Замок Пятнистой Розы - Легостаев Андрей - Страница 64

— Да вы что? — неожиданно вышел из себя Трэггану. — По стенке размажу! Обоих! Будете всю жизнь ночные горшки мыть!

Он и так был злой, раздражение, копившееся все эти дни, нервы, доведенные до предела, нашли наконец выход.

— Столбы нетесанные, вы здесь вообще ради мебели стоите! Любой грабитель вас в два счета ушатает…

Трэггану остыл так же неожиданно, как вспылил, два стражника стояли навытяжку.

— Мы вас не ждали, хозяин. Ведь вы…

— Вы должны ждать меня всегда.

Трэггану, не оборачиваясь на испуганных охранников, прошел внутрь.

— Гирну, распорядись, чтобы подали ужин ко мне в верхний кабинет, — сказал он своему спутнику. — Туда же принесешь мои одежды, те, в которых я был на Ристалище Чести. И бритву. Скажи Райсграйну, что я спущусь в нижний кабинет, хочу с ним поговорить. Да, пусть соберут сундуки, на три дня я отправляюсь в Креман. Со мной поедешь ты и еще двое, выберешь сам. Все, отправляйся, я жду наверху.

Проходя по лестнице мимо дверей третьего этажа, ведущих к детской, Трэггану остановился и, повинуясь мгновенному импульсу, пошел взглянуть на сына.

В детских комнатах ни няни, ни сына не было.

«Возможно, они пошли к Млейн, — решил Трэггану. — Но ведь уже поздно, малышу надо спать».

Он хотел немедленно отправиться к жене, хотя не собирался этого делать сейчас.

Взгляд случайно упал в зеркало. Трэггану беззвучно выругался. В Северном Оклумше он бы не постеснялся своего вида. Но сейчас, в роскошной обстановке дворца… Он выглядел как отвратительная гусеница на сочном спелом яблоке.

Он бросился наверх, хотелось как можно быстрее смыть тюремную грязь.

Не доходя лестничного пролета, Трэггану остановился.

Дверь в его кабинет, в который запрещен вход всем, кроме него самого и доверенных слуг, была приоткрыта, и из нее пробивался свет свечей, хотя на улице, несмотря на поздний час, еще было довольно светло.

Гирну не успел бы обернуться так быстро, да и не мог он пройти мимо.

Трэггану решительно направился к своему личному кабинету и резко распахнул дверь.

За его столом сидел элл Канеррану и просматривал какие-то свитки.

При виде Трэггану тесть вскочил со стула и отшатнулся, словно увидел привидение.

— Не ждали? — усмехнулся Трэггану.

— Почему же, сынок? — нашел в себе силы ответить элл Канеррану. — Как раз просматривал свитки: все ли в порядке к твоему приходу? Не пропустил ли чего? Ведь по твоему легкомыслию все Праздники Димоэта мне пришлось исполнять твои обязанности. Это было не просто, смею тебя заверить, сынок.

— По моему легкомыслию? — вскинул брови Трэггану.

Он не собирался заводить серьезный разговор прямо сегодня. Он хотел посоветоваться с отцом. Он подозревал, даже больше, был уверен, что именно тесть пытался свалить на него вину за убийство монаха. Кому еще была выгодна гибель Трэггану? Ну, может, конечно, и королю Итсевда, не зря же его величество самолично приехал на праздники…

И все же: загадочная смерть элла Ланэррагу, глупая гибель на охоте элла Вэмбреггану, странное нападение разбойников на замок в Кремане — не звенья ли это одной цепочки, не сеть ли терпеливого и упорного в своих намерениях паука. Очень терпеливого и очень упорного… Слишком стройно все получалось, чтобы оказаться случайностью, у Трэггану было время подумать.

Что ж, раз того хочет Димоэт, сейчас во всем и разберемся.

— Да, сынок, по твоему легкомыслию, — подтвердил элл Канеррану. — Я тебе говорил, чтобы ты не высовывался тогда, в день пробуждения аддаканов. А ты… «Он оскорбил меня…» — передразнил тесть Трэггану. — « Честь дороже…» Этого монаха убрали бы так и так, он — дешевка. Свалили бы тогда его смерть на другого… Зачем было осложнять себе жизнь?

Трэггану ничего не ответил. Он прошел в сад.

Элл Канеррану встал из-за стола и проследовал за ним.

Трэггану взял ведро, оно оказалось пустым. Стараясь не выплеснуть зло наружу, он бросил ведро в утробу колодца и стал крутить ручку.

Подняв ведро, он все так же молча снял сапоги. Затем стянул перевязь с мечом и положил у колодца так, чтобы в любое мгновение дотянуться до рукояти. Скинул с себя грязную одежду, не стесняясь тестя, словно тот и не стоял молча на пороге сада.

Трэггану опрокинул на себя ведро воды и снова сбросил за водой. Возможно, принять горячую ванну было бы сейчас лучше. Но на войне, как на войне. И сражается он, возможно, с чудовищами более страшными, чем в Северном Оклумше, ибо эти сегодняшние монстры — в человечьем обличье.

— Тебе полить воды, сынок? — наконец прервал зловещее молчание элл Канеррану.

Трэггану покачал головой и молча продолжил смывать с себя грязь. Если бы не элл Канеррану рядом, он испытал бы истинное наслаждение от умывания после десяти дней, проведенных в темной тесной камере, в которой едва хватало места, чтобы проделать хоть какие-то упражнения для поддержания формы.

— Где Млейн и мой сын? — наконец спросил Трэггану.

— В моем доме. Неужели ты думаешь, сынок, что после того, как ты хотел убить мою дочь, я оставлю ее здесь к твоему возвращению?

— Я не собирался убивать Млейн, — хмуро ответил Трэггану. — Я ее люблю.

— Не собирался?! — язвительно переспросил тесть.

Нападать на Трэггану эллу Канеррану было привычнее и приятнее, чем отвечать на его вопросы.

— Но я сам видел. И Млейн говорит. Она не будет лгать родному отцу.

Трэггану, ни слова не сказав, взял меч и сапоги и прошел в кабинет.

Там уже дожидался Гирну с одеждой. На столе Трэггану заметил поднос с ужином, закрытый серебряным колпаком.

Трэггану надел штаны и сапоги, взял бритву и подошел к зеркалу.

— Хозяин, давайте я вас побрею, — предложил Гирну.

— Я сам. Подожди меня за дверью.

Эллу Канеррану неприятно было находиться в присутствии Трэггану, но он не знал, как уйти.

— Что ты собираешься делать, сынок? — спросил он, стараясь быть как можно любезнее.

— Заберу сына и отвезу его к отцу в Креман, — ответил Трэггану, заканчивая скоблить шею.

Шрам на щеке уже заживал и выводить его Трэггану не будет — решено. В память об этих событиях останется.

— Нет, — твердо сказал элл Канеррану.

— Что нет? — не понял Трэггану.

— Я не позволю подвергать малыша опасности.

— Это мой сын.

— Это мой внук.

— Да-а, — кивнул Трэггану, — и в случае моей смерти ты становишься его опекуном и хозяином всего вот этого, — он обвел рукой вокруг себя, охватывая жестом не только кабинет, но и дворец. — Если я не ошибаюсь, ты же приходится моему отцу двоюродным племянником?

— Да. Но какое это имеет значение? — не понял тесть.

— Никакого, — равнодушным тоном ответил Трэггану, застегивая белую рубашку. — Просто из дальнего родственника ты в одночасье оказываешься единственным наследником, если что-то случится с моим отцом, со мной и с моим сыном.

— Да как ты смеешь так говорить?! — вспылил элл Канеррану.

— Отчего умер элл Ланэррагу? — словно невзначай поинтересовался Трэггану.

— Что? — удивился тесть.

— Я спрашиваю: отчего умер элл Ланэррагу?

— Я… Я… не знаю. При чем здесь вообще это?

— Не причем, — согласился Трэггану. — Сперва умирает хозяин одного из самых богатых кварталов Реухала, потом вырезается семья его родного брата в Кремане. Не вся, правда, третий сын, имеющий теперь право наследования, чудом остался в живых. Да и сам хозяин замка, хоть и калека, но жив. Но это-то как раз значения не имеет, поскольку он — калека, прикованный к постели. Потом на охоте погибает наследник элла Ланэррагу… Здорово, не правда ли? А затем некий знатный, но испытывающий постоянные трудности в средствах элл выдает дочь, против ее воли, заметьте, замуж за последнего представителя рода. И как только рождается сын — сразу же появляется монах, явно провоцирующий меня на ссору. Вместе с наемными убийцами, между прочим.

— Ты что, сынок, ополоумел? Я же отговаривал тебя…

— Так ловко, что у меня не было иного выхода, — зло парировал Трэггану, много раз вспоминавший в тюрьме тот злосчастный разговор. — Не трудно отговаривать воина так, чтобы он поступил наоборот. Как и желалось.