Зимние рыцари - Стюарт Пол - Страница 28

Вжих!

Наследный рыцарь в блестящих доспехах тщетно пытался побороть стихию. Судно опасно накренилось, и Квинт прочёл на борту название «Палач Бурь».

Когда-нибудь он, Квинт, тоже будет тренироваться в ожидании самого главного в жизни испытания. И учитывая то, как быстро Академия теряет своих Рыцарей, возможно, даже раньше, чем он думает. Только вчера Хемфикс Рут был избран следующим Рыцарем-Академиком и теперь ждал в своей стройной башне колокольного звона.

Квинт гадал, кто из старшекурсников займёт место Хемфикса в ряду наследных рыцарей. Уж точно не он: слишком много приёмов ещё было не отработано.

— Ну, давай поворачивайся, — проворчал Квинт резко дёргая рычаг лебёдки. — Проклянут тебя Небеса!

Запряжённый, подвешенный на толстые тросы зубоскал брыкался и недовольно кричал. Пух стал уже совсем взрослым, от своих собратьев его отличал ярко-рыжий окрас и длинная кудрявая бородка. Когда привратники после выдворения Фенвила Вендикса заняли факультет Перистых Облаков, старшекурсники и наследные рыцари забрали своих зубоскалов в Верхние Палаты. Дексиель Ксексис пробовал сопротивляться, но профессора поддержали воспитанников, и рыцарские зубоскалы были избавлены от тяжёлых работ на гигантских колёсах.

— Тише, мальчик. — Квинт потрепал зубоскала по холке, продолжая сражаться с упрямым рычагом.

На практике всё было не так просто, как казалось. Накануне Квинт внимательно прослушал лекцию Фабиуса Дидекса, стараясь не отвлекаться на щебечущих губошлёпов, и помнил каждое слово.

Рыцарь-Академик должен медленно спустить зубоскала с корабля в Сумеречные Леса, мастерство достигается упорной многочасовой тренировкой на Портальной Башне.

Как только забрезжил рассвет, Квинт оставил свою просторную комнату, забрал Пуха и поднялся на самый верх Портальной Башни. Прокрутив в голове всё сказанное Фабиусом, он приступил к тренировке.

Поначалу всё шло хорошо.

Сперва он опоясал зубоскала длинными канатами, привязанными к мостику портала и сам вскарабкался в седло. Затем пришпорил Пуха, и тот, повинуясь команде, спрыгнул с башни. Теперь он болтался, как рыба на крючке, пытаясь освободить застрявший рычаг, чтобы медленно и грациозно, как наставлял профессор, опуститься на землю. А это казалось почти невозможным.

Не желая сдаваться, Квинт ещё крепче взялся за рычаг.

— Раз, два, три, — прошептал он. — Пошёл!

Он поднатужился и потянул несговорчивую железяку изо всех сил. Раздался скрежет, громкий лязг, и освободившиеся канаты поползли вниз. Медленно, хотя и не слишком грациозно, всадник и зубоскал стали опускаться.

— Тише, Пух. Всё хорошо, — уговаривал Квинт зубоскала, поглаживая того по тёплому носу. — Не волнуйся.

Они миновали половину пути, и Пух вдруг перестал извиваться. Квинт погладил верного питомца, Догадавшись, что тот боялся не высоты и тугих канатов, а нерешительности своего хозяина. Теперь, когда лебёдка работала, Квинт успокоился, зубоскал тоже угомонился. Юноша представил, как они с Пухом спускаются с небесного корабля в Сумеречные Леса.

Вжих!

Тем временем «Палач Бурь» продолжал кружить над Портальной Башней. Когда-то этот небесный корабль принадлежал пиратам и служил для перевозки нелегальной древесины и болотного жемчуга, но те времена давно прошли, и теперь наследные рыцари Санктафракса отрабатывали на нём приёмы пилотажа.

Земля была уже близко, Квинт уверенно шёл на посадку.

Теперь самое сложное, юноша вспомнил слова профессора.

Для плавного прыжка нужно быстро освободить зубоскала от связывающих его канатов. — Квинт потянул один, два, три раза. — Самое страшное, что может произойти с Рыцарем-Академиком, — это застрять в упряжи над Сумеречным Лесом. Застрять навеки.

Квинт вздрогнул и лихорадочно схватился за застёжку. Та щёлкнула, упряжь спала, и Пух опустился на посадочную платформу.

— Хороший мальчик! — воскликнул Квинт, спешиваясь. — Просто молодчина!

Он потрепал шелковистую густую бороду зубоскала. Пух заурчал и закатил глаза от удовольствия.

— Да ты неженка! — засмеялся Квинт, обнимая Друга. Внезапно над головой раздался громкий треск.

«Палач Бурь» вконец расшатался. Цепь лязгнула, натянулась и лишь чудом удержала корабль в воздухе.

Квинт увидел, что наследный рыцарь свалился с палубы. Чёрный плащ развевался за его спиной, как крылья летучей мыши, тяжёлые доспехи лишь ускоряли падение, и всё, что мог сделать несчастный, — это сгруппироваться перед падением в сугроб.

Квинт опрометью бросился к распластавшейся фигуре. Опустившись на колени подле наследного рыцаря, он стянул с него шлем и увидел знакомо улыбающееся лицо.

— Рафф? — только и смог выдавить он.

Раффикс с трудом сел.

— Квинт, старина! — поприветствовал он друга. — Ты всё видел? — Он посмотрел на Пуха. — Тренируешься? Молодец!

— Тренируюсь, — пробормотал Квинт. — Но… но, Раффикс, почему ты в доспехах.

Друг криво улыбнулся и натянул на нос очки.

— Нравятся? — спросил он со смешком. — Такие доспехи носят все наследные рыцари.

— Ты? Наследный рыцарь? — выдохнул Квинт.

— Да, старина. — Раффикс поднялся на ноги и отряхнулся. — Когда они избрали беднягу Хемфикса, его место занял я.

— Но, Рафф. — начал было Квинт. Но друг только махнул рукой.

— Знаю, знаю. — Он поглядел на слуг, собравшихся возле треснувшей цепи. — Я выгляжу не слишком обнадёживающе, но.

— Не слишком обнадёживающе? — набросился на него Квинт. — Да это сумасшествие — летать при такой погоде. Ты это знаешь, я это знаю. — Он фыркнул. — Единственный, кто пребывает в неведении, — Хакс Востилликс!

— Ну, здесь ты ошибаешься. — Раффикс вымученно улыбнулся. — Кое-кто ещё считает, что можно поднять корабль в пургу.

— Кто? — только и спросил Квинт.

Раффикс усмехнулся: — Один наш старый знакомый…

В бараках, как всегда, было шумно. С высокого сводчатого потолка гроздями свисали лампы, а воины-академики коротали вечер в общей гостиной.

Кто-то обсуждал облачные диаграммы и баллистические списки, кто-то спорил о тактическом ведении боя, кто-то полировал меч, кто-то чистил снаряжение, кто-то неспешно ужинал, кто-то с улыбкой слушал чужие разглагольствования.

Многие оттачивали боевое мастерство, соревнуясь в фехтовании, метании копий, бросании ножей. В самом центре огромного зала стоял сам Денгрив Желтоклык — избранный командир воинов-академиков.

— Нет! Нет! Нет! Менделликс! — воскликнул он, зажмуривая глаза от притворного ужаса. — Опуская меч, вы открываете себя для ударов слева.

Отстранив в сторону юного ученика, он вынул из ножен свою рапиру. Мелькнул острый клинок, и тряпичная кукла повалилась набок.

Фин ахнул, глядя, как на пол оседают золотистые стружки.

— Тренируйтесь, Менделликс! Тренируйтесь, — рассмеялся Денгрив, заметив обескураженное выражение на лице юноши. — Если, конечно, хотите в будущем побеждать на дуэлях!

В этот момент распахнулись двери, и вошёл орудийный расчёт воинов-академиков. Слуги тут же засуетились, снимая со своих господ припорошенные снегом плащи и протягивая им сухую, чистую одежду.

Отряд разместился у жаркого камина, но один из стрелков направился прямиком к командиру.

— Нам нужно поговорить о метательной машине, установленной на бастионе Колледжа Дождя, — заговорил он.

Денгрив жестом отпустил Фина и повернулся к академику.

— Я помню, Мардел, старина, — сказал он. — Как раз сегодня беседовал о них с деканом.

— Если кузнецы не починят в ближайшее время механизм, я просто не смогу позволить своим людям приближаться к ней, — кипятился Мардел. — Выходит, в первую очередь выполняются заказы привратников, а потом уже наши.

Денгрив кивнул.