Государственная измена - Платонов Олег Анатольевич - Страница 81

81

Порнография, сальные местечковые шуточки, безвкусица, отсутствие меры, такта и элементарной образованности переплетались у этих «законодателей» с предоставлением полного набора аксессуаров пошлой и ничтожной западной масскультуры.

В этих условиях русские писатели и деятели искусств чувствовали себя как в пустыне. Русский писатель В. Г. Распутин, выступая летом 1989 года на Съезде народных депутатов СССР с речью, в частности, сказал: «Хлеба и зрелищ!» — вот что исподтишка написали на знаменах перестройки. В зрелищах мы уже преуспели, притом в зрелищах самого сомнительного свойства. Идет почти открытая пропаганда секса, насилия, освобождения от всяких нравственных норм. Сейчас время трагедий, которые следуют почему-то одна за другой, но заметили ли вы одну закономерность: только смолкнет голос диктора, объявляющего о человеческих несчастьях и жертвах, как экран и эфир заполняет какофония бесноватой музыки. Мол, нам все трын-трава, мы свободны и от морали, и от сопереживания. Куда дальше: орган Детского фонда, журнал «Семья», из номера в номер печатает детскую сексуальную энциклопедию в картинках, от которых даже взрослому становится не по себе»[423].

Духовно-нравственный распад значительной части советского общества, соприкасавшейся с интеллигенцией малого народа, заметно ощущался еще до начала «перестройки» в первой половине 80-х годов. Такие выдающиеся русские писатели, как В. Г. Распутин (в повести «Пожар»), В. И. Белов (в романе «Все впереди»), Ю. В. Бондарев (в романе «Игра»), пытаются привлечь внимание к этому, бить тревогу, показать всем, к какой пропасти ведут страну космополитические силы, пустившие метастазы не только в крупных городах, но даже в глубинке нашей страны.

В повести Распутина «Пожар» рассказывается о том, как в глухом таежном леспромхозе власть захватили своего рода «новые русские», не дорожащие никем и ничем, кроме сиюминутного «кайфа», в основном из числа пришлых — вербованных и уголовников. Они подмяли под собой поселковый Совет и дирекцию леспромхоза, определяют общий тонус жизни поселка. Честным, трудолюбивым и добросовестным людям они устраивают невыносимую жизнь, угрожая им даже смертью. Пришлые — враждебны русскому национальному сознанию, космополитичны, презирают народные традиции, стремятся прожить за чужой счет.

Разрушительные следствия отрицания русских народных идеалов, паразитический дух космополитизма и интеллигенции малого народа показаны в романе Белова «Все впереди». Духовная пустота, алчность, бытовое разложение многих наших современников — итог подпольной работы темных закулисных сил, «мерзости организованных общественных тайн», неотъемлемая составная часть мирового зла. Зла, о котором жаждущий справедливости русский человек (персонаж Иванов) говорит: «Существует могучая, целеустремленная, злая и тайная сила... И мало кто сознательно выступает против нее... »

«Мировое зло, — говорит другой персонаж романа, Медведев, — прячется в искусственно созданных противопоставлениях экономических, культурных, национальных. Принцип «разделяй и властвуй» действует безотказно. Он незаменим не только относительно людей, но и относительно времени. Даже время мы разделили на прошлое и будущее! Настоящего как бы не существует, и это позволяет... дьяволу придумывать и внедрять любые теории, любые методы. Например? Например, разрушение последовательности. Оно проходит всегда безнаказанно, потому что результаты сказываются намного позже... »

Выразителем мирового зла в романе Белова является эмигрировавший в Израиль Миша Бриш — алчный, аморальный, подлый, способный на любую низость. На его примере видно, как «бесы всегда ругают прошлое и хвалят будущее», кем разрушается последовательность, преемственность поколений и идеалов, почему великому Русскому народу угрожает остаться без будущего. Отсюда и название романа «Все впереди».

Обостренное видение борьбы Добра и Зла, столкновение цивилизаций Русской — духовной — и западной — иудейско-масонской — ощущается в произведениях многих русских писателей, художников и музыкантов. Стремление вернуться к православным истокам Русского государства пронизывает книги В.А Солоухина, В.Н. Крупина, В. В. Личутина, Д. М. Балашова.

Русские писатели открыто обличают ненавистников и палачей России, интеллигенцию малого народа с неистребимым «арбатством» в сердце. В ответ на антирусскую книгу еврейского писателя Рыбакова «Дети Арбата» русский поэт С. Куняев создает стихотворение «Размышления на старом Арбате»:

Сын за отца не ответчик, и все же, Тот, кто готовит кровавое ложе, Некогда должен запачкаться сам. Ежели кто на крови поскользнулся Или на лесоповале очнулся, Пусть принесет благодарность отцам. Попировали маленько — и хватит. Вам ли не знать, что история катит Не по коврам, а по хрупким костям! Славно и весело вы погостили И растворились в пространствах России, Дачи оставили новым гостям. Чада Арбата, вы злобою дышите, Но на грузинское имя не спишете Каждую чистку и каждую пядь. Ведь от подвала в Ипатьевском доме И до барака в Республике Коми, Как говорится, рукою подать[424].

Большой вклад в развитие русской общественной мысли того времени внесла книга И.Р. Шафаревича «Русофобия». Ее автор — выдающийся русский математик, бывший диссидент, входивший в свое время в окружение агентов влияния США А. Сахарова и Е. Боннэр, нашел в себе силы порвать с космополитической средой и, более того, бросить ей дерзкий национальный вызов, вскрыв корни самых трагических событий и духовного распада в нашей стране. Вслед за французским историком О. Кошеном Шафаревич формулирует применительно к России понятие «малый народ» — такой слой людей, которые противопоставляют себя всему остальному народу, с презрением относятся к его традициям и тем самым утверждают свое право распоряжаться этим народом как материалом собственного творчества. В России ядро малого народа составило еврейство. Усилиями малого народа разрушаются «интегрирующие механизмы», позволяющие большому народу ощущать себя и действовать как единое целое. Подвергаются осмеянию и делаются предметом ненависти русская история, вера, историческая власть, армия. Создается множество антирусских мифов, внушаемых народу. Народ как бы парализуется, становится беззащитной жертвой небольших агрессивных групп. Однако, сделав столь важные выводы, автору не хватило последовательности показать главные составляющие инфраструктуры функционирования малого народа — масонские ложи и еврейские националистические (прежде всего сионистские) организации. Более того, Шафаревич считал, что малый народ не виноват в своих преступлениях, ибо процесс разрушения малым народом большого скорее «похож на болезнь, чем на преступление — понятие вины к нему применять трудно»[425]. Тем не менее некоторая логическая непоследовательность автора компенсировалась большим историческим материалом, собранным в книге и позволявшим вдумчивому читателю прийти к самостоятельным правильным выводам.

В 1988 году русские люди впервые увидели картину И. С. Глазунова «Мистерия XX века», ставшую своего рода иллюстрацией борьбы Добра и Зла, мировых потрясений, пережитых человечеством в XX веке. В центре картины художник написал Сталина, символизирующего самую великую победу Добра в мире в наше время — победу Русского народа в Великой Отечественной войне.

вернуться

423

Советская Россия. 7.6.1989.

вернуться

424

В 1987 году Куняев написал коротенькое стихотворение, которое как бы продолжает историю «детей Арбата» в наше время: Ах, Федор Михалыч, ты слышишь, как бесы Уже оседлали свои «мерседесы», Чтоб в бешеной гонке и ярости лютой Рвануться за славою и за валютою?

вернуться

425

Шафаревич И. Р. Сочинения. Т. 2. М., 1994. С. 189. Конечно, в такой позиции сказывались старые либеральные воззрения автора, которые он полностью не сумел в себе преодолеть. Например, его книга «Социализм как явление мировой истории» является классическим трудом либеральной школы.