Полая игла - Леблан Морис - Страница 35

Разгадка пришла внезапно, все оказалось настолько простым и логичным, что Ботреле ни секунды не сомневался в правильности своих выводов. Разве эти Д и Ф не являлись начальными буквами двух основных слов документа? Слов, обозначающих (если не считать слова «игла») основные этапы пути: Девичья зала и форт Фрефоссэ? «Девичья» начинается на Д, «Фрефоссэ» — на Ф, могло ли быть случайным такое совпадение?

Тогда вопрос ставился так: буквы Д и Ф обозначают связь, существующую между Девичьей залой и фортом Фрефоссэ; отдельная буква Д в начале строки означает «Девичья», то есть грот, откуда начинается путь, а отдельная буква Ф, стоящая в середине строки, обозначает «Фрефоссэ», то есть возможный вход в подземелье.

Возьмем два значка, следующих за буквами Д и Ф: это будет прямоугольник с полукругом в нижнем углу и число 19. По всей вероятности, именно эти два знака указывают находящемуся в гроте, как пройти под форт.

Изидор сосредоточился на прямоугольнике. Может быть, где-то рядом, на стене или где-нибудь еще в поле видимости, имеется надпись или какой-то предмет прямоугольной формы? Он безуспешно шарил глазами по стенам и уже собирался было вовсе отказаться от своей затеи, как вдруг взгляд молодого человека упал на узенькое отверстие в скале, похожее на окошко. Края окошка как раз представляли собой неровный, несколько неправильной формы четырехугольник, но тем не менее это все же был прямоугольник, и тут Ботреле заметил, что если встать ногами на Д и Ф, выгравированные в граните (вот и объяснялась черточка в документе над этими буквами), то вы непременно окажетесь на уровне окна.

Встав на нужное место, он заглянул в окно. Оно выходило, как мы уже знаем, в сторону суши, виднелась тропинка, связывающая грот с материком, дорожка, проходящая по краю пропасти, чуть дальше можно было увидеть основание форта. Чтобы обзор был лучше, Ботреле склонился влево и тут же понял значение полукруга, этой запятой, стоящей в левом нижнем углу прямоугольника на документе: внизу, с левой стороны окна, наружу выступал кусок кремня с заостренным, загнутым, как коготь, концом. В него можно было глядеть как в точку прицеливания на ружье. А когда приблизишь глаз к полукругу, взгляду открывался довольно ограниченный участок противоположного холма с древней каменной стеной, возможно, оставшейся от старинного форта Фрефоссэ или же возведенного на его месте римского укрепления.

Ботреле бегом бросился к этому обломку стены, длиной около десяти метров, целиком заросшему травой и кустарником. Но нет, никаких ориентиров.

Так что же это за число 19?

Молодой человек вернулся в грот, достал из кармана моток веревки и заготовленный заранее тряпичный метр, обвязал веревкой кремниевую запятую, а затем, привязав камень на девятнадцатый метр веревки, кинул его в сторону суши. Камень приземлился лишь в самом начале тропинки.

— Какой же я идиот! — понял Ботреле. — В те времена никак не могли считать метрами. 19 означает 19 туаз или же не означает ничего вообще.

Сделав пересчет на туазы, он отмотал тридцать семь метров веревки и, сделав узел, стал на ощупь определять, в каком именно месте узел шнура, протянутого от окна Девичьей залы, коснется стены Фрефоссэ. Пошарив по обломку стены, он наконец нашел искомую точку. И свободной рукой отодвинул пробивающиеся из щелей листья коровяка.

Из груди его вырвался крик. Узел веревки, затянутый вокруг указательного пальца, пришелся как раз на середину маленького, вделанного в стену крестика.

А значок, следующий на документе за числом 19, представлял собой именно крест!

Чтобы справиться с охватившим его волнением, Изидору пришлось собрать все свои силы. Судорожно ухватившись за выпуклый крестик, он пытался провернуть его, как колесо. Камень слегка покачнулся. Ботреле стал крутить сильнее, но стена не двигалась. Тогда он попробовал надавить рукой на крест. И дверь поддалась. Внезапно раздался щелчок замка, и справа от креста метровый кусок стены отодвинулся, открывая вход в подземелье.

Как безумный, ухватился Ботреле за железную дверь, замаскированную с внешней стороны камнями, резко потянул ее на себя и захлопнул. Он изменился в лице, не помня себя от радости и в то же время боясь оказаться застигнутым здесь, перед этой дверью, свидетельницей событий двадцативековой давности. С ужасающей четкостью проплыли пред его взором все те, причастные к великой тайне, кто сюда входил… Кельты, галлы, римляне, норманны, англичане, французы, бароны, герцоги, короли, а потом, много позднее, Арсен Люпен… и за Люпеном он, Ботреле… Он начал терять сознание, веки его сомкнулись, и Ботреле, упав в обморок, покатился вниз, к тропинке, к самому краю пропасти.

Итак, миссия окончена, выполнено все, что намеревался сделать сам, своими собственными силами.

Вечером Ботреле отправил начальнику полиции длинное письмо с полным отчетом о проведенной работе и изложением тайны «Полой иглы». Письмо заканчивалось сведениями о его местонахождении и просьбой выслать подмогу для успешного завершения всей операции.

И, ожидая ответа, он целых две ночи провел в Девичьей зале, трясясь от страха, с нервами, натянутыми до предела, вздрагивая при малейшем ночном шорохе. Каждую минуту ему казалось, что к гроту приближаются какие-то тени… Вот они узнали, что он там… идут сюда… хотят задушить… И, собрав всю свою волю, Ботреле все глядел в одну точку, не отрывая взгляда от обломка стены.

В первую ночь ничего не произошло. Но на вторую в свете звезд и узкого полумесяца он заметил, как отворилась дверь и из темноты появились человеческие фигуры. Вот прошел один, другой, третий, четвертый, пятый.

Все пятеро выносили какие-то крупные предметы. Они пошли полями напрямик к гаврской дороге, и вскоре послышался удаляющийся шум автомобильного мотора.

Ботреле, последовавший за ними, вернулся обратно, пошел, огибая большую ферму. Но за поворотом проселочной дороги едва успел, перескочив через большой валун, спрятаться за деревьями: ему навстречу снова шли люди. Четыре… пять человек, и все с большими пакетами. Через две минуты вновь послышался шум отъезжающего автомобиля. На этот раз Ботреле не решился больше идти в грот и пошел к себе спать.

Наутро коридорный принес ему конверт. Там оказалась визитная карточка Ганимара.

— Наконец-то! — обрадовался Ботреле, после своей тяжелой, изнурительной кампании с нетерпением ожидавший подкрепления.

Он сбежал вниз, протянув Ганимару обе руки. Ганимар же после рукопожатия с минуту поглядел на него и произнес:

— А вы не трус, мой мальчик.

— О! — ответил тот. — Дело случая!

— Когда имеешь дело с ним, все случайности исключены, — как обычно, избегая называть имя Люпена, важно заметил Ганимар.

Они сели.

— Так, значит, он у нас в руках?

— Как и раньше, когда мы двадцать раз подряд попадались на его удочку, — рассмеялся молодой человек.

— Да, но теперь…

— Теперь и правда другое дело. Нам известно его убежище, его крепость, то, что Люпена делает Люпеном. Сам он может сбежать. Но пик Этрета — никогда.

— А почему вы думаете, что он сбежит? — забеспокоился Ганимар.

— А почему вы думаете, что ему понадобится убегать? — ответил Ботреле вопросом на вопрос. — Ничто не доказывает, что он сейчас в Игле. Этой ночью оттуда вышли одиннадцать его сообщников. Может быть, он и сам был в числе этих одиннадцати.

Ганимар задумался.

— Вы правы. Но главное — это Игла. А в остальном, надеюсь, удача не оставит нас. А теперь — к делу.

Ганимар вновь обрел всю свою важность и самоуверенным тоном заявил:

— Дорогой Ботреле, мне приказано передать вам, что в этом деле следует соблюдать полную секретность.

— Чей это приказ? — пошутил Ботреле. — Префекта полиции?

— Выше.

— Президента Совета?

— Выше.

— Ах так?!

Ганимар понизил голос.

— Ботреле, я только что с Елисейских полей. Дело объявлено государственной важности, причем особой. Имеются серьезные причины не разглашать местонахождение этой цитадели… причины в основном стратегического порядка… Игла может использоваться как центр снабжения войск или в качестве складов новых видов пороха, новейших снарядов… да что там… она станет секретным французским арсеналом.