Чужое сердце - Клеванский Кирилл Сергеевич "Дрой" - Страница 47

Путь до ручейка, весело бегущего по узкому коридору во льду, ничем меня не удивил. Ни тебе нимийцев, ни барсов, да что там говорить – я даже в сугроб ни разу не провалился, просто поразительное везение. Скинув мешок, вытащил оттуда несколько склянок и залпом осушил. Ощущение было сродни тому, когда на холоде сто граммов выпьешь: сперва по горлу растекается теплая волна, а затем потеплеет и внутри живота. Подождав с пяток минут, я достал кинжалы и встал в первую стойку. Давненько я уже не разминался, так и забронзоветь можно. Глядишь, через месяцок жирком заплыву и бороду отращу. Хотя с последним все еще проблемы. Может, зелья на гормональный баланс влияют? Вроде нет, иначе бы Добряк предупредил. Да и сам он хлестал эти настои, как воду, но брился два раза в день. Короче, непонятная ситуация. Чтобы не терзаться смутными догадками, стоит обратиться к сведущим людям. Но точно не к Таше, я и так ей должен больше, чем могу себе позволить.

Выполнив легкий комплекс и разогревшись, я перешел к более сложным упражнениям. Для начала отработка «змеиного шага», как-никак это мой любимый прием. Представив перед собой противника, вооруженного длинным бастардом, я приступил к бою с тенью. Враг попался опытный, он знал все мои ходы и предугадывал любое движение. Вот его меч скользящим движением бьет в печень, я всегда забываю ставить оборону в этом месте. Кое-как увернувшись, я попытался ударить старшим по запястью противника, но он оттянул руку и тут же перешел в контратаку. Удар наотмашь, от него я ушел в перекат и тут же был вынужден защищаться в нижней стойке. Враг осыпал меня градом ударов. От воображаемой тяжести заныли мышцы. Наконец появился просвет. Нанеся колющий удар в район бедренной артерии, я выполнил киношное сальто и, разорвав дистанцию, вновь оказался на ногах. Кажется, занятия псевдопаркуром оправдывают себя.

Но как бы то ни было, противник оказался явно сильнее. Артерию я не пробил, кинжал соскользнул по мышцам, оставив лишь глубокую, но не смертельную борозду. Враг перешел в оборону, сплетая вокруг себя серебристый кокон. Прорыв через такое сложен по двум причинам. Подойду слишком близко – нарвусь на колющий выпад и последующую серию, а на дальней дистанции мне сложно что-либо сделать. Могу стрелку метнуть или камень кинуть, но толку – чуть.

На миг замерев, я решился использовать «факира». По телу как наждачкой провели, но нужно терпеть. Когда нужное состояние было достигнуто, я метнулся к врагу. В его коконе есть лишь две прорехи, создаваемые обратным движением кисти. Они появляются в разных местах и лишь на доли мгновения. Но мне нужно успеть. Рука изгибается в немыслимом зигзаге и летит в сторону правого плеча противника. Отступив на шаг, он чуть меняет расположение корпуса. Старший кинжал со звоном отлетает от бастарда, но я уже достиг своей цели. На секунду в районе виска появляется брешь, и младший со свистом вонзается в череп противника.

Опустив руки, я осмотрел поле воображаемой битвы. Борозды на снегу, глубокие впадины в том месте, где я вышел из сальто, и никакого трупа. Вздохнув, я присел отдохнуть. Все же битва с воображением – это сложно и легко одновременно. В нужный момент я бессознательно подыгрываю себе, но в ходе самой схватки не могу сделать ни шага, так как «противник» видит все слабости и знает все наперед. Переведя дыхание, я поднялся и, перехватив кинжалы обратным хватом, продолжил тренировку.

Вообще на бое с тенью можно было заканчивать утреннюю разминку, но когда-то давно я загорелся желанием превзойти учителя, а для этого нужно создать свою технику. Именно этим я занимался в течение последних четырех лет. Основа моей идеи была проста, как кирпич. Когда-то я лежал на холме и смотрел в небо. Там в лазурной выси летали птицы. И тогда мне вспомнился любопытный факт. Птицы, как и самолеты, летают по своеобразным воздушным коридорам. А что напоминает бой на высоких скоростях? Все те же коридоры. Не знаю, почему многие называют это танцем, скорее это поиск пути, по которому можно нанести стремительный удар, и пути, по которому можно уйти в оборону.

Так и начался мой поиск. Техника развития тоже не отличалась особой сложностью. Я представлял себе, что вокруг меня тысячи трубочек диаметром несколько сантиметров, и в эти трубки нужно попасть кончиком кинжала, но пространство между трубками смертельно опасно для меня. Первые два года я занимался тем, что пытался не угодить в это воображаемое пространство. Когда у меня стало получаться, усложнил задачку: трубочки стали кружиться, меняя свое местоположение. Сам того не замечая, я превратился в голливудского шпиона, который перекатывается между красными сигнализационными лазерами. Наставник все спрашивал меня: «В чем суть техники?» Какое-то время я и сам не знал. Мне просто нравилось плавно перетекать из одной позиции в другую, при видимой легкости это поистине каторжная работа. Ведь задействуются все мышцы, напрягается каждая связка, изворачиваются суставы, и после пяти минут таких маневров чувствуешь усталость, как после марафона.

Добряк все кряхтел, мол, опять ерундой страдаю, но не мешал. А через пять сезонов я разобрался с «Бобби». Больше не было проблемой попасть в маленькие отверстия размером с орех. Воображаемые воздушные трубочки-коридорчики были надежными проводниками, и я всегда попадал в цель. По ним же я метал стрелки, выбивая сто из ста. Если в этот коридорчик попадала вражеская стрела, мне не составляло труда, применив ускорение, отбить ее. Если честно, в последнем ничего особенного нет, Добряк и вовсе арбалетный болт мог отбить. Он еще хвастался, что по молодости мог его словить, но я не верил, это уже что-то из области «байка у костра».

И вот эти узкие воздушные коридорчики стали для меня идеей фикс. Я верил, что с их помощью смогу обойти любую защиту и нанести точный удар в самые короткие сроки. Идеальное умение для того, кто орудует короткими кинжалами и изогнутыми саблями. Именно для этого был изобретен «факир», позволяющий моему телу изгибаться по-змеиному.

Сильвия Сильверстоун, командир

диверсионного отряда «Слепые кошки»

Проснувшись, Сильвия потянулась и села…

– А-а-а-а! – закричала она.

Вскочив на ноги, командир стряхивала с себя капли леденющей воды.

– Что случилось? – крикнула подбежавшая Свата.

– Ты не ранена? – вторила ей Таша.

Но через секунду девушки загнулись в приступе хохота. Выглядела Сильвия и впрямь очень потешно. Мокрая, взъерошенная, она напоминала обиженную кошку, которая свалилась в речку с талой водой. На мгновение капитан просто зависла, пытаясь собрать мысли в кучу, а потом стала шарить глазами по поляне, но так и не нашла нужный объект.

– Убью, – зашипела она и рванула в пролесок.

Без магии, без каких-либо других способностей – ее вели одни лишь инстинкты. И через пару минут она увидела этого смертника. Сильвия уже хотела применить весь доступный ей арсенал заклятий, но что-то остановило ее. И это «что-то» было извечной проблемой большинства представительниц прекрасного пола – любопытство.

Ройс стоял по пояс обнаженный, и от его тела валил пар.

«Может, он все же сумасшедший?» – подумала Сильверстоун.

Волшебница снова оглядела фигуру попутчика. Тугие жилы, шрамы, ни грамма лишней массы, да и лицо довольно симпатичное, хотя красавцем его не назовет даже самая непривередливая крестьянка. Возможно, он вообще не очень гож собой и просто Сильвия уже давно не была с мужчиной. Все же она была поразборчивее, чем подруги, и не находила в солдатне ничего привлекательного. А разовые отношения успели приесться еще в бытность студенткой.

И тут Ройс начал вытворять что-то невообразимое. Прикрыв глаза, он принял классическую низкую стойку, но затем словно потек. Казалось, он слился с водой. Тихим потоком он переливался из одного положения в другое, огибая одному лишь ему ведомые препятствия. Потом рывок – и сжатый в руке кинжал летит куда-то в пространство, но спустя удар сердца возвращается в прежнее русло и снова вместе с телом куда-то течет. Мгновение, новый рывок – и наемник прокрутил весь корпус, поднимая вокруг себя снежную пыль. Но снег не осел, он закрутился вместе со странным юношей. Ройс пронзал неведомые цели, плавно двигаясь по поляне, а снег обвивал его руки. В тот миг, когда кинжал вытягивался в смертельном броске, снег лентой летел в том же направлении. Все это чем-то напоминало представление балаганщиц, выступающих с лентами, приделанными к небольшим палочкам. Все похоже, но имелось и отличие: в каждом движении, в каждом вздохе юноши была видна смерть. Это не было бессмысленным комплексом растягивающих упражнений и уж точно не являлось ломаным танцем. Сильвия увидела искусство, цель у которого лишь одна – убийство, но при всем при этом зрелище увлекало и потрясало. Да и как можно не удивиться, если волшебница не чувствовала магии. Ройс управлял потоками воздуха, по которым снег двигался, словно по узким тоннелям, без применения дара.