Шпион, выйди вон - ле Карре Джон - Страница 65

– Из тех ребят, знаешь, которые могут до тебя дотрагиваться и тебе от этого не противно. Вообще, как правило, мне не нравится, когда меня трогают.

Греки любят это делать. Лично я этого терпеть не могу.

Смайли сказал, что он тоже этого терпеть не может.

– Представь себе, эта девчонка была чем-то похожа на Энн, – вспоминал Джерри. – Соблазнительная такая, ты понимаешь, о чем я? Глаза, как у Гарбо, ножки, грудки…

Итак, пока все горланили песни, пели и играли в «поцелуй в кружочке», этот парнишка спросил Джерри, интересно ли ему узнать, как все было на самом деле в истории с Джимом Эллисом.

– Я притворился, что никогда не слышал о таком, – объяснил Джерри. – «Интересно, – говорю. – А что из себя представляет Джим Эллис, когда он играет на своем поле?» Мальчишка уставился на меня, как на придурка, и говорит: «Это британский шпион». Никто больше не слышал, о чем мы говорим, все орали и распевали застольные песенки. Девчонка, правда, положила голову ему на плечо, но она уже слегка окосела и была на седьмом небе от счастья, так что он продолжал говорить со мной, гордясь своим английским, улавливаешь?

– Да-да, продолжай, – сказал Смайли.

– «Британский шпион, – орет мне прямо в ухо. – Сражался во время войны с чешскими партизанами. Приехал сюда под именем Хайек, и его застрелила русская секретная полиция». Ну, я только пожал плечами и говорю: «Это для меня новость, старик». Стараюсь не нажимать на него, понимаешь? С ними нельзя быть назойливым. Отпугнуть можно сразу.

– Ты абсолютно прав, – искренне воскликнул Смайли, и для разрядки они поговорили немного об Энн – Джордж терпеливо уклонялся от разговоров на тему, каково это всю жизнь по-настоящему любить только одного человека.

* * *

«Я недавно призван, – по словам Джерри Уэстерби, так парень начал свой рассказ. – Я должен сначала отслужить в армии, а иначе не попаду в университет». В октябре у них проходили плановые маневры в лесах неподалеку от Брно. Там вообще всегда полно военных, а летом этот район даже на месяц закрывают для гражданского населения. У них по плану намечались скучные полевые учения, которые должны были продлиться две недели, но на третий день без всяких объяснений их отменили, и в войска поступил приказ возвращаться в город. Так и сообщалось: немедленно собраться и вернуться в казармы. Весь лес следовало очистить до наступления темноты.

– За эти несколько часов каких только дурацких слухов не родилось, – продолжал Джерри. – Какой-то чудак сказал, что взорвали исследовательский баллистический центр в Тишнове. Другой говорит, мол, учебные батальоны подняли бунт и перестреляли русских солдат. Новое восстание в Праге, русские сбросили правительство, немцы снова напали, бог знает что еще не случилось.

Ты ведь знаешь, что такое солдаты. Везде они одинаковые. Только бы и делали, что языками чесали.

Упоминания об армии увели Джерри в сторону: он начал расспрашивать о своих знакомых по бывшей воинской службе, о людях, которых Смайли и раньше-то смутно знал, а теперь и вовсе забыл. В конце концов они вернулись к теме.

– Они свернули лагерь, погрузились на машины и стали ждать, когда колонна двинется. Но не успели проехать и километра, как все остановилось и раздался приказ съехать с дороги. Пришлось загнать грузовики прямо в лес.

Завязли в грязи, в канавах, в общем, хаос полный.

Оказалось, это все русские, сказал Уэстерби. Они появились со стороны Брно и очень спешили. Все чешское должно было убраться прочь с дороги, а иначе последствия могли быть непредсказуемы.

– Сначала пронеслась группа мотоциклистов с мигающими фарами, их водители орали, чтобы все очистили дорогу. Затем штабная машина с людьми в гражданском; всего парнишка насчитал шесть человек. Затем два грузовика, битком набитые вооруженными до зубов спецназовцами в камуфляже. И замыкал группу фургон со служебными собаками. И все это с диким ревом и шумом. Я тебе еще не наскучил, старина?

Уэстерби промокнул носовым платком пот со лба и поморгал, будто приходя в себя. Пот проступил у него и на шелковой рубашке, и вообще у него был такой вид, будто он только что вышел из-под душа. Не будучи большим поклонником карри, Смайли заказал еще две кружки, чтобы избавиться от довольно специфического привкуса во рту.

– Итак, это первая часть всей истории. Чешские войска – побоку, русские войска – вот они. Пока все понятно?

Смайли ответил утвердительно, он был уверен, что вполне в состоянии удерживать свое внимание на рассказе Джерри.

Вернувшись в Брно, парень, однако, сразу понял, что испытания, выпавшие на долю его подразделения, на этом отнюдь не закончились. Их колонна присоединилась к другой, и всю следующую ночь они носились восемь или десять часов подряд по округе без всякой видимой цели. Сначала они поехали на запад, в Тршебич, остановились там и ждали, пока связисты не наладят длинноволновую связь, затем поехали назад на юго-восток почти до самого Знойно рядом с австрийской границей, сигналя всю дорогу, как сумасшедшие; никто не знал, кто приказал выбрать именно этот маршрут, никто вообще ничего не мог толком объяснить. В один из моментов им приказали примкнуть штыки, в другой раз они разбили лагерь, затем снова упаковали все снаряжение и снялись с места. То тут, то там им попадались Другие воинские подразделения: около сортировочной железнодорожной станции в районе Бржецлава кружили танки, один раз они видели пару самоходных пусковых установок на гусеничном ходу. И везде одно и то же; беспорядочная бесцельная активность. Те, кто постарше и поопытнее, уверяли, что все это – не иначе как наказание русских только за то, что ты чех. Снова вернувшись в Брно, парень, однако, услышал другое объяснение. Русские гонялись за британским шпионом, который действовал под именем Хайек. Он шпионил в районе исследовательского центра и пытался похитить какого-то генерала, в результате чего его застрелили.

– И вот парень этот спрашивает, представляешь, – сказал Джерри, – этот дерзкий чертенок спрашивает своего сержанта: «Если Хайека уже застрелили, зачем мы носимся здесь по всей округе и поднимаем столько шуму?» И сержант отвечает ему:"Потому что это армия". Сержанты – они везде одинаковые, разве нет?

И тут Смайли спросил его очень тихо:

– Мы говорим о двух ночах, Джерри. В какую из них русские выдвинулись в лес?

Лицо Джерри Уэстерби слегка перекосилось от замешательства:

– Так ведь об этом парнишка мне и хотел рассказать, понимаешь, Джордж?

Именно это он и пытался втолковать мне в баре у Стана. О чем и слухи-то все были. Русские выступили в пятницу. А в Хайека стреляли только в субботу. Те, кто посообразительнее, тут же и смекнули: вот так так, а русские-то ведь ждали, что Хайек объявится. Знали, что он уже в пути. Знали все от начала до конца. Затаились и ждали. Скверная история, видишь ли. Скверная для нашей репутации, понимаешь, что я имею ввиду? Скверная для всего начальства.

Скверная для всей нашей братии. Твое здоровье – Твое, – отозвался Смайли, уткнувшись в кружку с пивом.

– Это и Тоби сразу почувствовал, можешь не сомневаться. Мы оба смотрели на все это одинаково, правда, реагировали по-разному.

– Итак, ты все рассказал Тоби, – спокойно сказал Смайли, передавая Джерри большое блюдо со своей едой. – Так или иначе, ты обязан был с ним встретиться хотя бы для того, чтобы доложить, что благополучно переправил его пакет в Будапеште, ну, заодно и историю Хайека ему рассказал, так?

Да, именно так, подтвердил Джерри. Это-то его и беспокоило потом, потому как что-то тут было неладно; потому он, собственно, и написал тогда Смайли.

– Старина Тоб сказал, что все это вздор. Разорался, как ненормальный, не суй, мол, нос не в свое дело. Поначалу-то он оживился, стал похлопывать меня по спине, говорить, что доложит обо мне мэру. Уехал к себе, а на следующее утро облил меня дерьмом. Назначил срочную встречу, возил меня кругами по парку в своей машине и орал так, что аж весь посинел. Сказал, что я так надрался, что не смог отличить правду от вымысла. И все в таком роде.