Отель - Андреев Олег Андреевич - Страница 36

– Очень и очень неплохо. Какой колледж вы заканчивали? – спросила она про язык.

– МГУ.

– Должно быть, хорошие педагоги.

– Несомненно.

Ахмат снова вернулся мыслями к семье. Билеты лежали теперь во внутреннем кармане пиджака.

Да. Только Америка. Никакая не Европа. Америка. Первое время придется не высовываться. Приличная школа для детей – вот что им нужно на первое время. А Чарли? С Чарли придется расстаться. Что поделать. За все надо платить. Если он пойдет при голосовании за американкой, ему не дадут доехать до аэропорта. Какой при таком раскладе может быть разговор о безопасности семьи?

Ахмат готовил этот отъезд все время, что был рядом с Чарли. Делать все приходилось очень осторожно. Не говоря уже о людях Шакира, были еще глаза и уши Карченко. За тем тоже стояли влиятельные силы, но, сколько Ахмат ни старался, истинного прикрытия этого бывшего гэрэушника нащупать не мог.

Он вспомнил одну из бесед с гостиничным детективом. Это случилось после очередного прокола с чеченскими братьями. Обычное дело. Ресторанная разборка. Но тогда они уединились в офисе Ахмата. Главное – как уединились: не сговариваясь. Словно уже долгое время искали пути сближения, но ни один не брал на себя инициативу.

– Вам не надоело?

– Надоело, Валера, надоело. А что поделаешь?

– В любом ресторане Закавказья раньше они вели себя прилично. И знаете почему? Потому что знали – за каждую интонацию, за каждое слово приходилось отвечать. Можно было нарваться на простецкого парня, сделавшего дело где-то в Алагире и теперь отдыхающего культурно. А у паренька семья человек двести, еще столько же дальних родственников. Кто знает, может, это внучатый племянник твоего же босса.

– Все так. Но не мешало бы кое-кому из ваших коллег вспомнить и о собственных грешках. Судя по тому, как хорошо вы знаете наши обычаи, бывали на моей родине в длительных командировках, и наверняка не по закупкам баранины…

– Естественно. Зачем мне баранина? Мне не нравилось, например, что керосин, предназначенный для продажи за рубеж, чтобы выплатить пенсии, течет в другом направлении.

– Нынче даже Христос руки к себе держит.

– Знаете, я атеист, но в Бога верю.

– Да что мы все ходим вокруг да около? – не выдержал Ахмат.

– Считаете, пришло время?

Ахмат кивнул и посмотрел в окно. Там был вокзал и тот подземный переход, где совсем недавно убили американца.

– Кто стоит за вами? Больно независимо держитесь…

– Друзья. Это капитал, который труднее нажить, чем деньги. У меня, как и у вас, друзей истинных маловато. Зато есть партнеры. Мои ничуть не симпатичнее ваших. Власти побольше – верно. Какой бы изукрашенной папахой ни был увенчан ваш президент, его ближе нашего замзава не пустят. Калибр не тот. Да и дела у вашего президента не настолько хороши, чтобы искать ему нашу дружбу. А вот подельники ваши сотрут вас в порошок, коли осечка выйдет или миссия ваша исчерпана будет.

– Имеете информацию?

– Только косвенные данные и… нюх. Информацию имеете вы. Я заметил, частенько поглядываете на ту сторону площади. Погорячились ваши партнеры. Топорно сработали. С ним еще можно было иметь дело.

– Подставить девочку? Шантаж?

Карченко кивнул.

– Грубо, но действует. Нет. Я не о том. Вы помните американских дяденек полтора года назад? Конечно, помните. Как не помнить. Вы же заглядывали к одному из них вечерком. Неофициально. Уже тогда нащупывали возможность убрать семью из Москвы. Значит, догадывались о партнерах. Икорка – хорошо. С тем делом вы справились без осложнений. Не за него ли вас поощрила мисс Пайпс?

Глаза Ахмата прищурились.

– Не надо делать такое лицо. Естественное дело. Вас не шантажируют пока. Держат про запас. Ну как свинью, например. Откармливают к празднику. Так ведь только для партнеров ваших праздник будет. Не для вас и ваших домашних.

Карченко заметил, как напряглись мышцы Ахмата под безупречно сшитым пиджаком.

– Плевали ваши соотечественники на солидарность. Вас решено было вырастить. Выпестовать. И чтобы еще и благодарны были.

Ахмат не усидел на месте и прошелся по кабинету.

– А где гарантии?

– Кто в наше время дает гарантии? Одно могу гарантировать – конца света не будет. Не будет всадников апокалипсиса. Страна отряхнется от таких партнеров и сыновей. Не может быть, чтобы Россия не стряхнула их с себя. И вот тогда вы сможете вернуться. Но для этого надо жизнь сохранить. И вашу, и семьи. Пайпс выкрутится. В конце концов, женщина в жизни мужчины – эпизод, не более. Для одних приятный, для других не очень. Впрочем, и здесь мои партнеры могут пособить.

– Вы очень… странный человек.

– Деловой. Забудьте обещания американских дядюшек. Они о вас уже забыли. А билетами я вас обеспечу. И вас, и семью.

Да. Он поедет сегодня в аэропорт. Решение принято. Как только он осознал его неотвратимость, сердце отпустило.

Но ненадолго.

Глава 31

Полдень

Ленч…

Это вам уже не завтрак. Правда, еще и не обед. Хотя тут с какой стороны посмотреть.

Во всей Европе, да и почти во всем мире, обедают не в два часа, как нормальные люди, а часов в семь. В два часа у них такой своеобразный второй завтрак, ленч. Легкая остановка посреди кипучего рабочего дня, небольшой передых, минута для подкрепления сил.

Но разве русский может ограничиться простым передыхом? Кто-нибудь видел такого русского?

Поэтому в гостинице ленч – это нечто среднее между плотным завтраком и деловым обедом. Вина еще не подают, но консоме с профитролями, которое несколько часов назад могло вызвать легкое смятение в умах, теперь уже никого не удивит. Потому что к выходным начинаешь готовиться еще с четверга, а к концу рабочего дня – еще с ленча.

Отбивную с кровью – пожалуйста. Запеченное филе лосося с грибным соусом – пожалуйста. Украинский борщ а-ля Тарас Бульба – запросто.

Ленч растянут во времени. Начинается он тогда, когда некоторые гости еще только проснулись, а заканчивается, когда некоторые уже закончили работать. Ленч – это неторопливая беседа, преимущественно деловая, это строгий костюм и слегка ослабленный галстук, это ежеминутное поглядывание на часы и обмен визитками.

Для постояльцев.

Но не для персонала.

Для персонала ленч – это затишье перед бурей, это подготовка, это предощущение. Уже вынимаются из морозилок различные сорта мяса, уже ставятся на медленный огонь первые соусы, уже начинает приятно сосать под ложечкой у Пьетро Джерми.

Нет, он пока не включается в сражение, он пока над схваткой. Как Наполеон взирал с возвышенности на маневры своих полков, так и шеф-повар наблюдает за суетой своих заместителей. Только изредка отдаст команду или подаст совет.

Очень много овощей. Во время ленча потребляется очень много овощей, причем свежих, в виде всевозможных салатов. Не хочет постоялец нагружать свой желудок в середине дня, потому что знает, что будет вечер, а вечером будет…

Впрочем, всему свое время…

– Охотничьи колбаски в остром соусе и какой-нибудь салатик…

– Мясо в горшочке по-болгарски и из свежих овощей что-нибудь…

– Луковый суп, биточки по-марсельски и два бокальчика светлого…

И уже шипит, уже шкварчит, уже булькает все это в сковородках и горшочках, уже ползет по кухне волшебный запах.

– Нам две заячьи почки в сметане и два летних салата. И минералочки…

– Мне, пожалуйста, украинский борщ, запеченного окуня и помидорчики в сметане…

– Биг-мак, картошку-фри и зелененького чего-нибудь. Какое у вас есть пиво?

– Легче сказать, какого нет – вчерашнего.

И лавируют между столиками официанты с подносами, и вынимается салфеточка из кольца, и разламывается румяная, еще теплая булочка.

– Приятного аппетита.

– И вам приятного аппетита.

– А здесь недурно готовят щи. Интересно, кто тут шеф-повар?

Ах, как все это красиво, как все это стильно и непринужденно, с каким это все лоском…