Года любви и дни печали - Дементьев Андрей Дмитриевич - Страница 6

6

* * *

Моя душа в печальной эмиграции.Я эмигрировал из пошлости и зла.Страна моя, —Как спертый воздух в карцере,Где нас навек одна судьба свела.

* * *

Живет поверье – лишь весна приходитИ соки по стволам начнут свой путь,Незримо помогаем мы ПриродеУтраченную мощь ее вернуть.Через восторг свой и свое дыханьеМы делимся с деревьями собой…Не потому ли по весенней раниВдруг со здоровьем происходит сбой.Поспешно мы глотаем витамины,Не понимая, что произошло.Но тополя, березы и рябиныОт нас берут и силы и тепло.Нам не дано с Природой расставаться…В тяжелые минуты или дниОна нам дарит все свои богатства,И нет у нас надежнее родни.Так и живем, друг другу помогая.И в этом нашей близости секрет…Лес открывает мне ворота рая,Я душу распахну ему в ответ.

Екатерина II

Урожденная немецкая принцесса Софья Анжелика Августа – жена великого князя Петра Федоровича, впоследствии российского императора Петра III, в 1762 году с помощью гвардии и братьев Орловых организовала дворцовый переворот, в результате которого Петр был убит, а его вдова стала императрицей под именем Екатерины II.

Историческая справкаБезвольно, в надежде безрадостнойПетр руки к Орлову простер…В тот вечер вдова его АвгустаВзошла на российский престол.Никто еще ведать не ведал,Что будет с Россией при ней…Убийство и слово «победа»Из разных взяты словарей.Коварная чужестранкаВзошла на российский престол.Все было постыдно и странно.Но трон осенили крестом,Хотя на нем запах убийства(«Да черт с ним, коль цель удалась…»)А грех забывается быстро,Когда так беспамятна власть.Принцессу короновали.Тяжел императорский груз…Тогда она знала едва ли,Что так ей полюбится Русь.Что станет принцесса ВеликойИмператрицей страны,Где жизнь начала свою с лиха,С упрятанной в сердце вины.И, может быть, личного счастьяЗа это не выпало ейВ плену чужеземных пристрастий,В кругу ненадежных друзей.И даже на самой вершинеПочета и власти своейВсе чаще и все одержимейХотелось быть женщиной ей.Хотелось быть просто любимой —Вдали от придворной толпы…Но счастье проносится мимоИ нету надежд у Судьбы.И боль закипала незримоВ ее одинокой душе.Хотелось быть просто любимой.Да, видимо, поздно уже…Хотя одержимость Орлова,Восторг и влюбленность ДвораРождали ответное слово,Но это была лишь игра.И не нуждаясь в участье,Явила достойный пример…Не зря ею так восхищалсяВеликий насмешник Вольтер.

* * *

На Северном Кавказе тишина.Но неспроста онаНапряжена…На днях здесь прогремелЗловещий взрыв.И над мальчишкойПлачет мать навзрыд.О, будь ты проклят,Дьявольский террор!И дьяволы,Что живы до сих пор.Неужто не закончится война,Что развязала с РодинойШпана?!…На северном Кавказе тишина.Но слишком дорога ее цена.Пятигорск. Август. 2010

* * *

Зимний лес – такой в лесу обычайСобирает много птичьих стай.И плывет по лесу гомон птичий,Словно за столом звенит хрусталь.Собирая корм, синицы скачут.На снегу расселись снегири,Будто это расстелили скатерть,Вышитую пламенем зари.Через сук салфетку перекинув,Над гостями клонится дубок.Набросали птицы под осинуКучу вилок – отпечатки ног.И в густую хвою песни спрятав,Засыпают птицы на суках.А внизу стоят, как поварята,Пни в огромных белых колпаках.

* * *

Я первый свой автографДал в семнадцать лет.Такому же юнцу,Влюбленному в поэзию.Не думал я тогда,Что буду стар и сед.Живя в стихах и празднично,И весело.А время шло…И сквозь его туманЯ вслушиваюсь в жизнь свою,Как в песню.И мальчикам даю автографы для мам,Для их бабуль —Теперь моих ровесниц.

Веселый комментарий

Мне мэр Нью-Йорка премию вручил.И я на лаврах пару дней почил.И ликовал, что признан в США,Хотя к призу не дали ни шиша.Зато престиж… Я первый из коллег,Кто в шок своих соперников поверг.Стоит скульптура на моем столе,Как память о высоком ремесле.Сошлись навек в пожатье две рукиВсем отчужденьям прошлым вопреки.Мне мэр Нью-Йорка премию вручил.И быть своим в чужбине научил.Смотрю я с благодарностью на приз.Поэзии не требуется виз.В рукопожатье две страны сошлись…Нью-Йорк