Дочь регента - Холт Виктория - Страница 78

— О, как... ужасно! — вскричала Шарлотта.

— Порой мне по роду моей профессии приходится присутствовать при ужасных событиях.

Шарлотта благодушно улыбнулась и позволила доктору порассуждать о церемонии, которая вызывала у него такое волнение. Она была ему благодарна за то, что он дал ей предлог не ездить на бал и избежать встречи с принцем Оранским.

Хелфорд доложил регенту, что принцессе Шарлотте явно нездоровится и необходимо отдохнуть. Ей нужен покой.

Регент немного встревожился. Не отказавшись от мыслей о браке дочери с принцем Оранским, он все же понял, что ее следует готовить к этому постепенно. Поэтому принц вернулся в полк, так и не познакомившись с Шарлоттой, и Шарлотта воспряла духом. Милая Мерсер уже связалась с капитаном Гессе, она была уверена, что как галантный кавалер он не откажется вернуть письма принцессы. Мисс Найт и Мерсер подружились, и Шарлотту это очень радовало.

Принц Оранский уехал, а регент проявлял неслыханную нежность по отношению к своей дочери.

Однажды жарким июльским днем, когда Луиза пришла разбудить миссис Гагарину, она увидела, что та умерла. В доме воцарилась печаль. Принцесса с Луизой плакали и вспоминали прошлое, когда они все были вместе.

Шарлотта обнаружила, что тоскует по своей камеристке больше, чем предполагала вначале, и ее утешало лишь то, что Мерсер и Корнелия прекрасно ладили между собой, а отец относился к ней заботливо.

Узнав от Шарлотты о смерти миссис Гагариной, принц выразил огорчение и даже пролил слезу.

— Она была хорошей женщиной, — сказал он. — Я знаю, она преданно служила тебе.

А когда Шарлотта не выдержала и разрыдалась, отец обнял ее и сказал: может, дочь немного утешит то, что он разделяет ее печаль? И хотя отец не испытывал и сотой доли тех терзаний, которые испытывала Шарлотта, он совершенно покорил ее своими словами.

На следующий день отец прислал Шарлотте сапфир, который позволил вставить в любую оправу, какая ей понравится. Шарлотта была в восторге — не столько от камня, хотя он был очень драгоценный, а скорее оттого, что его прислал отец.

«Зная, как ты любишь домашних животных, — написал Шарлотте регент, — я присылаю тебе еще и эту белую борзую. Надеюсь, ты по достоинству оценишь ее красоту и грациозность».

Шарлотта пришла в восторг и с первого взгляда полюбила собаку. Принцесса никому не позволяла кормить ее и делала это только сама. Пес должен знать, что он принадлежит только ей и она к нему относится особо, потому что он такой красивый.

«Но дело не только в этом, — призналась себе Шарлотта, — дело еще в том, что собаку подарил мне отец».

Шарлотта выздоровела. Лето было очень теплым.

Шарлотта вспоминала, как миссис Гагарина чахла у нее на глазах, и пыталась найти утешение в том, что хотя бы этого теперь не видит.

В июне, еще до смерти миссис Гагариной, вся страна праздновала победу в Виттории. Конец Наполеона был не за горами, и все, кроме него, это понимали. Соединенные силы под командованием Веллингтона обратили французов, возглавляемых Иосифом Бонапартом, в бегство, и они, переправившись через реку Бидассоа, отступили во Францию.

Регент сиял и держался так, будто не Веллингтон, а он был победителем. Он старался узнать все подробности битвы и, говоря о ней, рисовал карты.

— Мы были тут... А потом наступали вот сюда... — говорил он, и его глаза восторженно светились, что вызывало ироническую усмешку у некоторых придворных.

В Воксхолл-Гарденсе было устроено народное гулянье по случаю победы, однако регент решил, что он устроит еще и праздник под открытым небом, царицей которого будет Шарлотта. Бал решено было провести в Карлтон-хаусе и посвятить его победе над французами.

Шарлотта явилась в платье, искрившемся бриллиантами; настроение у нее было чудесное. Люди, собравшиеся поглядеть, как она будет выходить из кареты, разразились громкими приветственными криками, а она приподняла юбки, ступая на землю, и из-под юбок показались кружевные панталоны. Публика рассмеялась и загомонила, а Шарлотта улыбнулась, помахала людям рукой и вспомнила бедную леди Клиффорд, которая наверняка осудила бы ее поведение, хотя милому народу оно очень нравилось.

Принц поджидал Шарлотту, чтобы обнять ее. Он выглядел, как всегда, великолепно. Шарлотта подумала, что рядом с таким элегантным мужчиной она всегда чувствует себя неуклюжей, однако ничуть не расстроилась, а люди, похоже, стали лучше к нему относиться с тех пор, как он начал выказывать свою любовь к дочери.

И — о, блаженство! На балу оказался герцог Девонширский, который выглядел еще обворожительней, чем раньше, и был явно потрясен при виде принцессы.

Шарлотта собиралась с ним потанцевать. В конце концов, раз она тут главная гостья, почему бы ей не потанцевать с кем хочется?

Какой счастливый вечер... Она так прекрасно выглядит... Шарлотта знала, что ей очень идет это роскошное платье (а теперь, когда она повзрослела, у нее будет много таких платьев!) и что щеки ее раскраснелись, а это ей всегда было к лицу, ибо бледность портила ее внешний вид. Она танцевала с Девонширом, с очаровательным герцогом, который глядел на нее так нежно и безнадежно. Но до чего же волнует безнадежная любовь! Ах, если бы принц Оранский мог любить ее безнадежно! Тогда бы она была к нему более благосклонна. Но зачем в такой вечер думать о принце Оранском?

Отец следил за Девонширом насупившись. О Господи, будем надеяться, что он не выкажет герцогу свое недовольство. Иначе этому милому молодому человеку нельзя будет появляться там, где бывает регент, а это ужасно, ведь она скоро будет очень часто ходить куда-нибудь вместе с отцом.

— Папа, — сказала Шарлотта, — давайте потанцуем на лужайке шотландский танец. Поскольку это мой праздник, я велю вам потанцевать со мной.

Принц заколебался, вспомнив, как однажды он повредил ногу и вынужден был провести какое-то время в Отлендсе, в результате чего в народе опять поползли всякие мерзкие слухи.

Но все же он решил потанцевать с Шарлоттой, они оба смеялись, и все, кто их видел, заявили, что отношения принца с дочерью явно стали более удовлетворительными.

Возвращаясь домой в сопровождении Корнелии и герцогини, Шарлотта весело болтала. Это был потрясающий бал! Правда, ее отец выглядел так элегантно, когда танцевал с ней? А заметили ли они, как внимателен был к ней герцог Девонширский? Им не кажется, что он весьма привлекательный мужчина?

Герцогиня слушала ее с опаской; она постоянно боялась, как бы не было беды. Корнелия тоже ежилась, вспоминая историю с Гессе.

Гессе все не возвращал писем, и Мерсер начала беспокоиться. Капитан сообщил ей, что письма и подарки принцессы он хранит в надежно запертой шкатулке. Он отдал распоряжения на случай своей смерти: тогда шкатулку вернут принцессе Шарлотте или бросят на дно морское. Он не может отдать столь драгоценную шкатулку в руки посыльного.

— Что вы по этому поводу думаете? — спросила Мерсер. Корнелия ответила, что молодой человек, вероятно, авантюрист.

— Мне это совсем не нравится, — продолжала Мерсер. — Я прекрасно помню, что Шарлотта была им увлечена. В письмах ко мне она рассказывала, какой он обворожительный. Да, в то время она только о нем и говорила. Постепенно мне удалось убедить ее, что это опасный флирт и с ним следует покончить. Как жаль, что я не сделала этого раньше!

— Но может быть, он действительно боится доверять кому бы то ни было эту шкатулку, — предположила Корнелия. — Представьте себе, что будет, если она попадет в руки какому-нибудь мошеннику.

— Письма! — простонала Мерсер. — Письма — это проклятие королевской семьи! Письма, которые отец Шарлотты писал Утрате Робинсон, обошлись ему очень дорого... а вспомните письма герцога Йорка Мэри-Энн Кларк!

— Это другое, — возразила Корнелия. — Тут всего лишь невинный флирт.