Вампиры здесь тихие - Никитина Елена Викторовна - Страница 57

Тишина, наступившая после такой прочувствованной отповеди, просто оглушала. Мои спутники виновато потупились, чувствуя себя ужасно глупо. Еще бы! Какому мужику понравится, когда его, как несмышленого кутенка, мордой в лужицу тыкают за разные непотребства?

— Светлана права, — первым подал голос Стефианир. — Идем, пока у меня еще есть силы держать себя в относительной лояльности к вашему убогому человечеству, — и, ни на кого не глядя, направился к приопущенному электронному шлагбауму с горящими в обоих направлениях зелеными стрелками.

Под ногой вампира жалобно хрустнули остатки моего мобильника. Вот и еще один труп. Пусть мой телефончик был относительно простеньким, без всяких современных, по большей части совершенно ненужных наворотов, но он вот уже четыре года служил мне верой и правдой. Жалко его…

Вадим, больше не говоря ни слова, чтобы не спровоцировать очередной приступ кровожадности у неуравновешенного вампира, поспешно затолкал тело бедного Михалыча в каморку (получилось бесцеремонно и грубо, но тут уж не до фамильярностей) и поспешил за своим будущим подопытным.

Я подняла то, что осталось от моего телефона, и сунула ни на что не годные обломки в карман. Вдруг пригодится еще.

До вожделенной лаборатории профессора Назарова мы шли довольно долго. Коридоры петляли во всех возможных направлениях. Лестницы заканчивались в самых неожиданных местах, приходилось добираться до очередной из них через весь этаж, снова спускаться, потом подниматься… Я запуталась тут уже через пять минут. Интересно, сам Вадим долго запоминал дорогу до своего рабочего места или он нас сейчас специально запутать хочет? Ладно я, пространственное ориентирование никогда не было моей сильной стороной, но вампира ему точно не удастся запутать. У этих кровососов, наверное, в крови нахождение желанной цели, и многочисленные переходы и лабиринты этому совершенно не мешают. Однако Стефианир не жаловался и едких замечаний по поводу замысловатости нашего пути не отпускал.

Изнутри научно-исследовательский институт выглядел не так жизнерадостно. Если его наружный фасад сверкал свежей штукатуркой, отполированным мрамором и пластиковыми окнами, то внутренности своей бледностью и облезлостью могли сравниться разве что с совдеповскими подъездами, не ремонтированными на протяжении многих десятков лет. Такое впечатление, что внешний лоск наводили исключительно для того, чтобы не портил общий вид улицы, одной из центральных магистралей, между прочим. Но это у нас так всегда делают. Что уж говорить про здания, если и люди частенько так поступают. Вот смотришь порой телевизор, красивый человек сидит перед камерой, улыбается добросердечно металлокерамикой, ухоженный, намакияженный, красиво и со вкусом одетый, а как говорить начинает… мамочки родные! — вот такая внутренняя гнилая облицовка и сыплется из него, а знания родного русского языка поражают своей обшарпанностью и убогостью. Конечно, нехорошо сравнивать людей со стенами, но… иногда со стенами гораздо проще и приятнее иметь дело.

Мы в очередной раз спустились по какой-то лестнице и вышли во внутренний двор НИИ, довольно грязный, с единственным чахлым деревцем в дальнем углу. Прямо место для прогулок заключенных, а не вполне приличное госучреждение. Это унылое местечко тоже требовало капитального ремонта, но кому оно надо — с улицы не видно и слава богу. Здесь еще и асфальт положен был чисто по-русски — местами, в результате чего по всему периметру двора образовались то яма, то канава, щедро наполненные водой.

Вадим, ловко маневрируя между грязными лужами, уверенно взял курс на чахлое деревце. Надеюсь, карабкаться по этому несчастному инвалиду нам не придется? И так уже изрядный марш-бросок по пересеченной местности дали. Стефианир брезгливо поморщился и, подобрав полы своего длинного плаща, последовал за ученым. Я тоже была не в восторге от местной антисанитарии и всеми силами старалась ступать как можно осторожнее, чтобы ненароком не измерить глубину луж по методу Архимеда.

За деревом, в самом углу двора оказалась противно-коричневая железная дверь, которую увидеть можно было, только приблизившись вплотную. Мой ненормальный благоверный остановился около нее и принялся судорожно рыться в карманах. Наконец на свет божий была выужена внушительная связка ключей. Неужели пришли? А то я уж думала, наша побродилка никогда не закончится.

— Прошу! — широким жестом пригласили нас внутрь, как только дверь с неприятным скрипом отворилась. — Только осторожно, там ступеньки крутые.

Предупреждение оказалось не лишним, потому что я тут же попыталась сунуть свой любопытный нос внутрь и, запнувшись о порог, чуть не пересчитала ступеньки. Если бы Стеф не успел ухватить меня за шиворот в последний момент, боюсь, одним случайным трупом могло бы быть больше, и вампир не имел бы к нему никакого отношения. Глупая и обидная смерть по пороге великого открытия.

— Ты уверен, что мы должны идти именно туда? — с нескрываемым сомнением спросила я мужа, уже более осторожно заглядывая в полутемный подвал. Единственная тусклая лампочка внизу лестницы давала ровно столько света, чтобы не свернуть себе шею на последних ступеньках, все остальное красочно дорисовывало богатое воображение. Спускаться вниз категорически не хотелось.

— Свет, я хожу сюда уже много-много лет, — устало вздохнул Вадим. — Это здесь, на входе, все так печально и убого, деньги на ремонт из своего кармана приходится выплачивать. Дальше будет вполне современный цивильный офис. Я тебе обещаю. Даже чайку попить можем с печеньем.

— Да? Ну ладно…

И я сделала неуверенный шаг в сторону подвала.

— Не лезь вперед монстра, Светлана, — криво усмехнувшись, предостерег клыкастый спаситель и бессовестно перехватил у меня инициативу первопроходца. Я не имела ничего против. У него и сил поболее, и реакция побыстрее. Да и удар чем-нибудь тяжеленьким по голове легче перенесет. Интересно, у вампиров бывает сотрясение мозга?

Внизу, сразу за поворотом обнаружилась еще одна железная дверь. Вполне современная, массивная, с дактилоскопической системой входа и хитроумным кодовым замком. Ага, вот это уже ближе к истине, а то как-то надоело по старым развалинам бродить, где все так и норовит в прах рассыпаться при малейшем прикосновении.

Лаборатория профессора Назарова действительно представляла собой цивилизованный чистый офис. Мощные лампы дневного света ярко освещали закрытое подвальное помещение, отремонтированное по всем современным стандартам — белый пластик, новенькие двери многочисленных кабинетов по бокам коридора, кулеры с баклажками воды, шкафы для общей документации, картинки с видами природы на стенах, парочка больших фикусов в кадках. Ничего так, приличненько. И пахло какими-то душистыми цветами. Я ожидала гораздо худшего.

Пока я с интересом озиралась по сторонам, мы дошли до конца длинного коридора, где Вадим открыл перед нами очередную дверь, наполовину матово-стеклянную. За ней — небольшой полутемный перешеек, и снова дверь, а за ней… Господи, сколько же можно? Этот НИИ бесконечный, что ли?

— Свет, перестань стонать, — услышал-таки мой тяжкий вздох Вадим, пропуская нас со Стефианиром в очередной закуток. — Учитывая, чем я занимаюсь, все эти меры предосторожности далеко не лишние. К тому же мы почти у цели.

— Да кто на такое добро позарится? — ворчливо посетовала я.

— Не скажи, дорогая, — многозначительно улыбнулся хозяин сего таинственного подземелья. — За мои разработки многие готовы не только кругленькую сумму отстегнуть, но и киллера по мою душу нанять.

— Судя по тому, что ты недавно жаловался на отсутствие финансирования и до сих пор жив, миллионы и киллеры давно уже объявили тебе бойкот, — внес свою порцию ехидства вампир.

— Ха! Думаешь, наличие киллеров меня сильно огорчает? — нисколько не обиделся Вадим. — Ошибаешься. Я несказанно рад этому факту. Вот насчет миллионов ты прав. Но тут дело не в отсутствии желающих вложить свои денежки в мой грандиозный проект. Все разработки сильно засекречены. Вездесущие репортеры пытались выведать, чем же на самом деле занимается наша лаборатория, но безуспешно. В итоге — многие СМИ сошлись во мнении, что мы изучаем инопланетян. Нам это только на руку. Пусть придумывают любые небылицы, лишь бы до истины не докопались. До сих пор об истинной экспериментальной сути было известно всего троим людям. Это я, Андрей и Серега. Теперь еще и вы двое.