Штурман дальнего плавания - Клименченко Юрий Дмитриевич - Страница 85

85

Иногда на улицах попадались оборванные, бледные, худые люди. При виде приближающегося офицера они испуганно сходили с тротуара и замирали, сдернув с головы шапку. На одежде у них были нашиты желтые матерчатые ромбы с черной латинской буквой «р».

— Несчастный народ: попал в лапы этому скорпиону. Теперь полякам не так просто вырваться от него, — проговорил Чумаков.

Встречный поляк, услышав русскую речь, удивленно проводил моряков глазами, потом догнал их и попросил закурить. Микешин отдал ему пачку «Беломора». Поляк вытащил папиросу, с наслаждением затянулся и, понизив голос, сказал:

— Вoйна бэндзе[13], пан.

— Война уже идет, пан, — ответил Микешин.

— Не, пан, я муве о иннэй вoйне, велькей войне[14].

— Не будет, — замотал головой Микешин.

— О, я вем, я працуйе в порте. Бэндзе вoйна[15].

В конце улицы показалась группа военных. Поляк попрощался и быстро пошел в противоположную сторону. У Микешина эта встреча оставила неприятный осадок.

— Что он болтает, этот пан: «война, война»? Не хватает еще, чтобы фюрер напал на нас, — проговорил Курсак, обращаясь к Игорю.

— Не должен. Это противоречит здравому смыслу. Ведь с Англией еще далеко не закончено.

— Кто знает, Игорь Петрович? Может быть, они с Англией договорятся, — вставил Чумаков…

На судно возвращались, когда уже совсем стемнело. Город погрузился во мрак. Нигде не горело ни огонька. Только фосфоресцирующие брошки, приколотые к одежде, помогали людям не наталкиваться друг на друга.

4

«Астра», пароход из Таллина, стоял впереди «Тифлиса» и кончал погрузку.

— Когда уходите, ребята? — спросил их Микешин.

— Завтра, наверное. Идем в Таллин. Чертовски надоело торчать здесь. А вы с «Тифлиса»? Вчера пришли? Ну, продержат вас немцы. Мы тут дней пятнадцать простояли. Самим выгружать не дают и рабочих не присылают. Надоело. Даже пива хорошего не выпьешь…

Утром выгрузка «Тифлиса» возобновилась. Игорь вылез из трюма напиться и увидел, что на «Астре» опускают стрелы. На корме стоял молодой светловолосый штурман. Заметив Микешина, он помахал ему рукой и крикнул:

— Счастливо оставаться! Снимаемся. Лоцмана и буксир заказали на шестнадцать часов. Старик пошел с документами брать отход. Его вызвал капитан порта.

Игорь пожелал штурману счастливого плавания, попросил кланяться Таллину и, напившись холодной воды, снова спустился в трюм.

Когда смена закончила работу и усталый Микешин вылез на палубу, первое, что он увидел, были мачты «Астры», по-прежнему видневшиеся из-за бака «Тифлиса». Он взглянул на часы. Было без пяти шесть. «Не ушли, значит? Почему, интересно?» — подумал Игорь и решил после ужина сходить на пароход — узнать, отчего он не ушел в море.

На «Астре» весь комсостав собрался в кают-компании. Капитан, пожилой человек с кустиками седых волос вокруг голого черепа и обветренным, типично морским лицом, сказал Микешину:

— Какое-то проклятое невезение: отход не дали. Сегодня ночью англичане делали налет на Свинемюнде и с воздуха заминировали все подходные фарватеры. Теперь немцы будут тралить несколько дней и только потом выпустят нас в море. Вот так.

Все сидели молчаливые и мрачные.

— А я-то надеялся через несколько дней быть дома! — раздраженно швырнул окурок в пепельницу штурман, с которым Игорь разговаривал утром. — Проклятый Штеттин! Хоть вешайся с тоски.

Капитан, соглашаясь, наклонил голову:

— Это правда. Пора домой.

Микешин побыл на «Астре» недолго и вернулся на теплоход. Постоял на спардеке. Порт замер; спокойствием веяло от черной неподвижной воды гавани, неба и звезд.

Почему-то вспомнился поляк и его слова: «Вoйна бэндзе, пан». «Да ну его к дьяволу!» — И Микешин направился к капитану.

У Виталия Дмитриевича был Чумаков.

— Ну что пригорюнились, Игорь Петрович? — взглянул капитан на Микешина.

— Да так, ничего. Вот только «Астру» не выпускают в море.

Дрозд отложил трубку. Чумаков привстал:

— Почему не выпускают? Кто?

Микешин рассказал о своем посещении парохода.

— Сегодня какое число? Семнадцатое? Завтра я позвоню в Берлин, в торгпредство. Попытаюсь выяснить, в чем дело. Такой случай, конечно, может быть, но уж подозрительно долго они тянут с выгрузкой и погрузкой. Наши суда простаивают здесь уйму времени. Раньше этого никогда не было, — сказал Дрозд. — В общем, завтра попробуем разузнать обстановку. Спокойной ночи.

Утром капитан отправился на переговорную станцию. «Тифлис» заканчивал выгрузку. Стивидор Буш предупредил Микешина, что завтра приступит к погрузке, но категорически отказался от помощи команды:

— Я не могу ставить ваших матросов, чиф. К вам идут тяжеловесы, а работа с ними требует квалификации. Кто будет отвечать за ваших людей, если произойдет какой-нибудь несчастный случай?

— Мы будем работать бесплатно, — смотря в маленькие светлые глазки стивидора, настаивал Микешин.

Это было заманчивое предложение; Буш потер подбородок, затем с сожалением отказался:

— Нет. Не могу. Вопрос совершенно ясен. Будем грузить один трюм настоящими грузчиками. Всего хорошего!

Игорь теперь ясно понял, что стивидору очень хотелось заработать на погрузке, но что-то ему мешало. Что же?..

Он с нетерпением поглядывал на стенку, ожидая капитана. Наконец он заметил его неуклюжую высокую фигуру, двигавшуюся вдоль причала, и перешел к трапу.

Дрозд поднялся на палубу, взял старпома под руку и тихо сказал:

— Пошлите за Константином и сами зайдите ко мне.

Микешин старался по лицу капитана определить, какие он принес новости, и решил, что хорошие. Дрозд был в прекрасном настроении.

Когда в каюту пришел Чумаков, Дрозд улыбнулся:

— Знаете, друзья, кажется, наши опасения были напрасными. Я говорил с Гришиным. Он сказал, что им это все известно: их информировали военные власти. А сейчас вот я встретил капитана с парохода «Днепр». Он пришел сегодня утром. Говорит, что его далеко в море встретили два тральщика и провели по фарватеру. В Ленинграде тоже все спокойно: стоит «Вторая Пятилетка» и грузится на Штеттин. Так обстоят дела.

Чумаков с облегчением вздохнул. У Микешина исчезло беспокойство, владевшее им со вчерашнего дня.

— Заходил я и к капитану порта; со стариком я знаком давно, — продолжал Дрозд. — Сколько он у меня вина выпил! Можно сказать, «друг-приятель». Клянется, что через два-три дня фарватер очистят.

— А почему они «Астру» с тральщиками не могут вывести? — спросил замполит.

— Я спрашивал. Говорит, что «Днепр» они вынуждены были провести и провели с большим риском. Не оставлять же его в море. Звучит это правдоподобно. А что с погрузкой?

— Завтра начнут. От наших людей Буш отказался.

— Это хуже. Но что ж поделаешь! Попробую еще я с ним поговорить. Вы направьте Буша ко мне, Игорь Петрович, когда он появится.

5

Минуло три дня. Никаких изменений не произошло. Суда в море еще не выпускали. Печально стояла «Астра» с задраенными трюмами, готовая к выходу. Погрузка на «Тифлисе» шла медленно.

Дни стояли жаркие и безветренные. Солнце палило, как в тропиках, воздух был неподвижен. Грузчики работали лениво, обливаясь потом, и без конца вылезали из трюма пить воду. Какое-то странное оцепенение охватило и экипаж «Тифлиса». Матросы слонялись, как сонные мухи, и, хотя Микешин по-прежнему каждый вечер составлял план заданий на следующий день, работа шла вяло.

— Прямо не знаю, что и делать, Игорь Петрович, — жаловался боцман. — Так здорово выгружали, а тут вроде подменили ребят. Никак дело не двигается вперед. Вот мачты не можем докрасить. Где это видано? Три дня…

Но Микешин и сам изнывал от этой липкой жары и отсутствия обычного живого темпа погрузки. «Выкупаться бы! Поплавать бы в прохладной водичке», — мечтал он.

вернуться

13

Война будет (польск.).

вернуться

14

Нет, пан, я говорю о другой войне, большой войне (польск.).

вернуться

15

О, я знаю, я работаю в порту. Будет война (польск.).