Дочь регента - Холт Виктория - Страница 72

Каролина продолжила письмо, подчеркивая свои несчастья. Лейтмотивом ее послания было: сжальтесь над чувствами матери и не разлучайте ее с ребенком!

Дописав письмо, она запечатала его и послала лордам Элдону и Ливерпулю с просьбой передать принцу Уэльском.

Каролина залилась хохотом, вообразив, как он получит письмо. Он возьмет его с таким видом, словно оно заражено оспой; на лице Георга появится выражение брезгливости — еще бы, ведь он подумает о ней!

Зайдя в спальню, Каролина взяла со шкафчика маленькую фигурку. Она поставила ее напротив зеркала и рассмеялась. Сходство было очевидным: полный мужчина, с ногами красивой формы, со вздернутым носом и выпяченными губами. Точь-в-точь как живой регент! И, разумеется, в роскошном костюме: шейный платок завязан под самым подбородком, камзол из прекрасного бархата... даже бриджи из оленьей кожи!

Каролина взяла булавку и вонзила ее в фигурку — туда, где у человека находится сердце. Из этого места уже торчали несколько булавочных головок.

— Хотя бы, — произнесла она вслух, — я выплесну свои чувства. Получай, мой жирный принц! И еще... и еще...

Она так безудержно смеялась, что в спальню заглянул заинтригованный Уилли.

— О, — сказал он, — вы опять играете с булавками, мама. Каролина подхватила его на руки и осыпала смачными поцелуями. Он покорно подставлял лицо, давно привыкнув к таким бурным выплескам нежности.

Потом она поставила мальчика на пол, а фигурку бросила лицом вниз в ящик комода.

— Ладно, — сказала Каролина, — посмотрим, что Его Высочество мне ответит!

Когда принц увидел запечатанное письмо, он посмотрел на него примерно так, как и представляла себе Каролина.

— Я поклялся не читать никаких бумаг, присылаемых мне принцессой Уэльской, — напомнил он Элдону и Ливерпулю.

— Мы не забыли об этом, сир, — ответил Ливерпуль, — но сочли своим долгом сообщить о нем Вашему Высочеству. Мы полагали, что вашим желанием будет отослать это... это письмо... обратно... туда, откуда оно пришло... отослать не распечатанным.

— Да, я именно этого и желаю, — откликнулся принц.

— Тогда, — сказал Ливерпуль, — пусть так и будет. Я сообщу принцессе, чтобы она сносилась с вами через канцлера и через меня.

Регент кивнул.

— Пусть будет так, но учтите, я не желаю иметь с этой женщиной никаких дел!

Министры закивали.

— Как печально, — сказал потом лорд Элдон лорду Ливерпулю, — что нам, государственным мужам, придется заниматься подобными делами!

Услышав решение принца, принцесса Каролина расхохоталась.

— Ах, он не будет читать моих писем, да? Он не выносит разговоров со мной. Я для него не слишком изысканная. Иди сюда, Уилли... как по-твоему, я изысканная или грязная?

Уилли покорно подошел и выдержал удушающие объятия.

— Ты любишь свою мамочку? А, Уилли? Уилли сказал, что да.

— С тех пор как я сюда приехала, этот человек только и знает, что меня оскорблять. Принц-регент! Да он больше похож на пляшущий манекен! А мою милую, любимую Шарлотту вырвали из материнских объятий! Как тебе это нравится?

Уилли сказал, что ему нравятся конфеты, которые хранятся у нее в спальне.

Каролина снова кинулась его обнимать и заявила, что он получит конфеты, а она — свою дочь.

Приехал Броугхем.

— Мой дорогой, верный Броугхем, — воскликнула Каролина. — Что бы я без вас делала? Как, вы думаете, поступил этот ужасный человек? Он отказался прочесть мое письмо... наше с вами письмо... и переслал его обратно через Ливерпуля и Элдона. Он теперь будет сообщаться со мной только через них, как вам это нравится? Его Высочество боится от меня заразиться.

Броугхем внимательно ее выслушал.

— Мы пошлем это письмо благородным лордам, — сказал он, — и велим им самим его вскрыть и прочитать, если принц снова откажется это сделать.

— Итак, милорд? — требовательно спросила Каролина.

Надменный лорд Элдон, который всегда, казалось, смотрит сверху вниз, словно говорит: «Боже мой, кого мы впустили в королевскую семью!» — холодно процедил:

— Послание Вашего Высочества было прочтено Его Высочеству.

— Наконец-то! И что сказало Благородное Высочество? Элдон снисходительно усмехнулся.

— Да ничего, Ваше Высочество.

Когда наглец ушел, Каролина дала выход гневу: металась по комнате, топала ногами, оскорбляла королевскую семью... Ее щеки, и без того покрытые румянами, еще больше раскраснелись от ярости, парик съехал набок, так что под растрепанными черными локонами показались спутанные седые волосы.

Впрочем, буйство ее продолжалось недолго. Вскоре она уже хохотала.

— Они пожалеют, — сказала она Уилли.

И спустя некоторое время принцесса уже смаковала свою месть: по совету ее друзей, она под руководством Броугхема переслала свое письмо в «Морнинг Кроникл», где оно было опубликовано десятого февраля на первой странице.

Вся страна говорила об ужасных отношениях регента с женой.

«Какое же влияние это оказывает на их дочь?» — спрашивали друг друга читатели «Морнинг Кроникла».

Бедная принцесса, как челнок, снует от одного безответственного родителя к другому... Однако письмо затронуло-таки чувства публики. Приговор, вынесенный людьми, гласил: разлучать ребенка с матерью неправильно.

Регент стал еще менее популярен, чем раньше, и его встречали на улицах неодобрительными криками и мяуканьем. Однажды, когда он оставил карету возле дома Хертфордов, ее снова забросали тухлятиной и измазали грязью. Никогда еще популярность регента не была столь низка.

Затем Броугхем поднял вопрос в парламенте, и письмо начали широко обсуждать.

Регент сказал королеве, что это одно из самых больших унижений в его жизни.

— Господи, лучше бы я никогда не видел этой женщины! Я все готов отдать, лишь бы аннулировать этот брак.

Королева сидела сложив руки на коленях и не смогла удержаться от довольной улыбки. Этим она желала принцу напомнить, что если бы ее когда-то послушались, Каролины сейчас здесь не было бы. Она хотела, чтобы сын женился на ее племяннице, а не на племяннице короля. Все сложилось бы иначе, если бы он женился на Луизе Мекленбург-Стрелицкой, а не на Каролине Брауншвейгской.

На сей раз королева промолчала, но вообще-то, она уже сто раз предъявляла сыну эти упреки.

«Однако, — думал регент, — кто знает, к чему привел бы брак с Луизой? Хотя хуже не было бы, Каролина наверняка самая жуткая жена в мире». Регент презирал ее и ненавидел, и самым большим его желанием было избавиться от Каролины. Она сделала только одно благое дело: дала ему наследницу — Шарлотту, — но своевольная дочь вызывала у отца смешанные чувства. Бедный сумасшедший отец регента слишком постарался и произвел на свет такое большое потомство, что его содержание стало тяжким бременем для страны; а принц-регент, Первый Джентльмен Европы, смог произвести на свет только одного наследника — да и то своевольную девицу!

Эти размышления опять привели принца к раздумьям о главной задаче в его жизни... Ах, если б он только мог избавиться от Каролины! Если б он мог второй раз жениться и, пока не поздно, произвести на свет сына! Новая жена... наследный принц... и тогда Каролина и Шарлотта вообще перестанут играть какую-либо роль в его жизни.

Королева сказала:

— Какой позор публиковать такое письмо! Разумеется, это означает, что у нее есть приверженцы, иначе она не осмелилась бы... А если в парламенте начнется широкое обсуждение... о Боже!

И она потянулась к табакерке — своему главному утешению в минуты невзгоды. Регента вдруг осенило.

— Я буду настаивать на повторном изучении документов, предъявлявшихся во время деликатного дознания. Уверен, что мне удастся почерпнуть из них нужные сведения. Если мне удастся найти доказательства того, что Уилли Остин — ее сын, я добьюсь своего!