Сталин и заговор Тухачевского - Лесков Валентин Александрович - Страница 60

Казенные биографы очень не любят этого момента в жизни маршала и стараются его всячески загримировать, отделываясь беглой скороговоркой. Напрасно! Надо выяснить, наконец, что же за подобным эпизодом скрывается! Известные нам факты таковы. Тухачевский отбыл с полком на фронт в сентябре 1914 г. За 6 месяцев пребывания на фронте получил орден. И уже через 6 месяцев оказался в плену (19.02.1915). Таким образом, его доблестные военные подвиги на фронте длились всего шесть месяцев, а все остальное время Первой мировой войны (по август 1917 г.), то есть почти три года, он находился в безопасном удалении от войны.

Не станем здесь разбирать, как он попал в плен (этот вопрос мы разбираем в другом месте). Посмотрим лучше, что Тухачевский делал в плену и как он из него освободился.

Попав в плен, Тухачевский, как утверждают, несколько раз делал попытки бежать. Но, видимо, не очень настойчивые и хорошо продуманные: ибо что была за охота снова лезть в окопы, подставлять голову под снаряды и пули, кормить своею кровью проклятых вшей?! Важно было лишь создать о себе определенную легенду на будущее — о своей непримиримой патриотичности и верности присяге. А потом позволить себя поймать и вернуть на прежнее, вполне безопасное место!

Никаким наказаниям за эти побеги Тухачевский не подвергался: его не избивали, не заковывали в кандалы, не сажали в карцер, не морили голодом. Об этом никто не говорит. Правда, после нескольких попыток «побега» немцы, которым это, видимо, надоело, отправили его в форт № 9 крепости Ингольштадт, где часовых имелось не меньше, чем пленных, где содержались особо беспокойные элементы. Но не следует думать, что там существовал какой-то уж зверский режим! Ничего подобного! Режим в крепости отличался неслыханным либерализмом и не походил на тот, что существовал в российских тюрьмах и лагерях! Во-первых, пленных не гоняли на принудительные работы, во-вторых, существовала регулярная связь с волей, систематически передавались посылки (часто даже роскошные!), которые немцы не отбирали, в-третьих, пленным не запрещалось собираться и устраивать праздники! Генерал-лейтенант А.В. Благодатов, который во времена молодости тоже находился с Тухачевским в плену, вспоминает: «В день взятия Бастилии мы собрались в каземате французских военнопленных. На столе появились бутылки с вином и пивом, полученные к празднику нашими французскими друзьями. Каждый стремился произнести какой-нибудь ободряющий тост. Михаил Николаевич поднял бокал за то, чтобы на земле не было тюрем, крепостей, лагерей». (Маршал Тухачевский. Воспоминания друзей. М., 1965, с. 23.)

Естественно, в таких условиях пленные чувствовали себя достаточно вольготно. И вели себя соответственно. Тот же Благодатов вспоминает: «Всех нас объединяло стремление к побегу. Никто не утратил чувства человеческого достоинства. При стычках с администрацией мы выступали дружно, сплоченно, сообща отстаивая свои интересы. Тем не менее, как и в каждом коллективе, у нас были люди наиболее деятельные и люди, отличавшиеся наименьшей активностью. К первым неизменно относился Михаил Николаевич Тухачевский. Он буквально покорял своих товарищей по несчастью жизнелюбивостью и дружелюбием. Военнопленные всегда были готовы пойти за ним на любое самое рискованное дело.

Вспоминается наша демонстрация против нового коменданта форта. Он отменил проверку по казематам и приказал нам для этой цели выстраиваться на площадке. Мы не выполнили его приказ. Комендант вызвал караул, дал команду — зарядить винтовки. В ответ раздались свист, улюлюканье, выкрики. Французы запели «Марсельезу». Побоявшись, как видно, что пленные набросятся на караул и произойдет драка, комендант махнул на все рукой и ушел. М.Н. Тухачевский был одним из зачинщиков этой демонстрации». (Там же, с. 22-23.)

Все это, понятно, очень интересно и говорит явственно о склонности самого Тухачевского ко всяким авантюрам и господствовавшем либерализме, который такие авантюры поощрял (видите ли, комендант даже не решился дать парочку выстрелов в воздух, не то что по «бунтовщикам»!).

Следует, однако, отметить, что почтенный генерал рассказывает не обо всем. Он, разумеется, «забывает» добавить об одном важном моменте: что немецкая разведка вела свою работу среди военнопленных. Она тщательно изучала их биографии, характеры, степень умственного развития, определяла перспективы будущей военной карьеры. За отобранным контингентом устанавливалось секретное наблюдение, в том числе с помощью тайных агентов. Окончательно отобранных кандидатов отделяли от прочих, их вызывали для доверительных бесед, их всячески обрабатывали и в конечном итоге старались завербовать. Разговоры велись такого рода:

— Господин поручик (штабс-капитан)! Вы сами убедились: находиться в плену плохо. Разве не хотелось бы вам вернуться домой? Обнять любимую матушку, которая горюет о вас, своих близких? Этому можно помочь. Ничего особенного от вас не требуется. Лишь дайте согласие работать на великую Германию, подпишите согласие о секретном сотрудничестве! Наши две страны не будут больше воевать, прискорбная ошибка будет исправлена. Следовательно, вы не совершите ничего недостойного! Подпишите — и мы вас тотчас отпустим. И так все устроим, что никто и подозревать вас не сможет! Устроим побег! Сделаем вам героическую биографию! Вы получите большую славу — за свое мужество и патриотизм! И мы же способствуем вашей карьере, когда вы вернетесь на родину. Немцы в России всегда были сильны, занимали влиятельные позиции в государственном аппарате, в полиции, в армии, в военном министерстве. Вспомните, императрица Екатерина Великая — немка! Ваша государыня Александра Федоровна, супруга Николая II, тоже из немок! Ваш военный министр Сухомлинов работал на Германию! И многие лица из вашей разведки! О Распутине вам не надо говорить, вы сами знаете! Словом, мы сумеем обеспечить вашу карьеру, сделаем ее самой блестящей! Для этого необходимо лишь одно: тайно стать на сторону Германии и выполнять наши поручения!

Противостоять змеям-искусителям из немецкой разведки было трудно: кому же может понравиться долго сидеть в лагере?! Особенно когда аргументы казались убедительными (все факты соответствовали действительности!), когда мучительная война кончилась и уже не предстояло снова лезть в окопы?!

Обращалась ли немецкая разведка к Тухачевскому с таким предложением в период его плена? В том можно не сомневаться! Честолюбивый молодой дворянин (он заявлял: «Если не стану генералом в 30 лет — застрелюсь!»), представитель известной военной фамилии, обладавший широким кругозором, несомненными военными способностями, получивший за шесть месяцев войны будто бы 6 орденов, конечно же, должен был казаться перспективным — при подготовке его к определенного рода деятельности.

Не к одному Тухачевскому, понятно, обращались с таким предложением: немецкая разведка всегда работала с размахом. И многих людей вербовала, из самых различных армий. По разным причинам: одним надоедало сидеть в лагере, другие жаждали денег, карьеры и отличий, третьи ненавидели Россию

Как встретил указанное предложение Тухачевский? Сторонники маршала ответят с возмущением:

— Конечно отказал! Маршал являлся горячим патриотом!

Мы не станем утверждать этого столь решительно, ибо человек слаб (а слабость Тухачевского, сдавшегося врагу в плен, доказана!). Заметим, что и Ежов со своими сотрудниками, обладавшие громадной информацией о Тухачевском, держались явно иного мнения. И это мнение, в связи с известными нам фактами, выглядит более убедительно. Свой собственный «демон-искуситель» тоже нашептывал по ночам.

Ясно что:

— Да дай им, Миша, сучью бумажку с обязательством! Подпиши! Все равно она ничего не будет стоить! Самое главное сейчас — освободиться! Не сидеть же здесь еще пять лет! А там видно будет! Россия велика, можно затеряться в ее гарнизонах. Само время и обстоятельства превратят «обязательство» в ничто! А если все-таки станет известно?! Ну и что?! Всегда можно объяснить так: «Я пустился на хитрость! Чтобы вырваться из плена! Зов революции! Зов родины!»