Последний воздушный пират - Стюарт Пол - Страница 34

— Дурацкое бревно! Чёрт тебя побери! Будь ты проклято!

— Нет, нет, мастер Плут! Так дело не пойдёт, — послышался встревоженный голос Граффбарка, который спешил подойти к его верстаку. Лесной тролль отобрал рубанок у Плута. — Вы должны чувствовать дерево, мастер Плут, — сказал он. — Должны понимать его. Изучайте его внимательно, пока не будете знакомы с каждым завитком, каждым сучком и хитросплетением волокон, образующих наросты на древесине, пока не увидите естественные формы в его изгибах. — Он помолчал. — Только тогда вы сможете найти существо, которое скрыто в нём.

Плут сердито посмотрел на мастера, и глаза его наполнились слезами.

— Но я ничего не вижу! Никого тут нет! — (Окли сочувственно покачал головой, и пучки волос у него на макушке колыхнулись.) — Погибли все мои мечты о небе! Я никогда не выйду из стен этой мастерской! Это безнадёжно! Бесполезно, бессмысленно! Какой же я неудачник!

На лице лесного тролля заиграла добрая улыбка. Глядя своими чёрными глазами прямо в глаза Плуту, он взял его за руки и сказал:

— Там точно кто-то есть. Открой глаза, Плут, и прислушайся. Пусть дерево само скажет тебе.

Плут безмолвно покачал головой. Для него это были пустые слова.

— Уже поздно, и вы устали, молодой человек, — сказал Окли, хлопнув в ладоши. — Занятия окончены!

Плут повернулся и в подавленном состоянии быстро зашагал прочь. На дворе он встретил группу лесорубов с топорами и бригаду плотников, которые выходили из дровяного склада и по тропинке, протоптанной лесными троллями, направлялись ужинать к себе домой, в деревню. Они прошли мимо него, смеясь и шутя, залитые лучами заходящего солнца. Магда остановила Плута и обняла его за плечи.

— После ужина ты почувствуешь себя лучше, — сказала она. — Сегодня твоё любимое блюдо — тушёная тильдятина.

Магда оказалась права. Действительно, на ужин подали жаркое из тильдера, и, говоря по правде, Плут обожал эту вкуснятину. В тот вечер в верхней столовой было полно народу. Несколько приглашённых профессоров сидели за центральным столом. Огромный прозрачный, как стекло, шпиндель (было видно даже, как он переваривает пищу) являлся предметом их беседы с хрупкой дамой из породы эльфов: её большие уши подрагивали, пока она ела. Парсиммон терпеливо слушал, о чем они говорят — его скромный ужин, состоявший из куска хлеба и стакана воды, стоял нетронутым.

У Плута тоже не было аппетита. Он рассеянно ковырял жаркое, помешивая в миске ложкой и забывая донести её до рта. Он обвёл взглядом сидящих за круглым столом: все смачно уписывали еду. Там расположились Магда и Стоб, смеявшиеся над анекдотом, и несколько групп подмастерьев на разной стадии ученичества, хваставшихся своими успехами друг перед другом, а также Ксант, сидевший в одиночестве и, ни слова не говоря, внимательно наблюдавший за собравшимися.

Плут вздохнул. Если он не сумеет вырезать из дерева свой небоход, то как он научится летать?

У мальчика в горле встал ком, и он не смог подавить рыдания. Слёзы набежали у него на глаза. Отодвинув миску, он вылез из-за стола и тихонько покинул обеденный зал. Когда дверь закрылась за ним, он, цепляясь за перила, спустился по винтовой лестнице Академической Башни и, минуя круглые двери спальных кабинок, вышел во тьме к колоннаде, где обычно проходили занятия по вождению небоходов.

Остановившись на краю посадочной площадки, Плут с тяжёлым сердцем уставился на тёмные воды озера. Нависшее над ним небо было затянуто пеленой, закрывшей звёзды и серебряный месяц, и в густом тумане утонули ночные голоса, обычно доносившиеся из Дремучих Лесов. Чёрные тучи собирались на северо-западе, и в надвигающейся густой мгле запахло грозой. У Плута мурашки побежали по коже.

Вдруг небо словно раскололось, и тьму прочертила зигзагом яркая вспышка молнии; вода всколыхнулась, окрасившись на секунду фосфоресцирующим зелёным светом, и углом глаза Плут заметил какое-то пятнышко, стремительно пронёсшееся над озером. И снова вода стала угольно-чёрной. Ни зги не было видно, тяжёлый воздух давил грудь.

Затем снова красно-жёлтая вспышка. По тёмной поверхности озера разбежались идеально очерченные концентрические круги: они расширялись, становясь всё менее заметными, и наконец исчезли совсем.

Внезапно совсем рядом с мальчиком раздалось шелестение крыл, и Плут увидел незнакомое ему существо, напоминавшее крупное насекомое; у него была маленькая треугольная голова и вытянутое изящное туловище в красно-жёлтую полоску. Плут наблюдал, как это чудо природы внезапно падает вниз и ныряет в воду, поднимая тучи разноцветных брызг, а потом снова устремляется ввысь. По поверхности озера снова побежали круги.

Как зачарованный Плут смотрел на него. Душа его парила, сердце билось от счастья. Крохотное создание было таким изящным, таким грациозным и пропорционально сложенным. «Само совершенство!» — подумал Плут.

Мальчик не отрываясь смотрел на него: он представил себе, как вместе с птицей он проносится над озёрной гладью, ныряет и снова взмывает в небо. У него перехватило дыхание, голова закружилась, и он радостно рассмеялся. Он хохотал и хохотал и никак не мог остановиться.

Плут спал тяжело и без сновидений. А на следующее утро, торопливо позавтракав, он побежал на верфь и принялся за работу прежде, чем его товарищи вылезли из спальных кабинок. Плут обхватил ствол дерева.

— Само совершенство! — прошептал он и вздрогнул всем телом: на него нахлынули воспоминания о вчерашнем вечере.

Взяв в руки молоток и резец, Плут принялся обтачивать бревно. Хотя было ещё темно, он работал быстро и уверенно, без перерывов. И каждый раз, когда он не знал, что делать дальше, он закрывал глаза и нежно проводил рукой по древесине; мастер Граффбарк был прав: само дерево подсказывало ему, как поступить.

Наконец грубо обрисовались формы его небохода: узкое сиденье, ровный корпус и — резная фигура на носу. Пока ещё не хватало мелких деталей, но общие контуры треугольной головы уже были хорошо узнаваемы. Плут вытачивал гнутую шею своего красавца, когда услышал шаги у себя за спиной. Должно быть, на работу спешили мастеровые — лесные тролли из соседних деревень.

Плут почувствовал чью-то руку у себя на плече.

— Ранняя пташка, — сказал Окли, и на его грубом лице отразилось изумление. — Вот это мне по душе. Ну, что у тебя там получилось? — Он поднял фонарь, чтобы осветить кусок дерева, и Плут наконец чётко увидел фигуру, которую сам вытесал из бревна. В уголках рта у него заиграла улыбка.

— Кажется, я нашёл то, что искал! — произнёс он.

— Похоже, что так, — согласился Окли. — А ты знаешь, кто это?

Плут покачал головой.

— Да это же буревестник, юноша! — сообщил ему мастер. — И поверь, встречаются они достаточно редко.

Сердце у Плута затрепетало. Он положил ладонь на грубо отёсанную голову птицы и прошептал:

— Буревестник!

Чик-чик-чик-чик….

Ритмичное постукивание когтей приближалось. Плут оторвал взгляд от клокочущего котла и увидел своего наставника — престарелого шпинделя, которому перевалило уже за третью сотню лет. Перебирая ногами, он двигался по одному из узких виадуков, образующих сеть переплетающихся дорожек в мерцающей подземной пещере. В лапах он крепко держал тяжёлый поднос.

Хотя прошло уже много месяцев с тех пор, как Плут впервые попал в Сады Света, он так и не смог привыкнуть к ним. Уходившая глубоко под землю за поляной, где росли железные деревья-исполины, огромная пещера была одним из самых поразительных чудес Вольной Пустоши. Именно здесь водились крупные стекловидные шпиндели, выращивавшие удивительный светящийся мох, который покрывал стены пещеры и чьё тихое пение не только приводило в священный трепет, но и поражало неземной красотой. Плут мог часами любоваться гипнотической игрой переливающегося света, но сейчас у него не было времени: надо было покрывать лаком корпус корабля.