Девочка Прасковья - Лимонов Анатолий Иванович - Страница 35

колышется, мощные лапы отрывают ставни и разбивают стекла… Я несколько раз

просыпался и, только убедившись, что сон не стал явью, вновь впадал в забытье и

начинал опять сражаться с очумелыми псами, пытавшимися отнять у меня Пашку.

Только когда за окошком стали появляться первые робкие голубые блики рассвета, я наконец успокоился и заснул крепко. Псы отступили и уже больше не угрожали

нашему существованию…

ПОД ЗЕМЛЕЙ

Я проснулся от странного

ощущения тревоги, навеянной, наверно, кошмарными снами. И эта тревога еще более

усилилась, когда я, обернувшись, не увидел рядом с собой Пашки. Тогда я

выглянул из-за трубы. Кругом было тихо и как-то печально. Необычно яркий для

утра луч солнца проник в узкую щель заколоченного окошка кухни, и пыль

заискрилась в нем сказочными самоцветами. Спрыгнув на скрипучий пол, я

быстренько размялся и вышел в соседнюю комнату. В доме никого не было, а окошко

оказалось открытым. Я выбрался наружу. Утро хоть и было еще ранним, но парило

уже нещадно. Похоже, собиралась ранняя гроза. Воздух стал липким, густым, тяжелым. Точно так же было в тот день, когда мы сели на паром, в первый день

нашего нового путешествия. И мелькнула мысль: «Может, таким днем оно и

закончится?!»

— Паш! — позвал я и

обрадовался тому обстоятельству, что снова могу говорить, хотя еще и не так

громко.

Ободрившись, я обошел

дом и увидел девчонку. Прасковья сидела на крылечке, как-то печально

согнувшись, и ее плечи тихо подрагивали. Наверно, она плакала. Я подошел к ней и

присел рядом.

— Паш, ты чего?

Она не ответила, только

отвернулась и всхлипнула.

— Ты что, плачешь?! Да

брось ты! — я тронул ее за плечо. — Все же нормально. Сейчас пойдем на холм, и

там нас заберут спасатели! Видишь, я и говорить опять начал! А собак больше не

бойся, я их теперь вмиг колом успокою! Ну, чего ты?!

— Жор, это же все из-за

меня, дуры, получилось! Надо было послушаться тетю Зою и не плыть за платком, а

возвращаться на паром… — утирая слезы, ответила Пашка. — А теперь вот я

только всем все испортила. Родные места себе не находят, не знают, что со мною, жива ли! Спасателям покоя не даем вот уже целую неделю! И у тебя вот Египет

отняла, и тебе уже столько дней приходится мучиться здесь со мною! В этом

бесконечном лесу… В этом непрерывном походе… — и она вновь зашмыгала носом.

— Паш, да брось, ну что

ты, в самом деле! Плакать еще из-за этого! Да провались он, этот самый Египет!

Да мне, если хочешь знать, теперь приятнее с тобой тут путешествовать, чем

любоваться седой стариной пустыни! Я же о Египте и так уже почти все знаю!

Просто хотелось все лично поглядеть, убедиться… А вот в этом нашем новом

путешествии я открыл для себя столько всего нового и интересного, о чем даже и

не помышлял никогда!

— Это правда? —

всхлипнула девчонка.

— Конечно! Родных,

разумеется, очень жалко, ну а в остальном-то все у нас нормально. Жить еще

можно. Такого похода я уж точно никогда не забуду! У тети Клавы и то не было

ничего подобного! Умрет, бедная, от зависти! Мне, знаешь, уже как-то и в Египет

после всего этого ехать больше не хочется… А может, еще и успею! У отца

отпуск большой. Вот сегодня нас подберут и дня через два уже дома будем

посиживать! Так что, смотри веселей, Пятница! Наша жизнь на острове

завершается! Да если б не этот поселок-призрак, то уже сегодня поехали бы на

поезде по своим норкам. Давай, пошли скорее на холмы! Мне кажется, над лесом

уже что-то гудит!

Пашка успокоилась,

утерла широким рукавом лицо и, взглянув на меня ясным взглядом промытых слезами

глаз, улыбнулась и, протягивая мне свою руку, тихо, но решительно сказала: — Пошли!

Мы поднялись и пошли к

калитке. Пока девчонка приводила себя в порядок, я, взяв кол, сходил на улицу

на разведку, а заодно и набрал в колодце бутылочку воды. Собак вроде бы нигде

видно не было. Они даже и не лаяли. Похоже, необычный утренний зной загнал их

всех в укрытия. Жар и духота действительно становились просто нестерпимыми.

Набирая воду, я вновь почувствовал тревогу в своей душе.

«Ну вот! — подумал я. —

Как бы эта ранняя гроза не испортила нам все благие намерения!»

И я уже не знал, как нам

лучше поступить: идти к лысым горам или же лучше остаться пока в поселке и

переждать тут грозу и бурю. Но когда они разразятся, было еще неизвестно, а

вертолет вот мог появиться в любой момент. Напившись и окатив голову и грудь

прохладной водичкой, я отфыркался и, взяв бутылку, покрепче завинтил ее и

поспешил на окраину. Пашка ждала меня, сидя на лавочке. В руках у нее тоже была

палка.

— Идем! — крикнул я. —

Собак пока нигде нету! Нам надо спешить!

Прежде, чем ступить под

душные своды леса, я оглянулся. Поселок-призрак парил позади в густом

серебристо-голубом

мареве зноя, точно загадочный мираж пустыни… Похрупывая последними сухарями и

запивая их колодезной водицей, мы уверенно шли к холмам. В лесу было очень

душно, как в джунглях на экваторе. Влажность воздуха достигла критического

предела. Усилились болотные испарения.

— Точно в сауне паримся!

— пошутил я, но с тревогой стал отмечать, что тугие облака все увереннее

начинают прикрывать солнце, захватывая все новые и новые участки небосклона.

Гроза гналась за нами и

была уже не так далеко… Но я о своих догадках не стал говорить моей спутнице, чтобы не расстраивать ее раньше срока. На полпути мы сделали короткий привал у

небольшого лесного озерца. Надо было освежиться. Зеркальная гладь воды ясно

отражала в себе окружающий ее лес и бегущие по небу свинцовые облака. Я

опустился на колени и зачерпнул полные пригоршни живительной влаги. Сосны в

воде сразу же затанцевали длинными змеями. Умывшись, мы допили воду в бутылке

и, немного посидев на сухой елке, двинулись дальше. Ориентировка в лесу была

неважнецкая.

Чтобы не сбиться с дороги, выбрали опять северное направление, которое, в

худшем случае, привело бы нас если не к холмам, то к более высоким скалам, что, в принципе, было бы для нас еще лучше. Ветер начал усиливаться. Он метался в

вершинах деревьев, осыпая нас колкой хвоей и шишками. Гроза неумолимо

приближалась… И все же мы опередили ее.

Правда, немного опять

заплутали и вышли не к своему холму, а к подножию весьма приличной горы. Слои

гранита выпирали под косым углом и были сильно покрыты мхами. Отыскивая

подходящий путь наверх, мы неожиданно наткнулись на высокую щель в горе, ведущую, видимо, прямо в ее недра. Хоть у нас и не было лишнего времени, а в

небе все чаще и чаще тревожно грохотало, мы все же решили заглянуть внутрь

горы. Метров десять-пятнадцать пришлось двигаться на четвереньках, пока мы не

оказались в более просторном зале. Из него вел хоть и узкий, но вполне

проходимый ход дальше. Мы прошли по нему еще сколько-то десятков метров и

очутились в новом подземном зале — да в каком красивом! Разноцветные сосульки

всех форм и размеров были тут повсюду: свисали со сводов, тянулись к гранитному

полу, некоторые уже касались его, превращаясь в причудливые ледяные

нагромождения; другие, наоборот, лезли снизу вверх, упорно желая достичь

потолка,

и если кому из них удавалось это сделать, то они превращались в большие

красочные шары, похожие на глубинные бомбы. Зрелище было просто потрясающим!

Даже та пещера, в которой побывала наша тургруппа, не шла ни в какое сравнение

с этим чудом природы.

— Супер! — негромко

произнес я.

Однако голос оказался

таким громким, что буквально прогрохотал по мрачному подземелью.

— Тихо! — шикнула на