Советский Союз в локальных войнах и конфликтах - Попов Игорь Михайлович - Страница 93

93

Противоречия в отношениях между КПСС и КПК начали проявляться по целому ряду принципиальных вопросов.

Москва выступала за мирное сосуществование, стремилась к устранению угрозы ядерной войны. Пекин выдвигал идею революционной войны. Хорошо известны идеи Мао о том, что «если половина человечества окажется уничтоженной, то еще останется половина, зато империализм будет полностью уничтожен».

В своих мемуарах Н. Хрущев упоминает, что Мао Цзэдун был против его идеи об одновременном роспуске НАТО и Варшавского Договора. Китайский вождь рекомендовал в случае агрессии отступать до Уральских гор, после чего в войну могли бы вступить китайцы. Представления Мао о войне, военной политике и стратегии представлялись Хрущеву «детским лепетом», что не могло не раздражать китайского лидера.

Мао Цзэдун, очевидно, не мог простить СССР нейтральную позицию по отношению к китайско-индийскому конфликту в 1959 и 1962 гг. Москва пыталась убедить Пекин в необходимости сдержанности, чтобы закрепить Индию на позициях неприсоединения. В Китае это вызвало обиду, и Мао Цзэдун обвинил Советский Союз в провоцировании войны.

Другим пунктом противоречий была оценка советского опыта социалистического строительства. Москва считала его универсальным и резко критиковала китайские эксперименты, особенно курс «трех красных знамен» («генеральной линии, большого скачка и народных коммун»). Н. Хрущев заявил китайским коммунистам, что у них нет научного коммунизма, а есть лишь одни лозунги. По свидетельству самого Хрущева, его реакция рассердила Мао, еще больше испортила взаимные отношения.

Серьезные трения возникли между Москвой и Пекином по поводу высказанного Хрущевым предложения разместить в Сибири один миллион китайских рабочих. Мао посчитал это предложение оскорблением и унижением, свидетельствующем об имперских замашках СССР. Когда же позднее Мао Цзэдун согласился с этим предложением, на попятную уже пошла Москва. Хрущев испугался, что в случае реализации такого плана китайцы смогут «оккупировать Сибирь без войны».

По мере обострения идеологических и межпартийных связей между Китаем и СССР, день ото дня ухудшались их межгосударственные взаимоотношения. Еще совсем недавно над обширными просторами Евразии летели слова песни «Москва-Пекин», китайская музыка звучала в нашем радиоэфире, и все были уверены: «русский с китайцем – братья на век». Но вот буквально в одночасье все перевернулось.

В 1960 г. в Пекине в центральных печатных органах была опубликована официальная статья «Да здравствует ленинизм!». В ней содержались подробные обвинения в адрес внешнеполитического курса Советского Союза. Критика в адрес СССР и КПСС становилась в Пекине все более массированной и резкой.

Ответные меры со стороны СССР не заставили себя долго ждать. В 1960 г. неожиданно для китайской стороны Советский Союз отозвал всех своих советников и специалистов. Советская помощь Китаю практически прекратилась. Советское руководство мотивировало это тем, что в КНР развернулась «антисоветская кампания, что условия для наших специалистов в Китае стали невыносимыми».

Отзыв советских специалистов из Китая, а их тогда насчитывалось более 1600 человек, по мнению авторитетных специалистов, вряд ли можно назвать оправданным. Эту акцию следует в первую очередь отнести к числу импульсивных, а проще говоря, безответственных действий лично Хрущева. Впоследствии Советский Союз неоднократно изъявлял готовность вернуть в КНР советских специалистов (в ноябре 1960 г., октябре 1961 г, ноябре 1963 г.), но китайская сторона отклоняла эти предложения[277].

Уже с лета 1960 г. на всей 7520-километровой советско-китайской границе стали возникать инциденты, которые постепенно приобретали все более провокационный характер. Китайские граждане, отдельные военнослужащие и группы военнослужащих демонстративно нарушали границу, ведя себя крайне вызывающе, провоцировали советских пограничников на силовой отпор. В одном только 1962 г. на границе было зарегистрировано более 5 тыс. различных нарушений режима границы. Обстановка становилась все более и более взрывоопасной. От советских пограничников в тех условиях требовались огромное мужество и выдержка.

11 апреля 1965 г. около 200 китайцев под прикрытием военных вспахали восемью тракторами участок советской территории. Встретив на своем пути заслон советских пограничников, китайские военнослужащие попытались его прорвать, допуская при этом насильственные и оскорбительные действия[278].

Большой резонанс имели события, происшедшие в Синьцзяне весной 1962 г., когда более 60 тысяч уйгуров, казахов и представителей других некитайских национальностей, спасаясь от национальных притеснений со стороны Пекина, вынуждены были бежать из родных мест на территорию советских республик Средней Азии и Казахстана. Советский Союз принял их, предоставил им места проживания, обустроил их жизнь и быт. Это не могло не сказаться резко отрицательно на поведении Пекина. Китайской пропагандой эти события были охарактеризованы как вмешательство во внутренние дела Китая, а Москва была обвинена в инспирировании массового бегства уйгуров из Синьцзяна.

В китайской пропаганде все активнее стали выдвигаться территориальные притязания. В Китае появились материалы о том, что в прошлом в состав Синьцзян-Уйгурского автономного района входили принадлежащие Советскому Союзу Коканд, Казахская республика, Северо-Западный Хорезм и другие районы. Пекин выдвинул тезис о том, что царская Россия захватила более 1,5 млн кв. км «исконно китайских земель».

В июле 1964 г. Мао Цзэдун в беседе с японской делегацией заявил: «Примерно сто лет назад район к востоку от Байкала стал территорией России, и с тех пор Владивосток, Хабаровск, Камчатка и другие пункты являются территорией Советского Союза. Мы еще не представляли счета по этому реестру»[279].

В том же 1964 г. Мао заявил, что СССР «вступил в сговор с США для борьбы за мировое господство», и между двумя державами образовались две «промежуточные зоны». К первой зоне им были отнесены все развивающиеся страны, а ко второй – развитые капиталистические государства.

В середине 60-х гг. Советский Союз был окончательно возведен в статус врага. В пропагандистский обиход вошел термин «угроза с Севера». Когда в октябре 1964 г. КНР произвела первое испытание атомной бомбы, было официально заявлено, что это сделано «во имя защиты суверенитета, против угроз США и великодержавности СССР»[280].

Отношения двух стран неизбежно приближались к разрыву.

13 октября 1964 г. в СССР произошла смена высшего политического руководства: Н.С. Хрущев был отправлен в отставку. Советский Союз в одностороннем порядке предпринял целый ряд шагов, которые должны были продемонстрировать Пекину готовность Москвы к нормализации двусторонних отношений. КПСС прекратила публичную полемику с КПК. Однако на состоявшихся встречах партийно-политического руководства двух стран СССР подтвердил свою приверженность политической линии, выработанной на ХХ-XXII съездах КПСС, в том числе и в отношении Китая.

Это никоим образом не устраивало Мао Цзэдуна. Полемика между КПСС и КПК нарастала, становилась все более и более бескомпромиссной.

28 ноября 1965 г. ЦК КПСС обратился к ЦК КПК с письмом, в котором, не вступая в полемику по вопросам идеологических разногласий, изложил программу развития двустороннего экономического сотрудничества.

В ответном письме от 7 января 1966 г. ЦК КПК заявил, что между КПК и КПСС «существует то, что разъединяет, и нет того, что объединяет».

12 января 1966 г. китайский посол в Москве Пань Цзыли официально передал письмо ЦК КПК от 7 января 1966 г. советской стороне. В нем было сказано: «Если вы хотите, чтобы мы и все другие марксисты-ленинцы перестали разоблачать вас и вести с вами борьбу, то единственное средство для этого: по-настоящему осознать свои заблуждения, полностью покончить с ревизионистскими и раскольническими ошибками, допущенными вами за период после XX и XXII съездов КПСС и после ухода Хрущева с руководящих постов, и вернуться на путь марксизма-ленинизма и пролетарского интернационализма. Никаким подштопыванием делу не поможешь»[281].

вернуться

277

Рахманин О.Б. Из истории отношений СССР и Китая (1917—1991). М., 1994. С. 26.

вернуться

278

Территориальные притязания Пекина: современность, история. Сборник. М., 1979. С. 20—21.

вернуться

279

Цит по: Бажанов Е.П. Китай и внешний мир. М.: Международные отношения, 1990. С. 64.

вернуться

280

Там же. С. 66.

вернуться

281

Рахманин О.Б. Из истории отношений СССР и Китая (1917—1991). М., 1994. С. 30.