Блуд на крови. Книга вторая - Лавров Валентин Викторович - Страница 37

Вдруг покой ее был нарушен самым необычным и тревожным образом. Кто-то сильно долбил в дверь и кричал: «Мария, Мария, скорей отвори!»

Она быстро сунула ноги в валенки, накинула на голое тело бараний тулуп и поспешила в прихожую:

— Кто там?

— Это я, — раздался громкий тревожный голос. — Архипов Иван, дворник. Скорее открой, горим! Пожар!

Мария быстро стукнула по щеколде, распахнула двери. Иван был страшно взволнован, что-то говорил о том, что из комнаты барыни валит сильный дым, что надо что-то делать, а что именно, он, Иван, сообразить не может, потому как сам во время сна наглотался дыма. Мария мгновенье подумала, потом сказала:

— Стой тут в прихожей, я хоть малость облачусь!

Она поспешила в комнату и сбросила прямо на пол тулуп с плеч, между раздвинутых занавесок Иван увидал ее белое тело с небольшими крепкими грудями. Мария натянула на себя зеленое байковое платье, крикнула:

— Иди сюда!

Когда Иван вошел, весь дрожа от возбуждения (Мария давно ему нравилась), девка сказала:

— Ванька, а что-то ты ко мне прибежал? Я-то вить в другом флигеле, у вас там есть суседи поближе.

Иван помялся. Он, честно говоря, и сам не знал, почему прибежал именно к Марии. Потом произнес:

— Ты завсегда рано подымаешься, а наши жильцы подолгу дрыхнут.

— А не сгорят?

— Не должны, по всему вероятию. В хозяйкиных комнатах дым валит, а огня не видать пока. Готова? Ну, побегли шустрей.

Они пришли в кухню, где жил Иван. Далее, в комнаты хозяйки, двери были закрыты изнутри. Пахло гарью, тянуло дымом.

Иван бросился к дверям, стал долбить в них кулаками:

— Барыня, барыня! В ответ — молчание.

— Ванька, брось руки отбивать, — сказала Мария. — Иди-ка ты в участок и заяви. Тут дело нечистое.

Иван почесал в затылке и отвечал:

— И то!

Он медленно натянул на себя башлык, надел шинель и отправился в полицейскую часть. Дежурный офицер накричал на него:

— Из-за всяких пустяков полицию беспокоить? Разбаловались!

Офицер был не в духе. Ночью в участок привели буянившего господина, избившего сначала извозчика, а затем и вступившегося за него городового. Офицер накричал на хама, а затем без лишних разговоров закрыл его в кутузку. Лишь ближе к утру выяснилось, что арестант — племянник генерал-губернатора. Буян с извинениями был выпущен, посажен на извозчика, которому дали приказ доставить господина домой без взимания платы.

Теперь офицер боялся взбучки за свою излишнюю строгость к лицу высокопоставленному. Впрочем, смягчившись, он посоветовал Ивану:

— Иди к городовому. Скажи, что я приказал ему явиться на место происшествия и разобраться в случившемся по всей форме.

Иван поплелся искать городового.

Тот стоял на посту. Иван передал ему устный приказ офицера.

Фамилия городового была Кунявин. Это был человек среднего роста, с широченными плечами и обветренным лицом, с рвением несший свою нелегкую службу.

— Ты, дурья башка, посмотрел бы прежде, чем бегать в участок! — Кунявин выразительно постучал себя по голове. — Вот наперлось в Москву всякой деревенщины! Ну, поворачивай живей. Побежали!

Кунявин действовал решительно. Едва он ворвался в дом, в котором уже никто не спал и на лестнице толпился народ, как крикнул:

— Топор, быстро!

Мария, вертевшаяся рядом, схватила чей-то топор, протянула городовому. Тот обушком долбанул в дверь Варвары Михайловны, зарычал:

— Открыть! Почему дым валит?!

— У барыни двери замкнуты изнутри-с, крючок накинут, — угодливо пояснил Иван. — Тут апартаменты имеют свое расположение. Кухня, где мы сейчас стоим, соединяется с гардеробной. Затем гостиная с пикусами, а оттедова ход в кабинет с диваном, который есть альков. Вы лицо при исполнении, так что могите двери высаживать…

— Без тебя знаю, что я должен делать, — добродушно огрызнулся Кунявин. Он ловким движением сильного и уверенного в себе человека вставил топор между дверным полотном и притолокой, нажал на топорище, и дверь распахнулась.

Здесь, в гардеробной было довольно дымно, гораздо сильней, чем в кухне. Дверь в гостиную тоже была закрыта изнутри.

— Вон ключ торчит, — показал Иван, кашляя и вытирая слезящиеся от дыма глаза. — Виднеется с той стороны.

Кунявин, действуя как заправский взломщик, в мгновенье ока вскрыл и эту дверь. В Гостиной стоял уже плотный дым. Дышать стало трудно. Городовой, направляемый за руку Иваном, повторявшим: «Моя бедная барыня, что с вами?», с разбега высадил могучим плечом дверь в кабинет. Тут уже совсем нечего нельзя было рассмотреть, да и дышать стало невмоготу — дым был таким густым.

Подскочив к светлому пятну окна, Кунявин шашкой высадил стекла. Дышать стало чуть легче. Другие окна, замазанные на зиму, Иван открыл с помощью топора.

Когда дым несколько рассеялся, присутствовавшие были поражены леденящей душу картиной. Впрочем, приведем небольшой отрывок из следственного дела: «Произведенным января 21-го 1893 года… осмотром места происшествия, обнаружен труп потомственной дворянки В.М.Карепиной, 68 лет (ошибка, правильно — 70 лет — В.Л.), лежавшей на полу в одной сажени от письменного стола на тумбочках, головой к правой его стороне, а ногами к торцовому окну. Верхняя часть тела обгорела до неузнаваемосmu, так что на ней не сохранилось одежды. Руки согнуты в локтях и находятся в так называемой «позе боксера». Правая рука выше левой, будто защищает лицо, голова и плечи оттянуты назад. Платье от пояса до туфель в абсолютном порядке: даже юбка поправлена На краю письменного стола — резервуар от столовой лампы типа «Самсон», а на расстоянии четверти аршина ближе к центру стола лежит стекло от лампы и разбитый флакон из-под керосина. На столе и возле стола явно различимые выгоревшие пятна от керосина. Все бумаги и книги на столе обнаружены в некотором беспорядке. На столе лежит почти законченный вязкой красный шерстяной чулок с пятью спицами. Правая тумба и средний ящик открыты. Имеющиеся там бумаги находятся в некотором беспорядке. Половицы с обеих сторон пострадавшей сильно прогорели насквозь и образовались отверстия до четырех, а в отдельных местах до пяти вершков»… Началось следствие.

ВОПРОСЫ И ОТВЕТЫ

Молодой следователь Филиппов рьяно принялся за дело. Он два раза тщательно допросил Ивана Архипова. Тот обстоятельно рассказал о таинственной грабительнице в мужском платье, о смерти Мими, о страхах покойной. Были опрошены и местные дворники — самые верные стражи порядка и надежные осведомители. Они подтвердили слухи о даме, переодетой мужчиной, но никто кроме Архипова, как выяснилось, ее не видел.

Последнее, впрочем, было легко объяснимо. Подозрительная особа интересовалась домом покойной, поэтому там она чаще всего себя и проявляла. Но Филиппов в личном докладе Эффенбаху уверенно заявил:

— Думаю, что дама в мужском платье — плод фантазии Ивана Архипова. Собака съела какую-то дрянь и сдохла без постороннего участия.

— А кража саквояжа с ключами?

— Дело для Москвы обычное. Ежедневно у кого-то вырывают из рук сумки. А тут грабитель видит, что в пустынном переулке идет одинокая старуха. Вырвал сумку — и айда, через проходные!

— Хорошо, твое мнение, Филиппов: убийство или…

Филиппов уверенно тряхнул головой:

— Несчастный случай! Пострадавшая смахнула нечаянно лампу, керосин попал на кофту. Все сразу вспыхнуло — порохом! Останки отправляли медикам на экспертизу, те не нашли никаких механических повреждений ни на черепе, ни на отлично сохранившейся нижней части туловища. Почему в ящиках стола перерыты бумаги? Сама что-нибудь искала.

Эффенбах задумчиво стучал карандашом по столу:

— Твоя версия складная. И я с тобой соглашусь, коль скоро ты, Филиппов, ответишь мне на единственный вопрос: почему в доме не обнаружены ценные бумаги и наличные деньги, не считая каких-то копеек в кошельке? Старуха все-таки не была такой бедной, как прикидывалась. Шутка ли, владелица семи домов! И даже драгоценностей не нашли, а уж какие-никакие должны быть в подобном хозяйстве.