Рыцарь зимы - Арджент Ричард - Страница 19

«Да и какая разница? – сердито лгал он сам себе. – Она в любом случае меня не интересует. Я ведь будущий тамплиер».

В следующий раз, увидев незнакомца, сидящего на толстом суку яблони, на которой к зиме не осталось ни единого листа, Эндрю хмуро погрозил ему кулаком.

Неизвестный принц ответил ему тем же и расхохотался.

Эндрю пришел в ярость, он за два фартинга стащил бы юнца с дерева и колотил до тех пор, пока тот не расплакался.

Наконец наступил день, когда Эндрю и старина Фоггерти должны были отправиться в Эссекс, в деревню Крессинг. Эндрю, опустившись на одно колено, почтительно попрощался с сэром Робертом и горячо поблагодарил его за многочисленные милости. Рыцарь, в свою очередь, в сотый раз выразил признательность за спасение жизни своей дочери, а затем дал юноше несколько мудрых советов:

– Не допускай того, чтобы высокомерие захватило твою душу, Эндрю. Всегда помни, кто ты и откуда родом. Не забывай своих родителей и оставайся смиренным и скромным в глазах людей и Бога. Только дурак позволяет себе поверить, будто он особенный и имеет право смотреть свысока на своих ближних. Высокомерие – проклятье рыцаря. Некоторые предпочитают называть его гордостью – гордостью за свою страну, народ, честь. Но не позволяй одурачить себя. Как его ни назови, высокомерие останется высокомерием.

– Я постараюсь, милорд.

Роберт положил руку на левое плечо юноши.

– Я знаю, ты действительно постараешься, мальчик мой, потому что ты мне по душе. Ты хорош собой и обладаешь разумом, а потому, думаю, преуспеешь. Главное – не заносись. Если высокомерие завладеет тобой, оно рано или поздно пожрет твою душу.

Вскоре после этого Эндрю и старина Фоггерти выехали из поместья. Юноша оглянулся, надеясь увидеть прелестное лицо в одном из окон. Но, увы, там никого не было. Он почувствовал, как в душе разливается горечь, ее поток стал лишь полноводнее, когда он заметил того самого распроклятого красавчика, наблюдавшего за его тренировками. Юнец стоял в тени деревьев неподалеку от дороги, по которой ехали Эндрю и его наставник. Старина Фоггерти смотрел прямо перед собой, но молодой человек не мог не заметить настырного незнакомца. Тот помахал ему рукой.

Эндрю нахмурился. И что бы это могло значить? «Прощай, теперь мой путь свободен»?

Он пожал плечами. Что ж, можно и поиграть напоследок в «А мне какое дело?» с этим бледным типом. Он не доставит неизвестному юнцу удовольствия, показав, что его беспокоит присутствие соперника. Придя к этому решению, Эндрю через силу улыбнулся и помахал в ответ, после чего парень бегом скрылся за деревьями и мелкая, никчемная шавка послушно потрусила следом.

– Скатертью дорога, – буркнул юноша себе под нос. – Надеюсь, вас обоих сожрут лесные чудовища.

– Что-что? – встрепенулся старина Фоггерти.

– Ничего.

– Ничего, да? Мне еще не встречался мальчишка, который бы столько болтал ни о чем. Ну что, любитель чепухи, вот мы и в пути. Я должен теперь сказать тебе кое-что. У меня в мешке лежат два очень важных предмета. Один – длинная трубка, второй – маленький колокольчик. Если я умру или погибну в твоем присутствии, пусть меня похоронят там, где упаду.

– Ты не умрешь! – произнес Эндрю, потрясенный этой просьбой. – С чего тебе вдруг умирать?

– Я уже стар, и воры сна грабят меня много лет. Однажды мне суждено умереть, и, возможно, даже сегодня. Послушай, мальчик, это важно. Когда меня похоронят, убедись в том, что трубку проведут из гроба на поверхность земли. Тогда, если я вдруг проснусь, по крайней мере смогу дышать.

– Как ты можешь проснуться, если ты будешь мертв?

– Иногда такое бывает, мертвые порой просыпаются в могилах и оказываются живыми. Бывало, выкопают гроб, а на крышке с внутренней стороны царапины от ногтей. Покойники пытались выбраться.

– Правда?

– Да, чистейшая правда. И ты очень обяжешь меня, если протащишь через трубочку нить и снаружи повесишь этот колокольчик. Тогда если я и впрямь проснусь, то смогу позвонить, и ты меня откопаешь.

Эндрю попытался на секунду представить себе, что он стоит у могилы старины Фоггерти и тут вдруг начинает звонить колокольчик. Хватило бы ему смелости выкопать гроб? Он в этом сильно сомневался. Может, те типы, царапавшие крышки гробов, вовсе не проснулись от сна, а стали неупокойниками? Он ведь уже повстречал двоих мертвецов, и нельзя сказать, чтобы зрелище пришлось ему по вкусу. Эндрю до сих пор иногда снились кошмары. На тех, кто затерялся между жизнью и смертью, невозможно смотреть без содрогания. Эндрю помнил ужасные глаза с загнанным выражением, из которых на тебя словно смотрели все силы ада. Их лица были пусты и безжизненны, отвратительного серого землистого цвета, а рты походили на мокрые дыры, ведущие в никуда. С другой стороны, сможет ли он устоять перед призывом колокольчика? Тоже вряд ли. Какой кошмар!

– Обещай мне, мальчик.

– Э-э… Я постараюсь.

– Постараешься?! – Старина Фоггерти обернулся и посмотрел парню в глаза. – О нет, ты не просто постараешься. Пообещай, что откопаешь меня и вернешь в этот мир. Каково, по-твоему, оказаться похороненным заживо? Я тебе скажу – это ужасно. К тому же чего тебе бояться? Там ведь, глубоко в могиле, буду лежать я, а не чудовище из Аннона!

Эндрю знал, что такое Аннон – древний ад, из тех, в существование которых верили кельты. В этом месте гуляют морозные ветры, там всюду снег и лед, и ужасные чудовища бродят в поисках мертвецов, чтобы пожрать их души. Если старине Фоггерти было предназначено сойти туда, тогда у него, Эндрю, не останется выбора. Придется откопать его как можно быстрее, прежде чем старика поглотит подземный мир зимы и яростных падальщиков, пожирающих души мертвых и их плоть.

– Ты валлиец, старина Фоггерти?

– Должен признаться, да, мальчик.

Они остановились на ночлег в трактире в Челмсфорде. Эндрю надеялся снова встретиться со своими друзьями-актерами – Патриком, Тоби и Артуром, но их нигде не было видно. Им с Фоггерти досталась маленькая, узкая комната с маленькой длинной постелью, в которой они едва уместились. Эндрю совершенно не понравилось, что мозолистые, жесткие ноги старика то и дело касались его собственных, поэтому он свернулся калачиком, стараясь занимать как можно меньше места. Посреди ночи его разбудило ворчание компаньона:

– Один из них здесь, это уж точно.

– Один из кого? – сонно поинтересовался Эндрю.

– Из воров сна.

Юноша припомнил, что Фоггерти уже упоминал о них сегодня днем, но тогда не придал его словам особого значения. Старый воин то и дело говорил странные и непонятные вещи.

– А кто они такие?

– Те, кто не может заснуть сам и потому крадет сон других, – проворчал Фоггерти. – И один из них находится в этой гостинице.

Эндрю открыл глаза. В комнате царила тьма, хоть глаз выколи. Ни огонька, ни лучика, ни блика. Он уставился в темноту.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что я сам не могу заснуть! Будь прокляты его глаза и печень! – прорычал старик. – Надо бы подняться, разыскать его и положить конец этому безобразию!

Эндрю представил себе, как старина Фоггерти бродит по трактиру, заглядывая в спальни в поисках подходящей жертвы, а потом развязывает драку, которая, весьма вероятно, закончится убийством. Не самая приятная мысль. Эдак они могут загоститься в тюрьме у местного шерифа. А то и закончить свой путь на виселице.

– Послушай, лучше займи немного сна у меня, – предложил юноша, садясь на постели. – Я уже отдохнул, и сегодня мне больше не понадобится.

– И как я должен это сделать, парень?

– Закрой глаза, расслабься, и он сам к тебе придет. Я так делал раньше, когда мой отец не мог заснуть от усталости.

– Ладно, но, если это не сработает, я найду вора и отберу у него свой сон!

Эндрю сидел на постели в темноте, глядя в ту сторону, где лежал его пожилой спутник. Немного позже он с облегчением услышал громкий храп, доносившийся с противоположного конца узкой, длинной кровати. Его уловка сработала. Убедив старину Фоггерти в том, что можно занять сон у другого человека, Эндрю заставил его успокоиться, расслабиться и отправиться в мир сновидений – какой из них ни был бы ему близок. Хорошо, что они доберутся до Крессинга уже завтра по хорошей дороге, ведущей к деревеньке под названием Сильвер-Энд. У юноши не было ни малейшего желания провести еще одну ночь, гадая, не вскочит ли старик, взбудораженный очередным суеверием, и не кинется ли на соседей с кинжалом. Что, если в следующий раз ему почудится, будто это Эндрю ворует его сон? Эта мысль заставила его содрогнуться.