Царь грозной Руси - Шамбаров Валерий Евгеньевич - Страница 133

Но в это же время царю был нанесен еще один удар. Подлый, исподтишка. Внезапно умер его сын Иван… Хотя здесь, наверное, читатель вправе выразить недоумение — как же это, удар царю? Все знают, что сам царь нанес сыну удар в висок. Даже Репин картину написал… Да, «все знают». Но мало кто знает, что у Репина после создания этой картины стала быстро сохнуть рука. Ведь и в Священном Писании сказано: «Не прикасайтесь к помазанным Моим» (Пс. 104:15). Но давайте для начала оставим то, что было наворочено в художественных произведениях и обратимся к строгим фактам. Они были выявлены в XX в. при вскрытии царских гробниц. Волосы Ивана Ивановича очень хорошо сохранились, но химический и спектральный анализ ни малейших следов крови на них не обнаружил. Когда обмывали покойного, полностью удалить их было нельзя, какие-то частицы должны были остаться. А найти, видать, сильно хотелось, разными способами исследовали — и не нашли! Зато нашли, что содержание мышьяка в останках втрое выше предельно допустимого уровня, а ртути — в 30 раз [69, 83, 84]. Царевича травили не единожды. И этому имеется подтверждение в документах: Иван неоднократно болел, в 1570 г. сделал большие вклады в Кирилло-Белозерский монастырь, даже не исключал, что при дальнейшем ухудшении здоровья пострижется [72].

Кстати, в подобных случаях, когда оказывается, что «все знают», имеет смысл разобраться и с вопросом — откуда? Откуда пошло это «знание»? Из летописей? Нет. Все русские летописи указывают только то, что царевич «преставися» 17 ноября. Упоминается, что он скончался в Александровской Слободе, отправившись на богомолье (с проломленной головой?!) О сыноубийстве пишет лишь Мазуринский летописец — польский, настроенный антироссийски. Но и он наряду с этим приводит другую версию, что царевич умер от болезни.

Не исключено, что у него действительно случилась какая-то размолвка с отцом, такие сообщения есть. Но, во первых, об этом пишется не наверняка, как о слухах — «глаголют нецыи». А во вторых, например, Псковская третья летопись никак не связывает это столкновение со смертью, они значительно разнесены во времени. Слух о конфликте — 7089 г. (до 31 августа 1581 г.) Смерть — 17 ноября. А перебежчик Давид Бельский рассказывал полякам об этой размолвке в мае, за полгода до гибели царевича! И французский капитан Маржерет, долгое время служивший при русском дворе, подтверждал, что смерть наследника от побоев — ложный слух, «умер он не от этого… в путешествии на богомолье» [62, 105].

Но мы знаем и другое: кто был первым автором версии о сыноубийстве. Антонио Поссевино. Что ж, практика информационных войн в XVI в. была уже отработана. Вспомним, что и Селима I, нарушившего интересы папы и итальянских купцов, произвели в «отцеубийцы», «братоубийцы». (А вот о пьянстве и безобразиях Селима II европейцы не упоминали никогда!) Поссевино в своих записках изложил, якобы царь случайно встретил во дворце (в московском!) беременную жену сына, ходившую в одной нижней рубахе. Начал ее бить за неподобающий вид, появился и вступился царевич, и ему попало [97]… Однако иезуит никогда не бывал в жилых покоях царской семьи, поэтому не знал, что встретить в коридоре сноху «в неглиже» было невозможно. Дети государя и их жены жили в отдельных теремах, выходили оттуда в сопровождении целой свиты ближних боярынь и служанок. Да и с чего бы беременную понесло в одной рубахе из своего терема во дворец — в ноябре?!

Позже появилась вторая версия. Дескать, царевич был недоволен ходом мирных переговоров, требовал продолжать войну до победного конца, выступил на заседании Боярской Думы, Иван Грозный разгневался и… [49] Не сходится. Потому что наследник умер за месяц до начала переговоров. Третья версия, Горсея — столкновение произошло из-за того, что Иван Иванович по собственным делам дал кому-то подорожную на 5 или 6 почтовых лошадей. Это более правдоподобно. Гонять по личным нуждам государственную почту было негоже. Было ли рукоприкладство? По русским традициям, глава семьи имел право наказывать детей независимо от их возраста. Но в данном случае это сомнительно. Причина-то пустяковая. Иван Васильевич мог сделать сыну выговор, внушение.

Ну и наконец, государь чисто физически не смог бы бить сноху или царевича, потому что накануне трагедии они находились в Москве. А Иван Грозный всю осень провел в военной ставке в Старице! Без сына. Царевич обычно бывал с ним в походах, в августе они вместе встречали Поссевино. Но в сентябре-ноябре наследник рядом с отцом ни в одном источнике не упоминается. Отсюда можно выстроить последовательность событий: сын работал в столице, где оставались Боярская Дума, приказы — занимались формированием пополнений, сбором денег и т.д. Получив отраву, Иван заболел. Потом почувствовал себя лучше, поехал на богомолье, но по дороге, в Александровской Слободе слег окончательно.

И лишь тогда, в ноябре, из Старицы спешно выехал царь. Данный факт тоже зафиксирован. Клеветники даже объявляли, будто он струсил и сбежал от конницы Радзивилла (которую разгромили под Торопцом, за 200 км от Старицы). Хотя достаточно сопоставить даты, чтобы увидеть, отец помчался к сыну в Александровскую Слободу. Причем перед этим он собирался ехать не в Слободу, а в Москву, обещал быть на заседении Думы. Но 12 ноября написал боярам, что не сможет, поскольку наследник «ныне конечно болен» [138]. (Между прочим, не на этом ли заседании, несостоявшемся, сын «выступил» против отца? Видать, на этом. Никаких других заседаний Думы, где они могли встретиться, осенью не было!) Из столицы в Слободу выехал Никита Романов с врачами и лекарствами. Они не помогли…

Кому было выгодно убийство? В первую очередь, внешним врагам. Оно позволяло в критический момент деморализовать царя, парализовать его волю, обезглавить русскую власть и командование. А вопросы чести для Батория никогда не были препятствием. Можно ли говорить о «рыцарстве», если Шуйскому из польского стана прислали ящик с «подарком» от прежнего сослуживца Ференсбаха? Хорошо, что заподозрили неладное, пригласили мастера, вскрывшего ящик сбоку. В нем лежали несколько заряженных пищалей, обсыпанных порохом. Того, кто откроет замок, должно было убить пулями и взрывом. Но и такие методы врагам не помогли. Царь уже 28 ноября смог вернуться к делам, принимал гонцов с фронта. Хотя только Господь знает, как же тяжело это давалось! Старший сын был его любовью, его надеждой, он сам учил Ивана и готовил себе в преемники.

А под Псковом осаждающим становилось все хуже. Они страдали от холодов, снегов. Русские отряды обложили их, в лагере начался голод. Хлеб и мясо продавались за огромные деньги, лошади подыхали. После трех провалов штурмовать больше не решались. Наоборот, уже не поляки, а защитники Пскова досаждали им атаками. Он-то зимовал в тепле, припасов хватало. За 147 дней осады воины совершили 46 вылазок, во множестве убивали врагов, уводили пленных. Наемники начали уходить прочь. И в такой ситуации королю все-таки пришлось согласиться на переговоры. Впрочем, невзирая ни на что, Баторий еще вынашивал другие планы. Уехал в Польшу на сейм просить денег, набирать новую армию.

Тем не менее, 13 декабря в деревне Запольский Ям делегаты двух стран открыли мирную конференцию. Нет, Поссевино ничуть не помог русским. «Посредник» явно и откровенно подыгрывал панам. Нажимал на наших послов, Елецкого и Олферьева, домогаясь уступок. Шпионил, стараясь вызнать их секреты и передать королевским дипломатам. Когда зашел спор о титуле царя, иезуит даже ухватил Олферьева за шиворот, вырвал у него бумаги и растоптал — в бешенстве кричал, что титулы имеет право давать только папа. Однако на ходе переговоров сказывались совершенно другие факторы. Поражения и огромные потери отрезвили панов и шляхту. Теперь они считали — надо мириться, чтобы удержать приобретения. Сыграл свою роль и ловкий дипломатический ход Ивана Грозного. Воинственные проекты Батория перестала поддерживать католическая церковь. Победы кончились, значит, следовало быстрее заключать мир и приводить царя к унии — пока он под влиянием своих успехов не передумал. Сейм не желал давать королю субсидии, и золотой поток с Запада тоже пресекся.