Философия - Алексеев Петр Васильевич - Страница 69

То, что отмечал И. А. Ильин, касалось как политического опыта России, так и опыта других стран мира. Многое он увидел проницательно (в плане деформирующего воздействия партийности на познание). Да и вывод его оказался отнюдь не чисто негативным в отношении партийности. Он фактически оставил возможность для появления и формирования такой социальной позиции субъекта, при которой она будет опираться на истину. "Готовить для будущей России, - заявлял он, - мы должны не партийный дух, а национальный, патриотический и государственный" (там же. С. 81). "Партийность" им понималась, преимущественно, как принадлежность к политической партии, а не как определенность социальной позиции субъекта.

И тем не менее, вопрос о взаимоотношении политики и истины, политики и лжи - традиционный и всегда актуальный вопрос. Один из ответов на данный вопрос дан Н. А. Бердяевым в книге "Дух и реальность", опубликованной в Париже в 1937 г. Он пишет: "Зависимость духовности от социальной среды есть всегда ее извращение и искажение"; "классовые интересы могут породить ложь, но никогда не могут породить истины"; "в действительности мир организуется не столько на Истине, сколько на лжи, признанной социально полезной"; "есть социально полезная ложь, и она правит миром" (С. 152, 57; по изданию: Н. А. Бердяев. "Философия свободного духа". М., 1994. С. 450; 393 - 394).

Вышеприведенные рассуждения К.Мелитана, И.А.Ильина и Н. А. Бердяева относительно лжи нуждаются в самостоятельном обдумывании и анализе.

Понятие "ложь" оказывается близким по смыслу к понятию "дезинформация". Ложь всегда связана с преднамеренностью субъекта, дезинформация же может быть осознанной или неосознанной, не переставая оттого быть неправдой.

Понятие дезинформации отличается в данном отношении (в отношении интенции, намерения, направленности сознания) от понятия "ложь", кроме того, в нем оттеняется процесс передачи информации, т. е. коммуникативный, момент. "Дезинформация - передача (объективно) ложного знания как истинного или (объективно) истинного знания как ложного; оно не зависит однозначно от интенции информатора" (Свин-цов В. И. "Заблуждение, ложь, дезинформация (соотношение понятий и терминов)" // "Философские науки". 1982. № 1. С. 83). Дезинформационная интенция при этом есть стремление информатора ввести реципиента в состояние заблуждения; оно проявляется в том, что имеющаяся у информатора оценка знания как истинного или ложного противоположна той, которая сообщается реципиенту (см. там же).

Одной из разновидностей дезинформации является "полуправда", "ложь умолчанием". Тоталитарный политический режим порождает стремление нижестоящих инстанций сообщать "наверх" благополучную информацию, скрывая и замалчивая неудачи, ошибки, срывы, провалы. "Вышестоящие" не пресекают такую практику. "Ложь умолчанием" проникает и в средства массовой информации. Формируется иллюзия в "успешном прогрессе", тогда как на самом деле - кризис, распад, движение вспять.

Рассмотрим теперь феномен "заблуждение", причем применительно к науке.

Существует взгляд, будто наука имеет дело с объективными истинами, и только с истинами. Выдающийся физик Луи де Бройль писал: "Люди, которые сами не занимаются наукой, довольно часто полагают, что науки всегда дают абсолютно достоверные положения; эти люди считают, что научные работники делают свои выводы на основе неоспоримых фактов и безупречных рассуждений и, следовательно, уверенно шагают вперед, причем исключена возможность ошибки или возврата назад. Однако состояние современной науки, также как и история наук в прошлом, доказывают, что дело обстоит совершенно не так" ("По тропам науки". М., 1962. С. 292 - 293). Наряду с фактами и теориями в научном познании встречаются псевдофакты, псевдотеории; имеется здесь и дезинформация, и ложь. Вспомним хотя бы псевдонаучные концепции Т.Д. Лысенко и О. Б. Лепешинской.

В сводном реферате "Мошенничество в науке", помещенном в сборнике ИНИОН АН СССР "Науковедение" (1989, № 1), прореферировано 10 работ зарубежных авторов, посвященных этой теме. Названы имена некоторых ученых, обвиняемых в мошенничестве в науке (У. Мак-Брайд, Р. Статски и др.). Отмечается, в частности, что с 1980 г. (статья опубликована в 1987 г.) в США как минимум 25 случаев научного мошенничества попали в печать и еще 7 были рассмотрены конфиденциально. Приводится и ряд других цифровых данных. Среди причин подтасовок наблюдений и экспериментов: гарантировать финансирование своих исследований, закрепить за собой приоритет и др.

В реферируемой статье сотрудника Мэрилендского университета А. Шаму отмечается некоторое изменение ситуации в современной науке по сравнению с недалеким прошлым. Чистота науки, по его мнению, всегда покоилась на двух китах: воспроизводимости научных результатов, а также честности и добросовестности людей, занятых научными исследованиями. Эти два принципа неплохо срабатывали в прошлом, частично потому, что ученых было немного, количеству публикаций не придавалось большого значения, а возможность публиковать свои исследования они получали после тщательной проверки своих выводов. Сто лет назад, пишет он, казалось немыслимым, чтобы исследователь публиковал по 50 статей в год, а сейчас ученые не только по многу лет выдерживают этот темп, но и стремятся превзойти его. Кто в состоянии проверить или воспроизвести результаты, содержащиеся в этом водопаде работ?

Д. Е. Кошланд обращает внимание на усложнение экспериментов, требующих очень тонких и сложных навыков и чрезвычайно больших финансовых затрат, что приводит к значительным трудностям при попытках воспроизвести эксперименты с целью проверки истинности их результатов. В то же время тот факт, что кому-то не удалось повторить опыт, еще не означает, что результаты оригинального эксперимента фальсифицированы.

Рассматривая вопрос о мошенничестве в науке, следует иметь в виду возможность непреднамеренных ошибок или таких ситуаций, когда ученый, фактически невиновный в ошибке, обвиняется в подлоге. Пример тому - опыты П. Каммерера с пятнистой саламандрой в террариумах с разной окраской, имевшие целью подтвердить механола-маркистскую концепцию. Не выдержав "разоблачений", он покончил жизнь самоубийством (1926 г.).

Заблуждение представляет собой своеобразное теоретико-познавательное явление. Оно есть непреднамеренное несоответствие суждений или понятий объекту. Свойство непреднамеренности делает его существенно отличающимся от лжи и дезинформации. В основе заблуждений может находиться дезинформация, но они могут порождаться и другими факторами.

Причины появления заблуждений в науке, естествознании многообразны. Из гносеологических причин можно указать на характер поиска истины: он всегда сопряжен с выдвижением предположений, догадок, гипотез. Субъект накладывает на область неизвестного свои предварительные представления, базирующиеся на уже известном. Истолкование же области неизвестного с позиций известного далеко не всегда истинно. К гносеологическим факторам относится также многогранность объектов изучения и нередко фрагментарное, поначалу одностороннее их отображение (вспомним хотя бы историю развития знания о природе света, где сначала познавалась одна сторона внутреннего противоречия, затем другая). Часть выдается за целое, одна сторона, один элемент - за всю систему. В результате полученная первоначальная истина трансформируется в не-истину. Ученого постоянно подстерегают коллизии гносеологического характера. "Все существенные идеи в науке, - подчеркивали А.Эйнштейн и Л.Инфельд, - родились в драматическом конфликте между реальностью и нашими попытками ее понять" ("Эволюция физики". М., 1948. С. 237 - 238).

Предположения и гипотезы, неизбежные в поиске истины, сами по себе ни истинны и ни ложны: одни более достоверны, другие менее достоверны или совсем не достоверны. Но субъекты, особенно если над ними довлеют узкогрупповые или социальные интересы, способны это гипотетическое знание возводить в разряд истинного.

Истина не лежит на поверхности явлений, но глубоко и "хитро" сокрыта ими. Нужны предположения, их сопоставления, проверка. При этом возможны ошибки, заблуждения. Академик П. Л. Капица подчеркивал, что ученый имеет право на ошибку; ошибки, говорил он, не есть еще лженаука. "Лженаука - это непризнание ошибок. Можно сказать, что ошибки - диалектический способ поиска истины. Никогда не надо преувеличивать их вред и уменьшать их пользу" ("Приглашение к спору" // "Юность". 1967. № 1. С. 80).