Муравей-путешественник - Мариковский Павел Иустинович - Страница 17

И все? Неужели напрасно потрачены часы наблюдений и зря отложен далекий поход в горы? Нет, так просто не должно все закончиться. Ведь по пути к муравейнику было еще несколько встреч, и жители пня всегда недружелюбно встречали незнакомца. Он явно не принадлежал к их обществу, но почему-то к ним стремился.

Сколько было в жизни таких встреч с насекомыми, когда короткое знакомство внезапно и навсегда прекращалось, а начавшая раскрываться шаг за шагом лесная история останавливалась на самом интересном месте! Обрывались наблюдения как будто и сейчас. Нет, не совсем еще обрывались. Ведь осталась маленькая надежда на продолжение встречи. Муравей, к счастью, был необычный, меченый, с чуть вывихнутой лапкой правой задней ноги, видимо, когда-то побывавший в челюстях противника. Не подождать ли у муравейника? Что будет дальше?

Ждать пришлось не долго. Через десяток минут из отверстия муравейника несколько рослых рабочих выволакивают незнакомца и, оттащив его в сторону, бросают. Незнакомец не сопротивляется, покорен и безропотен. Оставленный один, он тщательно приводит в порядок свой костюм, чистит усики, грудь, брюшко, ноги и, оправившись, опять проскальзывает в муравейник. Но и на этот раз его ожидает неудача, и вновь в узком проходе показывается процессия рабочих, вытаскивающих непрошенного гостя.

Поведение муравья становится загадочным. Зачем ему нужен чужой муравейник? Наверно, муравей заблудился, долго бродил по лесу, окончательно потерял свой родной дом и теперь ищет пристанища, общества себе подобных, без которого немыслимо все его существование. И действительно, как может жить муравей в одиночестве, оторванный от большой, сложной семьи? Да и чем ему заниматься одному, когда большая часть труда каждого муравья уходит на деятельность для блага всего муравейника?

Судьба муравья-одиночки настолько сильно интересует, что забыто томительное ожидание, нет никакого сожаления об отложенном походе в горы и хочется сидеть здесь, у гнилого пня, хоть целый день, а может быть, даже несколько днем, до самого конца разгадки тайны.

Теперь время идет быстрее. Муравей делает еще несколько попыток проникнуть в пень. Видимо, его выпроваживают одни и те же муравьи-сторожа, так как они с каждым разом все более и более свирепеют, у них истощается терпение, они кусают незнакомца за ноги и брызгают в рот ядовитую жидкость. Ослабевший, беспомощный, с поникшими усиками, с парализованными от яда передними ногами, бездомный бродяга с трудом тащит свое тело и прячется под кусочек коры рядом с муравейником.

Я нахожу его все в том же положении на следующее утро, посещаю его вечером и снова встречаюсь на следующий день. Когда же в лесу темнеет и у муравейника затихает работа, муравей-бродяга тихо выползает из своего укрытия. Он выздоровел, усики подняты кверху, нервно вздрагивают, а передние ноги крепки и держат туловище. Муравей подползает к пню, приближается к выходу. Его не трогают, не прогоняют. Только иногда кое-кто останавливается около него и дольше обычного ощупывает усиками. Видимо, постепенно муравей-бродяга потерял запах своего родного гнезда, а здесь приобрел запах нового жилища.

Еще проходит некоторое время: муравей заползает в муравейник и более не показывается. Бездомный бродяга нашел себе новое жилище и теперь будет жить и трудиться здесь до конца своей жизни.

Встреча с заблудившимся муравьем наводит на мысль провести опыт, чтобы узнать, как муравей-древоточец переносит одиночество. В десяток пробирок помещается по одному муравью. Туда же кладется корм — ватка, смоченная раствором сахара. Пробирки кладутся в темное, прохладное и влажное место. Через два дня все пленники оказываются мертвыми. Они долго метались в поисках выхода и, отказавшись от еды, не вынесли одиночества.

Может быть, пробирки не совсем обычное помещение? Тогда муравьи помещаются в просторные деревянные коробочки. Печальная судьба заключенных повторяется. Муравьи, живущие несколько лет в обычных условиях, гибнут на вторые сутки в заточении. Может быть, муравьи погибают от голода? Но почему тогда они превосходно переносят голодовку более месяца и многие из них выживают в выпиленном пне — куске муравейника? Нет, сомнений быть не может. Одиночество совершенно невыносимо для муравья-древоточца, и среди многих условий, необходимых для жизни муравья, самое важное — жизнь в обществе.

Многоэтажный дом

Захватив с собой пилу, топор, лопату и брезентовый тент, мы отправились на место давнего лесного пожара, где от погубленных и спиленных елок осталось много пней. Зима, в которую пилили елки, видимо, была многоснежной, и, не раскапывая снега, лесорубы так спилили деревья, что оставили высокие пни. Здесь, на месте давно прошедших лесозаготовок, — целое царство пневых жителей: дровосеков, рогохвостов, а также их исконных врагов — наездников с длинным яйцекладом. Весело греет солнце, заливая ярким светом обширные цветистые поляны, жужжат мухи, мелькают бабочки, воздух полон звонкой переклички синичек, угрюмого воркования горлиц, и ничто не напоминает о когда-то постигшем лес огненном несчастье.

Каждый пенек — целое государство, большой, многоэтажный домик с многочисленными поселенцами. Тут и самые отъявленные истребители древесины — личинки усачей и рогохвостов, а в их ходах — целая армия маленьких жителей. Больше всего, конечно, различных ос — охотниц за тлями, мухами, пауками. Облюбовав ход, оставленный вылезшими рогохвостом или усачом, они натаскивают туда каждый свой особенный провиант и, заготовив корм для будущей детки и отложив яичко, заделывают отверстие в пне прочной дверкой. Второе место после ос по численности занимают пчелы-мегахиллы. Они строят и выкладывают хода обрезками из листьев и сносят туда мед и пыльцу растений. За мегахиллами охотятся осы-блестянки в ярких, с металлическим отливом зеленых, синих и пурпурных одеждах. Улучив момент, блестянки откладывают в изготовленную мегахиллой ячейку свое яичко. И еще много всяких насекомых, любителей этих теплых и сухих помещений, живет в старых еловых пнях.

Но там, где пень занимается черными муравьями-древоточцами, доступ к нему для всех других насекомых навсегда прекращается. Да и кто посмеет селиться в доме, занятом разбойниками!

Для того чтобы тщательно просмотреть содержимое пня, заселенного черными муравьями, нужно вначале очистить корневые лапы от земли, перерубить их и тогда уж пытаться пень выкорчевать. На это уходит немало времени, и, пока мы стучим топорами, испуганное и многочисленное население муравейника все прячется в свое жилище. Ни малейших следов попыток обороны, ничего похожего на поведение лесного рыжего муравья!

Старый еловый пень только снаружи одет твердой оболочкой высохшей древесины. Она и пронизана круглыми отверстиями, частично проделанными усачами и рогохвостами, частично — самими муравьями. Сердцевина его совсем уже трухлявая, и только сучья да тонкие прослойки колец по-прежнему прочны и не поддаются разрушению временем.

Несколько поперечных срезов через пень пилой — и перед нами открываются внутренние покои многоэтажного домика. Сколько здесь камер, переходов, галерей и больших «залов»! Какие просторные и чистые помещения, с тонкими стенками из древесины! Пугливые черные муравьи в спешке прячут своих куколок и личинок, и от множества поспешных шагов из обрезков пня слышится отчетливый и своеобразный шорох.

Куколки, оказывается, находились в верхних этажах пня, почти под самой его плоской крышей, где, конечно, сегодня, в солнечный день, было так замечательно тепло. Тут же собралось многочисленное общество крылатых самцов и самок. Они не спешат покидать родительский кров и набираются сил для предстоящего полета в неизвестность. Какие большие у муравья-древоточца самки! Лакированно-черные с коричневыми крыльями. Самцы значительно меньше и размером с маленьких рабочих. Крылатые муравьи очень робки и быстрее всех стараются забраться в уцелевшие обломки своего разрушенного жилища.