Практика Сергея Рубцова - Далекий Николай Александрович - Страница 39

Прежде всего, почему дело Смирнова было поручено только одному работнику, практиканту к тому же? Предположим, капитан Николаев и майор Кияшко не придали особого значения заявлению Сони Волковой. Это тоже серьезный промах, но он еще может быть объясним. Однако почему, когда стало известно о внезапном отъезде Смирнова, майор сразу же не предпринял решительных мер? Если учесть, что в то время другие работники Синегорского управления уже занимались «геологом», то странным окажется поведение не только майора Кияшко, но и всех его начальников. Все это выглядело бы чудовищным недомыслием, анекдотом, если бы не имелось более точное определение — служебное преступление. Но тут возникал новый, смущавший Сергея вопрос: неужели среди всех работников управления только один он, практикант, оказался самым проницательным, бдительным и инициативным? Предположить что-нибудь подобное Сергей не мог: он был достаточно самокритичен и объективен. Что же делать? Ведь факт остается фактом: матерый шпион ускользнул из рук только благодаря ротозейству, беспечности опытных работников органов безопасности и неопытности практиканта, на плечи которого взвалили непосильное для него одного задание. Скрыть это, умолчать об этом — тоже преступление. И Сергей решил написать письмо министру.

Однако такое письмо не было написано…

Как-то после лекций всю группу курсантов, в которой занимался Рубцов, вызвали в кабинет начальника училища, и генерал, взяв отпечатанный на машинке список, зачитал оценки, полученные ими за практический курс учебы.

Рубцов значился по списку тринадцатым. На этот раз «несчастливое» число должно было оправдать себя — Сергей ожидал тройки или даже двойки. Будучи на месте майора Кияшко, он тоже не поставил бы больше тройки практиканту, упустившему шпиона, а Кияшко тот и подавно…

«Удовлетворительно… Хорошо… Удовлетворительно… Удовлетворительно…» — слышал он глуховатый голос генерала. Сейчас — Рубцов. Сергей затаил дыхание.

— Рубцов… — генерал кашлянул и повторил, чуть возвысив голос: — Рубцов — отлично!

В первое мгновение Сергей подумал, что он ослышался, но стоящие рядом с ним курсанты незаметно толкали его локтями, и их толчки означали не что иное, как поздравление с отличной оценкой.

Список закончен, дана команда выходить из кабинета в коридор. Растерянный Рубцов замешкался и выходил последним. Вдруг он повернулся в дверях, отпечатал по ковру три шага и, глядя на начальника училища, красный от волнения, замер по команде «смирно».

— Товарищ генерал-майор, разрешите обратиться.

— Обращайтесь. Что у вас?

— Оценка. Я получил «отлично». Очевидно, это не что иное, как ошибка.

— Вы считаете, что не заслуживаете такой оценки?

— Да, считаю, что не заслужил, — голос Сергея казался звонким и хрупким — вот-вот треснет, как фарфоровая чашка.

Генерал окинул взглядом курсанта и нажал кнопку звонка, вызывая адъютанта.

— Сейчас разберемся.

Адъютант появился в дверях.

— Дайте характеристику на курсанта Рубцова с места практики.

Через минуту папка с характеристиками, раскрытая на нужном листе, лежала на столе генерала. Хмуря седые кустистые брови, генерал прочел, характеристику и усмехнулся.

— Нет, не ошибка, товарищ курсант. Вам дана блестящая характеристика, прямо-таки блестящая. Превозносят до небес — инициативен, упорен в поиске, неутомим, да, да, представьте — неутомим! Высоко развито чувство ответственности… Обладает способностями быстро анализировать разрозненные факты и на их основе строить логически стройные версии. Куда уж больше! А в конце, пожалуйста… «При выпуске из училища просим, если будет такая возможность, направить товарища Рубцова на работу к нам. Майор Кияшко», — генерал хлопнул ладонью по бумаге и добавил:

— Я, как начальник училища, могу быть только довольным, что наши отличники учебы так же хорошо зарекомендовали себя на практике. Ясно, товарищ курсант?

Нет, товарищ генерал, — руки Сергея, прижатые по швам, дрожали. — Разрешите объяснить, в чем дело.

Генерал еще раз внимательно посмотрел на Рубцова и, очевидно, понял его состояние.

— Садитесь, товарищ курсант. Выкладывайте, в чем там дело у вас. Я впервые вижу человека, который возражает против отличной оценки.

Стараясь быть кратким, Сергей начал рассказывать о том, что случилось с ним на практике.

Генерал молча слушал, глядя то на Рубцова, то куда-то в сторону. Вдруг он поднял руку, приказывая Рубцову умолкнуть.

— Не согласен. Я хорошо знаю мажора Кияшко, он мой ученик. Это опытный и, я бы даже сказал, талантливый чекист.

— Но то, что я говорю — правда, факты, — с отчаянием произнес Сергей. — А вывод из этих фактов можно сделать только один…

В эту минуту на столе генерала замигала лампочка. Он повернул свое грузное тело к столику с телефонами и снял трубку.

— Здравствуйте. А-а, майор… Откуда, какими ветрами? Да, да. Очень кстати, очень. Понимаю! Еще поэт Некрасов сказал: «Милый папаша, к чему в обаянии умного Ваню держать, лучше позвольте при лунном сиянии правду ему рассказать». Ха-ха! Приезжайте. Да я сам вас хочу видеть. Пропуск будет заказан.

Занятый своими тревожными мыслями, Сергей не прислушивался к телефонному разговору. Он решил сообщить генералу о том, что собирается написать министру, так как считает, что допущено служебное преступление.

Генерал повесил трубку и взглянул на Сергея.

— Курсант. Рубцов, отправляйтесь на свое место. Сегодня я вас вызову.

Так неожиданно и непонятно оборвалась беседа с генералом. Прошло три часа, и дежурный по училищу, найдя Рубцова в библиотеке, передал ему приказ явиться в шестнадцатую комнату.

«Почему в шестнадцатую комнату?» — недоумевал Сергей, торопливо шагая по длинным коридорам. Он остановился перед дверью с табличкой «16». За дверью было тихо. Сергей знал, что это обычная комната для занятий и там сейчас никого нет. На всякий случай он постучал в дверь.

— Войдите! — прозвучал громкий, странно знакомый голос.

Сергей вошел и тотчас замер изумленный: у доски, заложив руки за спину, прохаживался взад-вперед майор Кияшко, веселый, явно довольный собой.

— Здравствуйте, товарищ курсант!

— Здрасте!

Кияшко обеспокоенно взглянул на Рубцова.

— Как здоровье?

— Не жалуюсь, — Сергей почему-то строго и настороженно смотрел на майора.

— Значит, зажило еще до свадьбы. Ну хорошо, что так легко отделались, могло быть хуже… Закрывайте дверь, садитесь, побеседуем. У вас ко мне вопросы есть?..

Я, брат, по глазам вижу. Выкладывайте по порядку.

Они уселись за парту. Сергей не сводил глаз с майора, и вдруг неуверенная улыбка тронула его губы.

— Кажется, я отгадал ответ на самый главный вопрос, — сказал он, не сумев скрыть свою радость. — Судя по вашему веселому настроению, Смирнов, пойман! Так ведь?

Кияшко дружески хлопнул его по плечу и рассмеялся.

— Значит, правильно я про тебя в характеристике написал — «проницательный»? А ты оспаривал, срамил меня перед генералом!

Глаза Сергея стали суровыми, он сжал губы.

— Но я не ошибся? Смирнов пойман?

— Поймали.

— Одного?

— Нет, гнездышко взяли. Пятерых!

— В том числе… — глядя в глаза майору, медленно произнес Сергей.

— В том числе и твой последний знакомый — «дед Илько».

— Значит, я не ошибся… — сорвался с места Сергей. — Кто же он такой?

— Немец по национальности, фашист по убеждениям, шпион по профессии. Еще в 1944 году на нашей территории был оставлен. Это крупная акула!

— А Смирнов, конечно, — «геолог»? Это его с парашютом в тайге выбросили?

— Он! Настоящая фамилия — Марущак, Петр Марущак. Сын крупного руководителя националистической банды и сам бандит. Папашу убили в сорок четвертом, а пятнадцатилетний сынок успел смотаться с гитлеровцами. Перемещенное лицо, «жертва советской власти»… Там его пригрели, подучили наукам. Между прочим, он ведь тоже, как и ты, — отличник учебы! Да, да! Готовили его по-настоящему. Два года тренировался, учился; как надо по диким лесам ходить. Перед тем как сбросили его, бороду отрастил, наизусть знал имена и фамилии людей, что в геологоразведочной партии работали.