Колдовское наваждение - Клоу Аннет - Страница 24

— Федерико! — воскликнула Патриция, и слезы градом брызнули из ее глаз. — Да пойми же ты! Я вынуждена была это сделать!

Брат с каменным выражением лица отвернулся от нее. Патриция разрыдалась, а Эмиль с остервенением схватил заключенного и придавил его всем своим телом к стене.

— Я бы с радостью убил тебя! — прошипел он ему на ухо, — но, видит Бог, я пообещал Патриции спасти твою жизнь.

— Эмиль, остановись! — закричала Патриция, ухватив его за руку. — Он же беспомощный, в кандалах... ты не посмеешь, Эмиль! Ты же ведь мне обещал.

Эмиль повернулся к Патриции. Лицо его было перекошено от злости.

— И ты даже сейчас любишь его? — грубо спросил он.

— Да! Прошу тебя, Эмиль! Я обещала, что сделаю все, что ты пожелаешь, только отпусти его! — кричала Патриция.

Если бы он, Эмиль, оказался на месте этого мятежника и Патриция так любила бы его, то он готов был умереть ради такой любви. Что за подлец этот мятежник! И Эмиль ненавидел его всеми фибрами своей души, ненавидел за то, что ему пришлось так поступить с Патрицией. А она еще рискует честью ради его спасения! Только большая любовь к этому человеку заставила ее пойти на такой позор! От этих мыслей Эмиль еще больше разгневался. Он отвернулся от Патриции, подошел к двери, открыл ее и позвал:

— Корпорал!

Когда конвоир появился в дверях, Эмиль сказал ему:

— Я узнал, почему этот молодой человек оказался в гражданской одежде. Я не могу этого объяснить тебе, это — секрет. Ты тоже не должен ничего говорить. Сними с него цепи и выпроводи его. Дай ему это сопроводительное письмо.

Конвоир удивленно посмотрел на майора, а затем в лицо арестанту. И тот, и другой были мрачными. Конвоир не мог понять, что здесь произошло. Он недоуменно пожал плечами.

— Да, сэр, — ответил конвоир, отдав честь, и отступил в сторону, пропуская впереди себя Фурье.

Арестант в последний раз посмотрел на них и молча вышел. Конвоир вышел за ним, плотно закрыв за собой дверь.

Патриция, ослабев, прислонилась к столу Эмиля и стояла неподвижно. Федерико презирал ее за то, что она сделала, и она не сомневалась в том, что все поступят так же. Она станет изгоем в обществе. Она сможет общаться только с вражескими солдатами и с грязными женщинами, которых они используют. Так вот кем она станет — продажной женщиной. И все почему? Потому что не могла допустить смерти Федерико и должна была спасти его.

Теперь, когда все ушли, Эмиль смотрел на нее презрительно и надменно — так, будто бы именно она причинила ему боль.

Патриция гордо подняла голову, и смело посмотрела ему в глаза. Да, он разрушил ее жизнь, но она будет проклинать себя, если позволит ему увидеть, что она духовно сломлена.

— Ну, какие будут распоряжения, хозяин? — с иронией спросила Патриция.

Эмиль изумленно посмотрел на нее и сказал ледяным тоном:

— Ступай домой и упаковывай свои вещи. Я пришлю одного из своих солдат с экипажем, чтобы перевезти тебя.

— Упаковывать свои вещи? — недоуменно спросила Патриция.

— Да, — ответил Эмиль. — Ты переедешь ко мне на квартиру. Я сейчас проживаю в доме Ланкастеров во Французском квартале.

— И я буду жить с тобой?

— Конечно. Где еще может жить моя любовница? Только не вздумай надуть меня!

Кровь застучала в висках у Патриции. Всем своим видом Эмиль показывал свое презрение к ней. Она поняла, что он хочет устроить ей публичное унижение. И почему он так ненавидит ее? Почему он так хочет опозорить ее?

Эмиль подошел к ней и поцеловал так, как будто ставил на ней свое клеймо. Патриция стояла как мертвая. Ее пассивность снова привела Эмиля в бешенство. Поспешно отойдя от нее, он резко произнес:

— Иди, иди к себе домой и быстро упаковывай вещи!

Патриция подошла к двери, но перед тем как открыть ее, повернулась и сказала:

— Я ненавижу тебя. Я буду делать все, что ты хочешь, потому что дала слово. Но помни — я всегда буду тебя ненавидеть. И никогда, никогда не прощу тебе этого позора. Знай, что каждый раз, когда ты будешь со мной, это будет насилие. Я никогда больше не отдамся тебе по своей воле.

Сказав это, Патриция вышла.

ГЛАВА 7

Дрожащими руками, торопливо Патриция собирала свои вещи. Скоро за ней приедут, а она еще не готова. Ей не хотелось, чтобы экипаж с солдатом-янки долго стоял у их дома. Она беспорядочно бросала в чемодан платья и обувь, ночные рубашки и драгоценности.

В голове все хаотично перепуталось, но одна мысль беспрерывно возвращалась. Она думала, что ждет ее впереди. Стыд и одновременно желание быть с ним боролись в ее сознании.

Проститутка майора армии янки! Весь город будет презирать ее. Она станет позором семьи. Патриция не сомневалась, что все родственники, так же, как Федерико, отвернутся от нее и скажут — даже смерть была бы лучше. Все будут показывать на нее пальцем, и она никому не сможет прямо смотреть в глаза. Жизнь с Эмилем Шэффером будет для нее сущим адом.

Покорившись ему, она лишилась всякой защиты и помощи. Он будет делать с ней все, что захочет. Она задрожала. Увидев его в гневе, она поняла, каким жестоким он может быть. И еще... Ее сердце забилось в груди сильнее... Что она будет испытывать, когда он станет ее целовать? Мысль о его страстных поцелуях, о его умелых ласках заставила ее трепетать.

«Нет, это невозможно», — успокаивала себя Патриция, ведь она теперь прекрасно знает, какой он негодяй. Она презирала его и знала его намерения. Он добивался только одного — затащить ее к себе в постель. Господи, как трудно теперь ей придется!

Патриция закрыла крышку последнего чемодана и заперла его на замок. Несомненно, она что-нибудь забыла...

Предстояло самое трудное для нее — объясниться с матерью. Малодушием будет ее тайный отъезд, и никакая записка не сможет оправдать его. Вся трепещущая от страха, Патриция вошла в гостиную. Тереза сидела, откинувшись в кресле, и все еще плакала о Федерико.

— Мама, все в порядке, — сказала Патриция. — Майор Шэффер уже отпустил Федерико.

— Что? — переспросила Тереза, не веря своим ушам. Она приподнялась, и на лице ее смешались удивление и облегчение.

— Ну как это все произошло? Что случилось? — спросила Тереза.

— Я заключила сделку с майором, — прямо сказала дочь. — Он согласился отпустить Федерико в том случае, если я стану его любовницей.

Миссис Колдуэлл взглянула на свою дочь как на сумасшедшую. Все, что она услышала, было подобно грому среди ясного неба.

Тереза только и сумела прошептать: