруг раздался уже знакомый голос за спиной.

«Слава богу, хоть голос не меняет, а то, я слышала, некоторые любят под маленьких деток тоненькими голосами разговаривать, да еще слова коверкать, фу, гадость!» С этими мыслями Дашка сделала поворот на сто восемьдесят градусов.

То, что она увидела, немного удивило и, надо заметить, покоробило ее. Красавчик вернулся не один. С ним был еще мужик, если можно было так назвать то, что от него осталось. В инвалидном кресле – голова с руками. Нижняя часть тела была закрыта шелковым покрывалом от Версаче.

Голова выглядела неплохо, вполне сопоставимо с Версаче, но глаза были немного усталые.

– Какой номер? – спросила она, в смысле голова.

– Сорок седьмой.

– Все, заканчивай кастинг, пусть остается.

После этих слов модное инвалидное авто резко развернулось и уехало в огромный проем.

Дашка осталась стоять, только сейчас сообразив, что нервно теребит цепочку с крестиком.

– Ну что, Климова, фартовая ты, – сказал бывший извращенец, а с этого момента помощник инвалида. – Оставайся, будешь королевой на два года, если, конечно, вести себя будешь хорошо. – Потом взял рацию и передал, наверное, лысому: – Все, отпускай контингент! Я сказал, отпускай. Невеста на базе. Какой-какой, сорок седьмой, конечно! Ну да, какое наше дело, просто засветка нужна.

Дашка все поняла, правда, теперь не была уверена, хорошо это или плохо: она вышла в финал. Единственное, чего она не уловила, – любая девчонка с номером сорок семь оказалась бы на ее месте.

Контракт был подписан всеми участницами смотра одиноких сердец, это было одним из условий, иначе к кастингу не давали допуска в виде золотого номерка на руку, да, настоящего золотого номерка, который даже можно было оставить себе на память. В общем, это было не просто галантно, но и практично, так как кастинг проводился каждые два года уже в третий раз и первые два раза, несмотря на то что золотые номерки не декларировались как подарочные, к хозяину вернулись только пять из ста пятидесяти. Остальные были потеряны в процессе ожидания. Поэтому решили сделать в этот раз широкий жест и оставить метки на память участницам соревнований, все равно не вернут.

Лысый объявил окончание медосмотра, девушки возмущались недолго, потому что тем, кто недоволен, было предложено сдать золотые номерки.

Дашка же, неуверенно озираясь, уже одетая, стояла посреди комнаты и почему-то хотела к маме. Не тут-то было. «Извращенец», которого, как выяснилось, в миру называли человеческим именем Костя, напомнил девушке условия подписанного ею договора. Костина манера разговора, простая, доверительная и одновременно сдержанная, внушала спокойствие и уверенность в том, что все будет хорошо. Правда, эту фразу Костя почему-то произнес одиннадцать раз, наверное, это был легкий сеанс гипноза одновременно с освежением памяти. Впрочем, напоминания были излишними. Текст контракта стоял у Дашки перед глазами. Он был коротким и ясным.