Герои умирают дважды - Аксенов Даниил Павлович - Страница 32

Интересно то, что иглы никогда не промахивались, стоило только выбрать цель с помощью длинной черной ритуальной трубки. Ничто не уберегло бы жертву, даже могущественные артефакты. Послушники ордена Баланса (послушниками были не маги, а беспринципный людской сброд) не могли использовать свое оружие в людных местах (размер ритуальной трубки был слишком велик), но из засад разили верно.

Хромоногий был послушником. Граф тайно купил для него эту должность: орден всегда нуждался в средствах. Ему вручили оружие и, конечно, наставления. Главными были два правила: не привлекать к себе или своим делам внимание и докладывать ордену обо всем необычном и необъяснимом. Промах игл относился к последнему. Достаточно только представить для сравнения, что у человека вырвали сердце, а он каким-то чудом продолжал жить без этого органа. Конечно, второй раз вырвать сердце у него не получится. Примерно так расценивался и промах. Орден считал, что иглы не могли попасть в дух только в том случае, если никакого духа нет.

Хромоногий сдержался — не стал повторять заведомо бесполезной и даже, вероятно, опасной попытки. Он решил рассказать хозяину о неудаче, а потом выполнить свой долг послушника — доложить о ней ордену.

ГЛАВА 11

Виктор вернулся в замок в одиночестве: Ан-Суа и Ипика остались с раненым. Антипов ворвался в ворота и стал требовать у стражников, чтобы незамедлительно отправили повозку за ан-Кретой. По какому-то «случайному» стечению обстоятельств рядом с воротами прогуливался и Женар, пытающийся быть незаметным, что плохо удавалось в красно-золотом костюме. Гнев графского сынка на то, что его обманули как ребенка, слегка поутих, но не прошел полностью. Ан-Котеа присматривался, прислушивался и очень удивился появлению Ролта.

— Что случилось с благороднейшим бароном? — Женар быстро взял себя в руки и спросил, подходя к Виктору, ждущему, когда убежавший солдат вернется с телегой. — Он жив, господин ан-Орреант?

— Ранен, — кратко ответил Виктор.

— Ранен?! — притворно ахнул Женар, гадая, почему его слуга не смог выполнить своего долга. — Какая неприятность! На него напали разбойники? Или… страшно сказать… он пострадал на дуэли?

— Упал с лошади, — столь же скупо произнес Антипов.

Ан-Котеа на мгновение опешил, но его губы быстро сложились в понимающую улыбку:

— Барон — хороший наездник, господин ан-Орреант.

— Да, — согласился Виктор. — Мне тоже так показалось.

— Он не мог просто так упасть, — сдвинул брови Женар. Его мысли легко угадывались: если участники дуэли будут утверждать, что падение случайно, то это плохо, но если рассказ получится неубедительным, то это хорошо.

— Конечно. Он упал не просто так, — подтвердил Антипов.

— А как? — Ан-Котеа выглядел очень заинтересованным.

— Изящно и правильно, ваша милость. Как падают хорошие наездники.

Женар внимательно посмотрел на Ролта. Графскому сынку показалось, что над ним издеваются, но делают это неявно, исподволь. Ан-Орреант вещал с самым серьезным выражением лица. Ан-Котеа решил зайти с другой стороны.

— Если он упал правильно, то почему был ранен? — задал Женар логичный вопрос.

— Его ударила копытами лошадь, ваша светлость.

— Ударила копытами?! — Несказанное изумление отразилось на лице графского сына, отчего его усы забавно встопорщились.

— Да, ваша милость.

— Как это может быть? Вы ведь сами только что признали, что барон упал правильно, что он — хороший наездник!

— Наездник хороший, а лошадь плохая.

Женар отвернулся и посмотрел на небо, чтобы успокоиться. Лицо Ролта было непроницаемо простодушно. Если бы сын графа не имел с ним дел раньше, то мог бы поклясться, что тот говорит все это всерьез. Но ан-Котеа знал, кто перед ним. Коварный двуличный тип! Чудовищный болтун, которому удалось обманом выудить варсету и место под окном графини. Опаснейший из лицемеров, скрывающий свою сущность под маской защитника молодых дворян. В иной обстановке эти все эпитеты звучали бы как комплименты в устах Женара, но сейчас вина Ролта была не просто в том, что он решил завоевать графиню, но и в том, что делал это с помощью ан-Котеа. К тому же графского сына очень интересовал еще один вопрос: почему сорвалось покушение, если уж с дуэлью не получилось, и где хромоногий безотказный убийца?

Женар решил больше не расспрашивать Ролта, а подождать появления ан-Креты, свидетелей и своего человека. И действительно, вскоре пострадавший и свидетели въехали в замок. Бедного барона везли на скрипучей телеге, а рядом гарцевали ан-Суа и молодой дворянин Ипика.

Не собираясь лишний раз общаться со своим недругом, Женар ан-Котеа обратился к Ипике:

— Господин ан-Фадор, как же барон попал под копыта? — Он говорил нарочито громко, чтобы слышали все присутствующие. — Вы своими глазами видели, что случилось?

— Лошадь взбесилась, — просто ответил Ипика. — Барон упал, она его — копытами, а господин ан-Орреант…

— Что «господин ан-Орреант»?.. — с надеждой спросил ан-Котеа.

— Сказал, что поедет за телегой и первым ответит на вопросы вашей светлости, когда случайно встретит вас прямо у этих ворот.

Виктор не слышал этого разговора и смеха дворян, последовавшего за последней фразой Ипики. Наш герой убедился, что телега отправлена, и отбыл в сопровождении Риксты, который тоже встречал своего господина, но боялся подойти близко во время разговора Ролта с Женаром.

Нарп и Пестер уже были во дворе замка. Они сидели на скамье около высоких зеленых кустов, играли в кости и сопровождали каждый бросок театральными восторженными или разочарованными криками. Рядом стоял кувшин цирота, из которого воины отхлебывали, не наливая в кружки. Оба телохранителя тоже беспокоились за судьбу Ролта, но Виктор перед отъездом велел им помалкивать и веселиться: ведь официально никакой дуэли не было. Они справлялись с заданием как могли.

Антипов подошел к ним, и оба товарища невольно приподнялись — настолько суров был вид у их командира.

— Щиты в порядке, вижу, — произнес он. — Молот есть? Нашли?

— Вот, — ответил Пестер, показывая боевой молот, лежащий на земле, и вытаскивая из-под скамьи какой-то большой серо-белый сверток. — Как дуэль-то прошла, а? Все в порядке?

— В порядке, — отмахнулся Виктор. Несмотря на то что солнце едва перевалило за полдень, он уже очень устал. Ему совсем не хотелось ввязываться в еще одну заварушку, но выхода не было. Чем раньше начнет, тем меньше шансов на то, что его раскроют. — А это что?

— Сеть, — пояснил Пестер. — Нам ее предложил трактирщик, бывший рыбак. Очень прочная, с канатами по краям. Я думаю, возьму. Почему не взять?

— Сеть? — Антипов посмотрел на серую ткань с подозрением. — А она выдержит, если что?

— Она что угодно выдержит, — заверил Пестер. — Хоть акулу!

— Ладно. — Виктор в сетях разбирался плохо и предпочел перейти к инструктажу: — Слушайте меня. Сначала постараемся сделать все тихо. Я проскользну в ту комнату и посмотрю, что будет дальше. Если эта штука на меня не нападет, то все в порядке. А нападет — в бой вступаете вы. Тогда уж придется шуметь и вышибать двери.

— А… насколько велик риск? — спросил Пестер, покручивая седой ус.

— Если я правильно понял возможности этой штуки, то очень велик, — признался Виктор, беря кувшин и делая приличный глоток. В горле пересохло, но, к сожалению, качество золотистого напитка оставляло желать лучшего: цирот получился слишком горьким. — Но, скорее всего, пронесет. Эта штука чем-то другим занята. Когда я пойму, что мы безнадежно проигрываем, прикажу отступать, если успею. Сдадимся на милость графини — выкручусь как-нибудь, все же лучше смерти. Но, может, все гладко пройдет. Еще вопросы есть?

Через несколько минут компания почти в полном составе (за исключением Риксты, оставшегося караулить люк) пришла в каморку и спустилась в подземелье. На случай нежелательного и стремительного развития событий Виктор сообщил Нарпу и Пестеру легенду, объясняющую их проникновение: крики о помощи, доносящиеся снизу, обнаружение люка, вышибание двери, а дальше по реальному сценарию. Антипов все-таки верил в благоприятный исход и надеялся, что даже в случае разрушений удастся найти второй вход в помещения и свалить вину на выдуманных взломщиков.