Германия и немцы. О чем молчат путеводители - Томчин Александр - Страница 35

В богатой стране бывают случаи крупного и к тому же изощренного вымогательства. Молодой инженер-химик Арно Функе по состоянию здоровья был вынужден уйти с работы и жить на пособие. Денег не хватало, и он стал устраивать взрывы в супермаркетах, требуя по телефону отступные. Правда, его самая первая мина с дистанционным управлением не взорвалась — та, которую Функе спрятал в урне отдела детских игрушек. Универмаг KDWв Берлине выплатил ему полмиллиона марок, но они быстро разошлись — путешествия в дальние страны, свадьба с красивой филиппинкой…

Потом несколько раз шантажисту передавали чемодан с 1,5 млн. марок — он брал его и каждый раз скрывался от полиции с фантастической изобретательностью. Деньги ему каждый раз передавали так, как он требовал. Например, однажды их положили в специальный контейнер, который он изготовил, — с мощными электромагнитами и антенной. Контейнер прикрепили к днищу одного из вагонов экспресса Гамбург — Берлин. На одном из участков трассы — неожиданно для сотен сыщиков — Функе электроимпульсом отключил магниты, и контейнер скатился с насыпи прямо ему в руки. Но вместо денег он получил «куклу» — стопки нарезанной бумаги. Это продолжалось 6 лет, и все же во время очередного разговора из телефонной будки на руках у него защелкнулись наручники.

Заключенные в немецких тюрьмах чувствуют себя комфортнее, чем в наших. На содержание одного заключенного расходуется в месяц до 2000 евро. Их работа прилично оплачивается. Они получают карманные деньги — до 37,5 евро в день, а после освобождения — выходное пособие. Первая частная тюрьма, похожая на пятизвездочный отель, построена в Ростоке. Здесь комнаты по 10 кв. м оснащены кабельным телевидением, радио и ванной комнатой. На окнах решетки, но заключенные имеют свободу передвижения. У них есть спортивный зал с кондиционерами, футбольная площадка, сауна, грязевые ванны. На кухне работают повара высокой квалификации. Хозяева сдали тюрьму в аренду государству на 30 лет.

В тюрьме в г. Дице живет 78-летний Франц Е. Не сидит, а живет. Его 39 лет назад за убийство приговорили к пожизненному заключению. Он подрался со своей подругой и по неосторожности убил ее. После длительного заключения Франца освободили и перевели в дом престарелых. Но ему там не понравилось, и через несколько месяцев он вернулся в свою камеру. У него уже немало болезней, и он объясняет: «Там, на воле, за многое надо платить. А тут у меня все бесплатно».

Неотвратимость наказания, с одной стороны, и гуманные нравы немецкой юстиции — с другой, дорого стоят казне. Уже однажды побывавшую в полиции магазинную воровку держат до суда в следственном изоляторе. Там она находится 9 дней на полном государственном довольствии, и это обходится в сотни евро. А два тюбика помады, которые она украла, стоят всего 2,8 евро.

6.10. Без бумажки ты букашка, а с бумажкой — человек

В Германии на все случаи жизни есть законы, предписания и циркуляры. Для того чтобы контролировать их выполнение, нужна огромная армия чиновников. В ратуше — десятки табличек: ведомство по общественному порядку, по регистрации жителей, по налогам, финансам, школам, спорту, культуре, молодежи, иностранцам…

Германия — страна бумаг, и это тоже имеет свои корни в прошлом. Что бы вам ни понадобилось: получить стипендию, подыскать себе другую квартиру, похоже, что даже если вы собираетесь родиться или умереть, — для любого дела вы должны подать заявление. На каждый случай есть свой бланк ( Formular). У немцев есть грустная пословица: «Формуляры, формуляры — от колыбели до гробовой доски».

Жители Германии получают от разных организаций гору разных писем. В том числе поздравления с юбилеем от своего банка и больничной кассы. Наш соотечественник может часами пыхтеть со словарем, расшифровывая очередное письмо. И вот драгоценный результат: он узнает, например, что отдел по планированию строительства в муниципалитете разделился на два подотдела или еще что-нибудь этакое: «В процессе выполнения следующих намерений соответственно оценке издержек отделом администрации по строительству в той мере, в которой они вступили в силу к дате вступления на основании согласования с муниципальными общинами, органы власти которых подчиняются отраслевому надзору контрольного отдела по строительству, будет определено, в какой временной последовательности…» Даже коренные немцы не всегда сразу понимают особый язык своих бюрократов.

В конце делового ответа на ваше заявление обычно стоит: «Против этого решения можно в течение месяца с момента его получения представить Widerspruch(видершпрух — возражение, протест)». Если вам пока некогда посоветоваться с адвокатом или не хватает доказательств, вы можете быстро ответить: « Hiermit lege ich Widerspruch gegen den Bescheid ein» («На ваше решение кладу я свой видершпрух»). Решение отложат, а вы пока все соберете. А если и не соберете, все равно ничего не теряете — можете потом от своего протеста отказаться.

Все получаемые бумажки лучше сохранять. У немцев накапливаются пухлые досье — на себя, на жену, на детей, по разным вопросам, и они занимают дома целые шкафы.

Однажды в Германии я достаю из своего почтового ящика очередную бумажку — письмо от какого-то учреждения. Наш хаусмастер — хороший мужик — видит это и спрашивает меня: «Почему у всех туалетная бумага однослойная, а у чиновников — трехслойная?» Я пожимаю плечами, но он еще и еще раз настойчиво переспрашивает меня, как нерадивого школьника, опять не выучившего урок:

«Почему у них бумага трехслойная?» И наконец, радостно объясняет: «Потому что они привыкли все делать в трех экземплярах».

Все не любят чиновников, и о них ходит масса анекдотов. Вот еще один. «Чиновнику дают кастрюлю смеси гороха с бобами и поручают всю ее разделить на 2 банки. Через час проверяют, как он продвинулся. У него в первой банке 6 бобов, а во второй — 5 горошин. Сам взмыленный, весь в поту. „Разве это такой уж изнурительный труд?“ — „Физически, конечно, нет. Но все время приходится быстро принимать решения…“»

Многие иностранцы в Германии проклинают немецкую бюрократию. Многие, но не я. Потому что я приехал туда из России. Немецкая бюрократия функционирует надежно и эффективно. Ни одна наша бумажка ни разу не потерялась.

Процедура прописки занимает там около 15 минут. Ваши данные и передвижения по стране — в компьютерной сети. Там никому не придет в голову вечно гонять посетителя за тысячей дурацких справок. Чтобы прописаться на новом месте, никаких справок не нужно.

Немецкий чиновник не вступит с вами в разговор по душам, но быстро все сделает — иначе его уволят, желающих на его место много, и он должен им дорожить. Там не услышишь знакомого: «Вас много, а я — одна». Не нужно представлять копии документов — служащий сам все себе скопирует. И взяток там не вымогают.

«А можно ли все-таки подкупить немецкого чиновника?» — спрашивали меня наши соотечественники. Мне известно, что кое-кому это удавалось. Но это исключение, а не правило, так что я не советую рисковать. Соблюдать законы в Германии дешевле.

Мы сталкиваемся тут, пожалуй, с важнейшим различием в образе мыслей. В России все возмущаются чиновниками — ворами, бюрократами и мздоимцами. И одновременно завидуют: живут же люди! Мы — за отмену всех привилегий, пока сами до них не дорвались. Это называется умением жить. А у немцев умением жить называется хорошее образование, высокая квалификация и высокооплачиваемое рабочее место. Без взяток и воровства.

6.11. Служебная улыбка

У нас говорят — чтобы понять человека, надо с ним пуд соли съесть. Я бы сказал — с немцами больше. Первые впечатления часто обманывают. И прежде всего весьма распространенная Dienstlacheln— служебная улыбка. Представьте себе, что человек очаровывает вас с первого взгляда открытой, обаятельной, излучающей сердечное тепло улыбкой. Но если вам кажется, что вы ему нравитесь и что он рад вас видеть, вы заблуждаетесь. У многих немцев с детских лет вырабатывается специальная улыбка, которой нужно будет потом улыбаться клиенту. Только глаза остаются холодными и безучастными — как у зомби. Врач улыбается больному, кассир — покупателю. Видеть такую, пускай даже фальшивую улыбку продавщицы куда приятнее, чем слышать хамство от ее коллеги у себя на родине.