Быть воином - Злотников Роман Валерьевич - Страница 56

Впрочем, шанс подняться на вершину успеха очень часто появляется у людей совершенно случайно. Но только на первый взгляд. На самом деле это происходит регулярно. Просто большинство людей не готовы к тому, чтобы использовать свой шанс. Человек в метро помог иностранке, с растерянным видом крутящей схему, добраться до всемирно известного музея… и вот он уже женат на наследнице миллиардного состояния. Случайность? Да, несомненно. Но… мимо той девушки прошли десятки, если не сотни молодых людей, для которых это не стало их шансом лишь потому, что они не знали языка. И кого им винить кроме самих себя? Другая пришла на кастинг в новый проект успешного продюсера – и спустя полгода толпа штурмует кассы стадионов, чтобы купить билет на ее концерт. Случайность? Несомненно. Но ведь никто не обращает внимания на то, что пока большинство ее подруг торчало в каких-нибудь «Тексти наггетс» или отрывалось «по полной» на отпадных вечеринках, она, отработав в той же закусочной полную смену, ломала и крутила свое тело в школе танцев, а затем мчалась на занятия по вокалу и сольфеджио. Ну и в оставшиееся время, которое лишь в насмешку можно назвать свободным, мчалась на очередной кастинг. А потом репортеры напишут: «Она пришла по привычке, совершенно не рассчитывая на то, что ее отберут… и вот оно чудо». А почему не рассчитывая? Да потому что до этого десятки таких же кастингов уже закончились ничем. И она почти потеряла надежду. Но, слава богу, почти…

Впрочем, бывают и другие пути. Так сказать, с заднего крыльца… Но и здесь от человека требуется быть готовым не упустить свой шанс. Просто… шансы здесь несколько другие, но и они с тем же свистом пролетают мимо неготовых…

Поэтому молодой Иллигоси страстно и неустанно работал над тем, чтобы использовать как можно больше шансов. Впервые он появился в Доме моды тогда еще молодого, но уже заставившегося всех говорить о себе кутюрье на кастинге, поскольку страстно мечтал стать манекенщиком. Он уже работал стриптизером в одном из баров на окраине Карова Божнека. А еще брал уроки танцев и вокала. Ну и еще он был готов на многое. Очень. Во всяком случае, в понимании обитателей того маленького городка, из которого он был родом. Поэтому, несмотря на патриархальные традиции его семьи, он, едва появившись в столице и, слегка обжившись, принялся активно посещать различные гей-бары. Нет, не потому, что испытывал тягу к людям своего пола или, как это любят говорить представители данного сексуального меньшинства (хотя уж меньшинства ли?), «чувствовал себя женщиной, запертой в теле мужчины», а исключительно с целью установления полезных знакомств. Вскоре эта стратегия принесла свои плоды. Так, например, место стриптизера он получил как раз благодаря одному из таких знакомств…

В Доме моде Грайрга Иммээля, тогда еще только набирающим обороты и потому активно подыскивающем персонал, он появился именно на кастинге. И в тот раз пролетел. Как он теперь понимал, только благодаря неверно избранной стратегии. Ибо, наслушавшись рассказов о том, что все известные кутюрье сплошь «голубые», он при просмотре сделал акцент именно на это. И прогадал. Поскольку Грайрг Иммээль оказался стопроцентным гетеросексуалом. Но спустя несколько месяцев, в течение которых новый Дом моды еще более преуспел, Иллигоси сумел-таки прорваться на вожделенный подиум. Однако, как выяснилось, стать звездой подиума в качестве манекенщика ему не светило. У него был довольно распространенный типаж: смуглый, стройный мальчик с чувственным ртом и черными, влажными глазами. Таких было много, и среди них уже определились свои любимчики. В том числе и в Доме моды Грайрга Иммээля. Через полгода, поняв, что на пути к следующей вершине перед ним маячит три-четыре препятствия, Карен попытался уменьшить их число, подбросив перед чрезвычайно важным показом одному из тех, кто был более популярным, чем он, в ботинки толченого стекла, перемешанного с сухой соляной кислотой. Однако, к его удивлению, парень отработал показ на все сто. И лишь закончив последний выход, рухнул на пол и застонал от боли.

Расследование по горячим следам ничего не дало. Карен тщательно подготовился к своей акции. Но Грайрг Иммээль тогда пришел в бешенство и едва не уволил всех манекенщиков, кроме пострадавшего, что заставило Иллигоси отказаться от дальнейших подобных попыток. Да и вообще, как выяснилось, карьера манекенщика не столь уж соответствует тем мечтам о богатстве и славе, которыми он жил.

Настоящий шанс ему подвернулся спустя полгода, когда на него вышел репортер, сотрудничающий с одним из гламурных журналов второго слоя, ну тех, что практически совершенно желтые (а не «с налетом» желтизны, как более солидные издания), с предложением продать кое-какую информацию о новой коллекции Иммээля. И вот здесь Карен использовал свой шанс на полную катушку. Во-первых, он совершил, с точки зрения любого практичного человека, несусветную глупость. Он отказался от гонорара, взамен потребовав устроить ему публикацию в одном из журналов. И четко определил круг тех журналов, которые его устраивают, заявив, что совсем уж «дно» ему не нужно. А во-вторых, согласился стать постоянным информатором этого репортера, на тех же условиях. Почему? Да просто увидел в этом свой шанс. И не прогадал. Конечно, у человека далекого от мира моды могло бы сложиться впечатление, что он излишне все усложнил. Ведь можно же было просто написать приличный материал и прийти с ним в редакцию. И пусть не с первого раза, но с третьего или с десятого его бы взяли – хороший текст всегда пробьет себе дорогу. Но в таком подходе был один очень серьезный изъян, который Иллигоси и собирался обойти подобным «усложнением», поскольку к тому моменту уже поднабрался опыта и больше не допускал проколов, подобных первому кастингу в Доме моды Грайрга Иммээля. И теперь он точно знал, что в той картине мира, которая прочно сидит в голове у любого редактора журнала о мире моды, манекенщики не умеют писать. Ибо они всего лишь тело, с помощью которого кутюрье демонстрирует свои таланты, с ними иногда спят либо «подкладывают» влиятельным клиенткам и клиентам. И больше ни для чего они не пригодны. А редкие исключения всего лишь подтверждают правило. В этом был некоторый парадокс, но… где и когда в этом мире хоть что-то происходит по законам логики?

Принимая его первый материал, редактор едва не скрежетал зубами, однако договор есть договор. К тому же и журнал был далеко не «Гламур элит», и среди прочей чуши, которая заполняла его страницы, вполне могла бы затеряться любая мура. Но, к его удивлению, материалец, принесенный телом, оказался вполне читабелен. Конечно, это еще ни о чем не говорило. Сколько читабельных материалов проходило незамеченными. Но Карен теперь ничего не собирался пускать на самотек. И перед выходом первого материала задействовал все свои знакомства, приобретенные в гей-клубах, чтобы его материал заметили. И второй. И третий. Ведь человек – сам кузнец своего счастья, не так ли?

Спустя полгода Карен смог уйти с подиума на куда более скромную ставку репортера одного из журналов второго слоя. Но теперь он был твердо уверен, что это всего лишь стартовая площадка. Ибо теперь он прекрасно представлял, каким образом делаются дела в мире глянца, и знал, что они ему по силам. Тем более что у него был столь выгодный козырь, как личное знакомство с самим Грайргом Иммээлем…

– О-о, госпожа Эсмерина, если не ошибаюсь?..

Лигда открыла глаза. Перед ней, со слащавой улыбкой, высился тип, с которым Грайрг сидел в тот самый вечер, когда они с ним встретились (позже, уже в монастыре, она специально провела «погружение», чтобы максимально вспомнить все, относящееся к тому вечеру). Правда, его имени она не знала.

Иллигоси окинул сидевшую за столиком женщину с легкой и изящной улыбкой на губах, в глубине которой, однако, таились насмешка и презрение. После того вечера он разузнал о ней все, под предлогом помощи Грайргу в поисках. Именно он посоветовал Иммээлю выйти на того типа, который узнал ее на глазах Грайрга, сам лично поехал с ним, а затем, когда Иммээль умчался на дальнейшие поиски, тщательно порасспрашивал господина Гржыжека. Ибо он сразу почуял, что судьба посылает ему очередной, немыслимый, невероятный шанс раздуть такой громкий и шикарный скандал, какого в мире гламура не было уже как минимум лет пять-шесть. С того самого момента, когда выяснилось, что исполнительница песен в стиле кантри Парелия Нейсмит, добропорядочная жена и мать четверых детей, спит с собственным сыном.