Братья: Кирилл и Мефодий - Воскобойников Валерий Михайлович - Страница 26

— Взяли сторожем волка, — покачал головой Мефодий.

— Вы меня обижаете, а я ведь вас защитил на суде, — почти искренне проговорил Вихинг. — Помните, когда епископ Эрменрих замахнулся на вас плетью.

Так они ехали вдвоем до Велеграда в окружении небольшой охраны.

— Как приедем, поднимемся к князю в замок, — говорил Вихинг, — он ждет нас к себе на пир.

А уже в столице встречали Мефодия все его ученики.

Они были живы, и книги удалось им спасти, и обучение народа они уже возобновили.

Не хотел Мефодий идти на пир к Святополку, не мог он простить предательства. Ученики рассказали ему о смерти Ростислава в темнице. Но пришлось идти, иначе как потом ужиться на одной земле с князем!

Вошел Мефодий в зал, оглядел богатый стол и веселых гостей.

Слева от Святополка сидел Вихинг.

— А вот и архиепископ наш! — радостно закричал Святополк, увидев Мефодия. — Что это, думаю, за столом лишь князья сидят, архиепископа нет. Смотри, архиепископ, тут и язычник есть один среди нас — чешский князь Боривой. Вон, гляди, сидит под столом. Я ему говорю: «Христианам непристойно сидеть за столом с язычником». Слуги мои и затолкали его под стол. Пусть попробует вылезти без моего позволения! Хочешь, окрести его сейчас.

Мефодий, еще не веря, заглянул под стол. Там сидел пожилой человек в княжеской одежде. Рядом с ним стояли еда, вино.

Их глаза встретились, и чешский князь сразу отвел взгляд.

— Плохо следовать языческим законам, но еще хуже не уважать гостя, даже если он язычник! — не утерпел Мефодий. — Повели, князь, занять приличествующее ему место.

— А ты его сначала просвети! — продолжал куражиться Святополк. — Не для того я согласился управлять своим скотским народом, чтобы сидеть за одним столом с язычником, даже если он славянин.

— Народ твой не скотский, — сурово глядя на Святополка, проговорил Мефодий, — и тебе, князь, не к лицу презирать своих людей, даже если ты властвуешь над ними. Знаю я, чьи песни ты повторяешь. — Мефодий кивком указал на Вихинга. — И не могу я сесть за стол, где презирают свой народ и попирают законы гостеприимства.

Князь Святополк посидел молча, разглядывая, свои кулаки, потом зло взглянул на Мефодия и проговорил:

— Ладно, будь по-твоему. Сегодня в честь твоего приезда уступаю тебе. Вылезай из-под стола, Боривой, садись рядом с архиепископом.

Гости сделали вид, что все это было просто княжеской шуткой, но по угрюмому взгляду Святополка Мефодий понял, что мира между ними не будет.

А заступников у него не осталось.

Князь Коцел умер, и в Паннонии распоряжался сын короля Людовика Карломан.

Папа запретил славянское просвещение.

Но к чему была свобода, к чему высокий церковный сан, если бы Мефодий отказался от славянских книг?

Несмотря на строгий запрет папы Иоанна, он продолжал учить и устраивал новые школы.

Фотий был низвергнут, сослан.

Два солдата-стратиота постоянно дежурили при нем.

Лишь редкие письма от друзей доходили до Фотия.

Радости они не приносили.

Восстановленный на церковном престоле патриарх Игнатий приказал разогнать литературную и философскую школы.

Готовились списки древних книг, книги эти патриарх собирался сжечь. Учеников, образованных людей ссылали.

Патриарший престол Фотию был ни к чему. Но вернуться в столицу, чтобы спасти книги, сохранить учеников, было необходимо.

Солдаты, которые стерегли Фотия, подсказали выход.

Они говорили между собой по-славянски. Оба они родились в Македонии, в окрестностях Адрианополя, там же, откуда был родом Василий. Были они смуглы, белозубы.

Как-то раз Фотий спросил, отчего так черны их волосы.

Стражники засмеялись, объяснили, что в окрестностях Адрианополя лет триста назад поселились выходцы из Армении. У некоторых местных крестьян отец или мать армяне. У них тоже отцы армяне, а матери славянки.

Фотий знал больное место Василия. Новому царю казалось, что даже дворцовые слуги скрытно потешаются над его низким происхождением.

«Я сделаю ему такой подарок, за который он будет благодарен мне до конца жизни, — решил Фотий. — Я подарю ему царскую родословную».

Стражники, крепкие неграмотные парни, смотрели удивленно, когда Фотий чертил на песке буквы и смеялся при этом. Что может быть смешного в буквах?

Они не догадывались, что Фотий готовит возвышение Василия в глазах истории, а заодно и свое возвращение в столицу.

Сначала он выдумал имя отца. Написал в ряд имена членов семьи Василия: Василий, Евдокия, Константин, Лев, Александр, Стефан. Взял первые буквы из этих имен, и получилось слово: ВЕКЛАС.

На старинном папирусе знаками, какими пользовались древние писцы, он написал историю об армянском царе Тиридате.

О том, как четыреста, лет назад родственники этого царя, Артабан и Клиен, явились в Византию и поселились в Македонии. То были мужи отважные, борцы за христианскую веру. Через 350 лет их потомок Веклас женился на знатной матроне, которая тоже была царского рода — от самого Константина Великого.

На последней странице Фотий написал пророчество.

Сын Векласа, Василий, соединит кровь двух великих царских родов, будет знаменитейшим царем и славой своей затмит всех государей мира.

Фотий еще раз, улыбаясь, прочитал свое сочинение.

Через неделю прибыл посланец от Феофана, близкого друга. Феофан заведовал императорской библиотекой и посылал Фотию книги. Вместе с прочтенными книгами Фотий приложил и свое сочинение, а в середину вставил письмо библиотекарю.

Все произошло как Фотий и рассчитывал.

Феофан удивился незнакомой книге, стал ее листать, нашел письмо, прочитал и тоже улыбнулся забавному умыслу. Книгу эту он поставил вместе с другими.

Однажды он заманил полуграмотного императора Василия в библиотеку и показал самое ценное сокровище среди книг.

— Даже халиф несколько раз уговаривал продать этот свиток за большие деньги.

— Если халиф уговаривал, значит, тут что-то путное есть. Почитай-ка мне страницу-другую.

Библиотекарь сделал растерянное лицо.

— Книгу эту многие пытались разобрать, но знаний их было недостаточно. Лишь двое: Константин Философ да окаянный Фотий — смогли бы ее прочесть.

Василий удивился.

— Что же это за сокровище, которое халиф мечтает купить, а у нас прочесть никто не может?

В тот же день император приказал вернуть Фотия из ссылки и доставить его во дворец.

Фотий прибыл во дворец под стражей.

Как и было положено, он поклонился императору до пола и поцеловал багряный его сапожок, шитый золотом.

Василий сунул ему древнюю книгу.

— Читай, посмотрим твою ученость.

Фотий робко взял книгу, открыл ее, с удивлением смотрел на императора.

— Эта книга такая древняя, что прочесть ее будет непросто.

Медленно, словно разбирал он слова с трудом, Фотий принялся читать собственное сочинение.

Император сначала хмурился. Ему было непонятно, что интересного в жизни далеких потомков армянского царя.

Но, когда Фотий назвал несколько македонских селений в окрестностях Адрианополя, Василий оживился.

Наконец Фотий перевернул последнюю страницу.

— Имя того мужа будет Веклас. А с букв, из которых состоит его имя, начнутся имена его сына, и жены сына, и детей сына.

— Постой! — Император стал перебирать по пальцам имена своих близких родственников: Евдокия, Константин, Лев… — Подходит! — удивился он. — Читай же скорей, что там дальше.

— Дальше совсем немного, государь. Лишь говорится, что сын Векласа, Василий, соединивший кровь двух великих царских родов, сам будет великим царем…

— Так это же обо мне!

Василий даже вскочил с трона.

— Обо мне эта книга! Не зря я думал, что выполняю божью волю. И рода я не простого… Ну-ка прочти еще раз конец.