Ниндзя - ван Ластбадер Эрик - Страница 88

Должно быть, это сон.

Николас видел, как напряглись ее руки, когда она дернула клинок вверх, к груди. Не каждому мужчине хватило был на это выдержки и физических сил.

Бесконечно медленно, все еще держа обеими руками меч, Цзон наклонялась вперед, как живое изваяние. Наконец, ее лоб коснулся пола перед татами.

Словно по сигналу Итами вскочила на ноги. Резким движением она достала катана, который был спрятан в складках ее кимоно, и занесла его над годовой Цзон. Меч стал опускаться со сладострастным шипением, будто холодной стали не терпелось ощутить прикосновение теплой плоти.

Через мгновение голова Цзон была отделена от шеи. Только после этого ее тело безвольно упало на татами. Темная кровь вытекала аккуратной темной струйкой, словно повинуясь замыслу художника.

— Нет!

Николас, освободившись наконец от оцепенения, вбежал в комнату. Итами не отрывала глаз от прекрасного лица на полу; она даже не взглянула на него.

— Как! Как! — Мысли Николаса путались, тяжелый язык прилип к небу. Он смотрел на тело своей матери... и на ее голову.

— Дело сделано, Николас. — Голос Итами был далеким и нежным; в ее руках тускло блестел окровавленный меч, — Твоя мать — человек чести.

Пятое Кольцо

Ниндзя

I

Нью-Йорк — Уэст-Бэй-Бридж. Нынешнее лето.

Кто-то закричал еще до того, как замок разлетелся на куски и тяжелая дверь с грохотом ввалилась внутрь.

Он метнулся к окну. Он попался по собственной глупости, и теперь нужно было выпутываться, иначе все полетит к черту.

Японец мельком взглянул на женщину, распростертую на кровати. Ее кожа блестела от пота, точно намазанная маслом.

Он почувствовал приближение цунами, как только они вошли в здание, и теперь проклинал себя за промедление.

Женщина смотрела не на японца; она не сводила расширенных от ужаса глаз с Филипа, который лежал в неуклюжей позе у нее в ногах, свесив голову с кровати. Она кричала не переставая, словно сирена.

— Есть другой способ, — сказал Николас. — Лучший. — Он опустил половинку клецки в темно-коричневый пряный соус и бросил ее в рот. — Я не хочу, чтобы пострадал кто-то из твоих людей.

Кроукер удивленно посмотрел на него.

— Странный ты парень. За это нам, полицейским, платят — за риск.

Они сидели в небольшом китайском ресторанчике; здесь было многолюдно и довольно шумно.

— За разумный риск, — поправил его Николас. — А к встрече с ниндзя они не готовы.

— Ты не преувеличиваешь?

— Нет.

Кроукер отложил палочки и отодвинул тарелку, которую тут же убрал проворный официант.

— Хорошо. Что ты предлагаешь?

— Пусти меня одного.

— Ты спятил. — Кроукер ткнул в него пальцем. — Послушай, Ник, это полицейская операция. Ты знаешь, что это значит? Меня могут отстранить от работы только за то, что я беру тебя с собой. А ты хочешь, чтобы я позволил тебе пойти туда одному? Комиссар тогда разорвет меня на куски — если что-то еще останется после Финнигана, моего капитана. Так что довольствуйся тем, что есть.

— Тогда — только мы вдвоем.

— Не пойдет. В этом случае я должен был бы оставить тебя для прикрытия.

— Значит, у нас почти нет шансов.

— Все будет хорошо — пусть он только придет к А Ма.

Когда, они поднимались по ступенькам заведения А Ма, Николас думал о том, что преимущество не на их стороне, несмотря на внезапность их прихода. В отличие от ниндзя, который был теперь там, наверху, они не знали планировки здания, расположения выходов и окон. Это Николасу совсем не нравилось. На лестнице он остановил Кроукера.

— Знаешь, если только мы не схватим его в первые секунды, все пропало.

— Не волнуйся, — сказал Кроукер и направился к двери А Ма.

Он шел по тускло освещенному коридору, держа в одной руке револьвер, а в другой — ордер на арест. Эту бумажку оказалось не так просто заполучить: у А Ма было много влиятельных друзей.

Где-то жужжала неисправная неоновая лампа; с улицы послышался нетерпеливый автомобильный гудок; топот бегущих ног; резкий смех.

Дверь открылась, и Кроукер оттолкнул в сторону высокую красивую китаянку. Ордер развевался у него в руке, как птица с подбитым крылом.

И вдруг в голове Николаса выстроилась цельная картина: убийства, одно за другим, как звенья в цепи; подсказка Терри, которая теперь казалась очевидной. Хидэёси, Ёдогими, Мицунари. Сацугаи, Юкио, Сайго. Вассал, которому поручено охранять наложницу мертвого сёгуна — что ж, достаточно близкая аналогия.

“Идиот! — подумал Николас с яростью, входя к А Ма вслед за Кроукером. — Почему я не хотел в этом себе признаться?”

Кроукер уже шагал вдоль длинного коридора. Астра, открывшая им дверь, хладнокровно позвала А Ма.

— Что все это значит? — набросилась А Ма на Николаса. — Как вы посмели вломиться в мой дом? У меня есть много друзей...

— Японец, — сказал Николас на чистейшем пекинском наречии.

А Ма вздрогнула и поспешила по коридору за Николасом.

— Где он? Больше нас ничего не интересует. — Николас слегка обернулся к ней на ходу. — Вы А Ма?

Впереди раздался шум. Кроукер колотил ногой в запертую дверь.

— Он разнесет мой дом! — закричала А Ма. Она вспомнила, как среди ночи пришли коммунисты, разрушили ее дом и забрали мужа. Но здесь была Америка. Николас заметил ее волнение.

— Этот японец — очень опасный человек, А Ма. Он может обидеть ваших девушек.

Это она поняла сразу и молча посмотрела на Николаса.

— Где он?

— Там, там. Заберите его. Николас бросился к Кроукеру.

— Левая дверь! Левая!

Кроукер развернулся и выстрелил в замок. Он вошел в комнату; раздался женский крик.

Какое-то неясное движение в комнате, и Николас инстинктивно закрыл глаза рукой.

Яркая белая вспышка. Едкий запах пороха. Кроукер пошатнулся и отступил. Николас бросился в комнату и увидел, как в окне мелькнула нога.

— Господи!

Николас обернулся: Кроукер прижимал ладони к глазам.

— Что это? — спросил он хрипло.

— Фотобомба, — ответил Николас. В коридоре послышался шум голосов.

— Он ушел, Кроукер. Через окно.

Полицейский Тони Делонг получил по рации последние указания от лейтенанта Кроукера и медленно повел сине-белый автомобиль вдоль Пелл-стрит.

— Это здесь, — сказал Санди Бингемтон. — Тормози.

Делонг погасил огни и припарковал машину по диагонали, перегораживая улицу. Это должно было помешать подозреваемому улизнуть и, кроме того, остановить любопытных прохожих.

Первым вышел Бингемтон, с трудом протискивая cioe массивное черное тело через правую дверку. Он внимательно осмотрелся по сторонам. Делонг связывался по рации со вторым автомобилем, но Бингемтон считал, что важнее сориентироваться на месте. Он подумал, что попади сюда какой-нибудь зевака, дело может окончиться трагедией. Бингемтон снял фуражку, вытер рукавом лоб и посмотрел в конец Пелл-стрит, на заднюю стену здания.

Делонг выключил рацию, вышел из машины, и они вдвоем нырнули в глубокую тень соседних домов. Лейтенант дал на этот счет очень строгий приказ: не издавать ни звука и не высовываться. Делонг смотрел на ряд окон третьего этажа и думал о словах лейтенанта. Это была, конечно, не обычная полицейская облава. Но Делонг не беспокоился, он верил лейтенанту. Он проработал с ним уже почти полтора года и почти не сомневался, что во время следующего экзамена станет сержантом. Делонг этого очень хотел; он был сыт по горло патрульной службой и мечтал о работе в сыскной полиции — в этом лейтенант сможет ему помочь. А лишние деньги пришлись бы очень кстати сейчас, когда Дениза ждет ребенка.

Соседство Бингемтона придавало ему уверенности. Они давно уже работали вместе, и это было единственным, что омрачало Делонгу предстоящее повышение по службе. Но Санди не хотел быть детективом. Он был доволен своей работой. “Мое место здесь, на улице, — часто повторял он Делонгу. — Я не собираюсь заделаться канцелярской крысой”. Просто они по-разному представляли себе работу? сыскной полиции. У лейтенанта Кроукера было совсем немного бумажной работы, но Делонгу никак не удавалось убедить в этом Санди. Если этот великан что-то вбил себе в голову, тут уже...